Полное собрание сочинений. Том 83

⁷ 21 мая.

⁸ Варвара Валерьяновна Толстая.

40.

1865 г. Мая 21. Никольское.

Пятница, 21.

Пишу теб въ 12 часовъ дня изъ Никольскаго, куда я сейчасъ пріхалъ отъ Дьякова.¹ Начну сначала. Въ Никольское я пріхалъ часу во второмъ на разсвт. Очень усталъ и на новомъ мст долго не заснулъ. Проснулся въ 11-мъ. Т[атьяна] Д[митріевна]² угащивала меня чаемъ и хотла готовить обдъ, но я ршился хать къ Дьякову. Хозяйство хорошо, и Иванъ Иванычъ³ хорошъ. Xлб`a здсь гораздо лучше нашихъ, но 20 дес[ятинъ] свекловицы погибаютъ отъ мушкары. Я все вралъ, что въ Никольскомъ 800 четв[ертей] овса. Здсь 500 четв[ертей] ржи и 480 четв[ертей] овса. Такъ что денегъ гораздо больше, чмъ я предполагалъ. Тысячи на 2¹/₂. Я не нарадуюсь своему счастью, что у меня здсь Иванъ Иванычъ. Трезвый, честный и порядочный человкъ.

Итакъ, я потолковалъ съ Ив[аномъ] Иван[овичемъ], посмотрлъ сады, скотину (все хорошо) и похалъ къ Дьякову. Ближе, чмъ 15 верстъ. У Дьякова прелесть что за домъ, что за балконъ, лучше вашего Покровского,⁴ какъ песочкомъ усыпаны дорожки, какая ограда.⁵ Все отлично. А вошелъ къ нему, онъ въ 4 часа еще не одвался. Жена⁶ съ самаго прізда все хвораетъ ревматизмами въ голов, и Маша⁷ заболла только утромъ — маленькій жаръ. Кром того, что он больны, видно, что она скучаетъ, и онъ опустился — пасмурно у нихъ. Онъ въ пол ни разу не былъ. Онъ очень радъ былъ, что его зовутъ къ намъ, и ему хочется. Ежели его жена и Маша поправятся (нынче имъ уже было лучше), онъ прідетъ завтра ко мн, и мы вмст прідемъ. Несмотря на его уныніе и апатію къ хозяйству — оно идетъ у него все таки на большую ногу. — Я все таки у него очень пріятно провелъ день. Но съ усталости или съ чего — не знаю, спалъ ночь прескверно, и почувствовалъ себя нехорошо, и потому не ухалъ, какъ хотлъ вечеромъ или рано утромъ, и потому опоздалъ теб письмомъ. — Теперь въ Никольскомъ получилъ отвтъ отъ дурака Посредника, посылалъ Ив[ана] Иван[овича] къ землемру, а самъ поду (выспавшись) по лсамъ и полямъ. Задержать меня ничего, кажется, не можетъ, и къ обду, самое позднее, я пріду въ воскресенье. — Нынче я начинаю безпокоиться и чувствовать себя одинокимъ, и очень радъ буду твоему письму. Я во все время ни на кого не сердился и не увлекался ничмъ, но пасмурно,⁸ погода все хуже и хуже.

Прощай, душенька. Иду спать.

Устроимся мы вс въ Никольскомъ прекрасно.⁹ Только перегородку переставить, нужникъ придлать и одну комнатку подклеить. — Тетиньк будетъ комната, и Тан комната. Когда пріду, все растолкую.

На четвертой странице: Ея Сіятельству Графин Софь Андревн Толстой. На Лапотковскую станцію.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 42—43. В ПЖ датировано: апрель или май.

