Полное собрание сочинений. Том 8
Шрифт:
В конце 1907 г. Петерсон издал анонимную брошюру «Правда о великом писателе земли русской гр. Л. Н. Толстом, к 55-летию его литературной деятельности» и послал ее Толстому, который отвечал ему письмом от 1 февраля 1908 г. Таким образом между ними возникла переписка, которая со стороны Петерсона носила полемический характер, направленный преимущественно против учения Толстого о непротивлении злу злом. Однако эти полемические выступления нисколько не изменили чувства их взаимного уважения и симпатии. В своей статье: «Моя переписка с гр. Л. Н. Толстым» Петерсон между прочим пишет: «Лично Льву Николаевичу я обязан только благодарностью: я не знаю, чем бы я был, если бы в 1862 году Лев Николаевич не увлек меня к себе, и жизнь в Ясной поляне и вблизи нее в течение всего 1862 года была не только радостна, но и плодотворна. Кроме того и в позднейшее время я видел от Льва Николаевича доказательства только расположения ко мне». [397] Незадолго до своей кончины Толстой 5 октября 1910 г. продиктовал В. Ф. Булгакову «очень ласковое» письмо на имя Петерсона, «религиозные брошюры которого только что читал». [398] В архиве Толстого сохранились два письма Петерсона от более раннего времени: первое — от 20 июля 1882 г., в котором он, посылая Толстому две статьи, переведенные им из «Revue des deux mondes» «с приложением собственных суждений», просил его оказать свое содействие к напечатанию их в каком-либо журнале; и второе — от 17 апреля 1898 г., при котором Петерсон препроводил свою статейку: «Каменные бабы».
397
Н.
398
«Лев Николаевич Толстой в последний год его жизни». Дневник секретаря Л. Н. Толстого В. Ф. Булгакова, изд. «Задруга» М. 1918, стр. 340.
Петерсон много лет служил по судебному ведомству; он начал свою службу в 1869 г. в качестве секретаря съезда мировых судей г. Спасска; затем служил в должности мирового судьи и члена суда в Керенске, Мокшане, Воронеже, Асхабаде; позднее был председателем Окружного суда в гор. Верном и членом суда в Зарайске; потом был переведен на службу в Царство польское, где и скончался (в Варшаве) в 1919 г.
Сердобольский, Александр Павлович, воспитанник Казанской гимназии, бывший студент Московского Университета, был преподавателем в Головеньковской школе, как о том сообщает Толстой Губернскому по крестьянским делам присутствию от 12 декабря 1866 г. за № 399 [399] . Без всякого сомнения Сердобольского имел в виду Толстой, когда в статье: «О свободном возникновении и развитии школ в народе» писал: «Я мог рекомендовать им [Головеньковским крестьянам] Г-на С., бывшего студента Университета...» [400] К нему же относится неблагоприятный отзыв Толстого в записи дневника от 5 ноября 1861: «Учителя плохи... А. П. нравственно нездоров». Относить этот отзыв к Алексею Павловичу Соколову нельзя: последний был рекомендован Чичериным Толстому девять дней спустя после приведенной дневниковой записи. [401]
399
Д. Успенский, «Архивные материалы для биографии Л. Н. Толстого» — «Русская мысль», 1903, IX.
400
См. стр. 154.
401
«Письма Толстого и к Толстому», стр. 292—293.
За подписью «Головеньковский учитель» Сердобольский поместил в «Ясной поляне» (май и июнь) статью под заглавием «Головеньковская волостная школа». В майской книжке статья имеет подзаголовок: «Положение школы среди народа», в июньской «Жизнь школы». На страницах этой статьи школьники не раз называют автора-учителя Павлычем, сам про себя он говорит, что «не семинарист, не мещанин, не дворовый человек», [402] — всё это еще больше подтверждает авторство Сердобольского.
402
«Ясная Поляна», май, стр. 39, 42, 46.
Жандармский обыск в Ясной поляне застал его там, и официальный акт называет его в числе «живущих в имении графа Толстого при сельских школах учителей». [403]
Среди своих товарищей, учителей Толстовских школ, Сердобольский был, очевидно, на положении старшего, более опытного, ранее приступившего к работе. Об этом ясно говорит его письмо к Толстому от 12 января 1862 г., которое неоднократно цитируется в даваемом нами списке учителей.