¹ Дмитрий Алексеевич Дьяков (1823—1891), сын Алексея Николаевича (1790—1837) и Ирины Дмитриевны, рожд. Полторацкой, майор уланского полка, помещик, владелец имения Черемошня в Новосильском уезде Тульской губернии. В. В. Нагорнова так характеризует его: «Это был человек типа сороковых годов. Барин в душе, образованный и образцовый хозяин. Я как сейчас вижу его: плотный, белокурый, широкоплечий, ростом выше среднего; его лицо выражало доброту с оттенком юмора, свойственного его характеру» (Иллюстр. прил. к «Новому времени» за 1916 г., № 14434). Другая племянница Толстого Е. В. Оболенская описывает Дьякова: «Он был очень хорошим человеком, но совсем другого склада, чем дядя. Веселый, остроумный, с большим юмором, рассказывая самые печальные вещи, он вдруг ввернет такую фразу, что невольно засмеешься. Горячий, благородный, он к жизни относился серьезно, но умствование ему было чуждо; он не задавался никакими вопросами и жил, мало анализируя свои чувства. Он немного отдалился от Льва Николаевича, когда в воззрениях этого последнего на жизнь, на смысл жизни совершился переворот; он как будто перестал понимать его. Помню, как-то после какого-то разговора со Львом Николаевичем, он с присущей ему горячностью сказал: «Я привык разговаривать с Левочкой, а это разве Левочка — это какой-то бог Саваоф» («Октябрь» 1928, № 9—10, стр. 228). Д. А. Дьяков был дружен с Толстым с молодых лет. О своем изображении дружбы между Иртеневым и Нехлюдовым (в «Отрочестве») Толстой писал: «Материал для этого описания дружбы дала мне позднейшая дружба с Дьяковым в первый год моего студенчества в Казани». Толстой был в постоянной переписке с Дьяковым. По свидетельству сына Дьякова, большое количество писем Толстого, остававшихся у Дьяковых, погибло в Москве. О Дьякове см. гл. V в книге И. Л. Толстого «Мои воспоминания». М. 1914.

² «Вдова бывшего управляющего Ясной поляной Андрея Ильина, жила в Никольском из жалости» (н. п. С. А.). Возможно, что С. А. Толстая ошиблась, и это — жена И. И. Орлова.

³ «Орлов, Ив. Ив., бывший школьный учитель, назначенный Л. Н-чем управляющим в Никольское-Вяземское» (н. п. С. А.).

⁴ Имеется в виду дача, на которой жили Берсы в Покровском-Стрешневе под Москвой.

⁵В подлиннике: вопросительный знак.

⁶ Дарья Александровна Дьякова (1830—1867), рожд. Тулубьева.

⁷ Марья Дмитриевна Дьякова (1850—1903), вышла в 1876 г. замуж за Николая Аполлоновича Колокольцова (1848—1920).

⁸ «пасмурно» — обозначает не погоду, а настроение. Погода стояла засушливая.

⁹ Т. А. Кузминская, жившая в Никольском с Толстыми летом 1865 г., так описывает усадьбу: «В те времена в Никольском был небольшой дом. В доме было пять комнат: общая столовая — довольно большая, корридор, три комнаты жилых и маленький кабинет Льва Николаевича» («Моя жизнь дома и в Ясной поляне», III, стр. 61).

41.

1865 г. Июля 27. Воин.

Соня! Поэтому ты можешь видть, откуда я пишу.¹ Пріхалъ вчера поздно къ Новосильцевымъ² и всми неправдами не могъ ухать раньше ныншняго дня, 2-го часа. —

Старикъ заговорилъ меня своими анекдотами и разсказами изъ моего добраго, стараго времени 12 года. Сынъ³ же замучилъ меня, показывая свое хозяйство. Хозяйство и домъ діаметрально противуположны хозяйству Бароновъ.⁴ Все для изящества и тщеславія: парки, бесдки, пруды, point de vue,⁵ и очень хорошо. Но Ясная лучше. И можешь себ представить, видъ его хозяйства побудилъ меня къ тому, что ты любишь и желаешь, подчистить въ Ясной. Нынче Богъ знаетъ когда пріду, но поду, не останавливаясь. Лошадей отпускаю отсюда, потому что Барабанъ⁶ захворалъ. Въ Орл все куплю. Я радъ, что этотъ день меня развлекли, а то дорогой мн уже становилось за тебя страшно и грустно. Смшно сказать: какъ выхалъ, такъ почувствовалъ, какъ страшно тебя оставлять. — Прощай, душенька, будь паинька и пиши.⁷ Петръ Петровичъ тутъ ходитъ, пока я пишу, мшаетъ, и говоритъ: «mettez moi aux pieds de la Comtesse»,⁸ и т. д.