Вот это письмо, чрезвычайно важное для истории Толстовских школ, для истории его журнала, для характеристики положения учителей и отношений между ними и Толстым.
403
«Звенья», I, стр. 378, 402, 405.
«Мы прибыли сюда вчера, то есть в четверг утром. Жестокийвстретил нас не радушно, и мы дрогли в холодной комнате. Сегодня я отправляюсь вместе с Куткиным в Крыльцово, Бутович едет к Томашевскому вместе с Петерсоном, а Лукашевич к Эрленвейну. [404] Господа новоприезжие бросали жребий, и вот какое назначение получили они от судьбы: Лукашевич в Городну, Петерсон в Головлино, Куткин в Плеханово. Мы решили, что они отправятся по местам в понедельник, а между тем посылаем к старшинам нечто в роде приказа о сборе мальчиков в помянутый день для открытия школ и для приготовления помещения. Бутович желает отправиться в Ясенки учительствовать. Теперь не знаем, что нам делать с Борис Николаевичем (он, как я узнал, плохой учитель). Мы предположили дело это покончить в воскресенье на собрании, но из нашего решения выйдет, вероятно, только определение Бутовича на старое место, а мы всё-таки будем недоумевать куда деть Головина. Сообщите ваше мнение на этот важный для нас пункт. — Бутович говорит, что ему здесь нечего делать, и что он с большею пользой проведет время в Ясенках. Я узнал, что здесь без вас шли довольно серьезно заседания: Иван Ильич [405] исполняет свою должность с достоинством. Это меня радует чрезвычайно; теперь, мне кажется, вам не придется укорять нас за то, что мы недружно принимаемся за дело. Теперь можете быть уверены, что это ваше дело становится и нашим. С Томашевским ужасная перемена: он увлечен своею обязанностью и ни за какие денежки не хочет куда-либо ехать. Вам отослана статья Шумилина. Иван Ильич занимается тоже этим делом и выражал, говорят, желание писать о книгах, которые читает народ: ему очень бы была полезна статья Шумилина, как материал. И потому не решитесь ли вы лучше отложить статью Шумилина до следующего № и тогда вы получите статью обделанную. Посылается вам ваша статья «История Ясно-Полянской школы». «Робинзон» отделывается, т. е. переписывается, и думаем, что ко вторнику будет готово. Новеньким вменено в обязанность писать дневники; Томашевский жалуется на помещение, но несмотря на это напишет свой дневник к воскресенью. Ждем все вас с нетерпением: без вас как-то всё — не то. Мне сдается, что наше общее дело и может только итти под вашим личным руководством, может согреваться вашею теплою любовью к нему. Я не уверен, чтобы все сущие здесь учителя любили это дело, но уверен, что полюбят его, как люблю я, как полюбил Томашевский, если удастся им найти в нем ту поэзию, тот восторг, какой проглядывает в вашей личности. Не оставляйте же нас надолго без вашего присутствия и теперь напишите о Головине, Борисе Николаевиче, и о том, как идут дела по изданию журнала. Вам, думаю я, понятна искренность моих мыслей насчет журнала, школ и т. д., и потому вы удовлетворите моей любознательности относительно настоящего положения дела печатания. Был ли у вас Василий Михайлович Попов? Гудим, если придет к вам и изъявит желание ехать сюда, то не откажите ему. Если захотите взять еще другого, то возьмите Ярцева. Я уже вам сказал, что мы здесь терпим большие неудобства. Теперь мне предстоит еще одно неразрешимое дело: как отправить новых учителей? Денег у меня ничего не осталось, а здесь не знаю, где достать? А между тем на первый раз неловко оставить их без материи:я и так замечаю, что они пали духом, хотя и не сознаются в этом. Разрешите и этот вопрос. —
404
В подлиннике: к Ерен-Вейну.
405
Авксентьев, — см. выше, стр. 505.