Прощай.

27.

Л. Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии С. А. Толстой в ПЖ, стр. 43—44. Датируется на основании пометы Толстого в конце письма: «27» и ответного письма С. А. Толстой от 28 июля. В ПЖ датировано 27 июня.

¹ В левом углу первой страницы почтового листа, на котором написано письмо Толстого, штемпель «Воин». Воин — имение Новосильцовых Орловской губернии в 13 верстах к юго-западу от Мценска.

² Петр Петрович Новосильцов (1797—1869), служил в молодости в кавалергардах, в 1838—1851 гг. московский вице-губернатор, в 1851—1858 гг. — рязанский губернатор. В 1866 г. состоял при Министерстве внутренних дел. Тайный советник. Первым браком женат на Мансуровой, вторым на Меропе Александровне Тимашевой-Беринг.

³ Иван Петрович Новосильцов (1827—1890). В связи с поездками на охоту совместно с Толстым Т. А. Кузминская пишет: «С нами иногда ездили..... молодой Новосильцов, сосед более отдаленный, на кровной лошади, в элегантной охотничьей одежде, с французским языком и прелестным завтраком — пулярки, паштеты и проч., которые он сам резал на тонкие куски» («Моя жизнь дома и в Ясной поляне», III, стр. 82), О нем см. Фет «Мои воспоминания», II, стр. 233.

⁴ Бар. Александр Антонович Дельвиг (1818—1882), брат поэта Антона Антоновича Дельвига; шт.-кап. гвардии, его жена — Хиония Александровна, рожд. Чапкина. С. А. Толстая была в гостях у Дельвигов 28 июля и писала о них Толстому: «Сейчас только приехала я от Дельвигов..... ничего не могу тебе рассказать о их вечере и гостях. Провинциальный сброд с бледными барышнями, с провинциальным львом в русском бархатном казакине и черных пу-де-суа панталонах. Совсем не весело и не смешно. Petits jeux скучные, шутки кавалеров глупые и не смешные; варенья разных сортов на блюдечках. Старички играли в карты, и дети мелькают кое-где и кое-когда в пестрых платьицах и панталончиках с оборочками. Только милы очень сами хозяева, т. е. веселая и действительно удивительно простая Фионочка и сам барон. Добродушные и в самом деле с отсутствием всякого тщеславия..... У баронов разные господа о тебе спрашивали, о твоем писательстве. «Туда же лезут рассуждать», — подумала я несколько раз» (ПСТ, стр. 56—57). — О Дельвигах см. также у Т. А. Кузминской («Моя жизнь дома и в Ясной поляне», III, стр. 74—75.)

⁵ [разные виды,]

⁶ «Старая лошадь, на которой мы много ездили» (п. С. А.). В ответном письме от 28 июля С. А. Толстая писала: «Барабан теперь опять поправился и стал есть корм, а то ты его таки уходил порядком».

⁷ С. А. Толстая писала в ответном письме от 28 июля: «Что же я ничего не пишу тебе о том, что нынче я получила утром твое милое письмо, милое оттого, что ты меня тоже пожалел оставлять, и что не мне одной было так больно и грустно, когда ты уезжал. Я этому очень обрадовалась, и письмо твое было такой радостью нынешнего дня, что я его везде с собой таскала и перечитывала. Я не удивилась, что ты у Новосильцовых задержался, рада, что ты отдохнул и рассеялся». (ПСТ, стр. 57.)