P. S. Моя статья, как я уже сказал, будет готова в последних числах января. Я никак не решаюсь испортить ей журнал и вот уж более 2-х недель
обдумываю ее и только тогда решусь представить вам ее, когда сам буду ей доволен совершенно».Сохранилось еще два более поздних письма Сердобольского из Казани, где он был преподавателем в учительской семинарии. В первом письме от 19 октября 1878 г. Сердобольский, посылая Толстому изданный им «Сборник», пишет: «Пусть напомнит Вам посылаемая книга о человеке, который и теперь, приближаясь уже к старости, не изменил Вашему знамени — попрежнему живет и движется всё теми же идеями и старается, посколько это возможно при настоящем состоянии учебного дела, применять их к образованию и воспитанию народных учителей... Если в «Сборнике» есть хоть искра художественного таланта, то этой искрой он обязан больше всего, если не исключительно Вам — влиянию Вашей личности и ваших сочинений». Вместе с тем Сердобольский просил Толстого разрешить ему напечатать на свой счет в Казани книжку о приключениях Головнина в плену у японцев, которая была составлена Сердобольским и вошла в серию книжек «Ясной Поляны».
Толстой вскоре отвечал Сердобольскому, но письмо это не сохранилось; о нем можно судить только по ответному письму Сердобольского от 2 января 1879 г., в котором говорится: «Ваше мнение о «Сборнике» дороже для меня всех одобрений всевозможных ученых комитетов: оно убедило меня в том, что я еще не сбился с истинного пути в деле народного образования и могу небезуспешно работать на этом поприще». [406]
Соколов, Алексей Павлович (род. 1842), по происхождению сын почетного гражданина, в августе 1861 г. перевелся из Ришельевского Лицея (в Одессе) на юридический факультет Московского университета. Его «нанял» для Толстовских школ Б. Н. Чичерин одновременно с М. Ф. Бутовичем и А. А. Эрленвейном. 14 ноября 1861 г. Чичерин писал Толстому «я нанял тебе 3-х студентов, кажется, порядочных людей. Двое юристы 1-го курса, которым здесь жить нечем: Алексей Павлович Соколов, который был уже год в Одесском лицее, показался мне весьма неглупым малым, хочет держать на кандидата...» [407]
406
Письма Сердобольского хранятся в ГТМ.
407
«Письма Толстого и к Толстому», стр. 292—293.
По сведениям тульских жандармов, Соколов «прибыл в имение графа Льва Толстого, в сельцо Ясная поляна, 1 декабря 1861 г., в качестве сельского учителя». Приступил ли Соколов к педагогической деятельности фактически или ограничился подготовкой к ней, участием в периодических собраниях учителей Толстовских школ и посещением уроков с целью практических наблюдений, — мы не знаем. Вернее всего, что Соколов занятий не начинал.
По сведениям тех же тульских жандармов, Соколов в начале января 1862 г. выехал в Москву. Быть может, поездка была в связи с тем, что он, как участник кружка Зайчневского и Аргиропуло, привлекался к делу о распространении запрещенных сочинений (так называемый процесс 27). Надо думать, что в эту же поездку Соколов покончил свои дела с университетом: в архиве I МГУ имеется копия увольнительного свидетельства за № 269, выданного Соколову, согласно его прошению, 31 января 1862 г.
По мнению H.H. Гусева, Соколов послужил Толстому прототипом для Алексея Павловича Твердынского в комедии «Зараженное семейство». [408]
Томашевский, Анатолий Константинович (1841—1907), дворянин, сын землевладельца Саратовской губ. В 1859 г. окончил Саратовскую гимназию и поступил в Московский университет. В архиве МГУ имеется «Список студентов и вольнослушателей, подвергнутых по высочайшему повелению 6 февраля 1862 г. взысканию за участие в университетских беспорядках». Этот список включает в себя другой — список вольнослушателей университета, допущенных к слушанию лекций «с обязательством подпиской подчиняться всем правилам, установленным для внутреннего порядка в университете». Среди этих вольнослушателей значится и Анатолий Томашевский.
408
Н. Н. Гусев, «Толстой в расцвете художественного гения», Труды Толстовского музея. М. 1927, стр. 20; т. 7 настоящего издания, стр. 392.
В отношении Толстого к Губернскому присутствию от 21 февраля 1862 г., за № 36, Томашевский назван учителем Колпенской школы. [409] В письме учителя А. П. Сердобольского к Толстому из Ясной поляны от 12 января 1862 г., читаем: «С Томашевским ужасная перемена: он увлечен своей обязанностью и ни за какие денежки не хочет куда-либо ехать». К весне 1863 г. Томашевский уже оставил педагогическую деятельность и занялся сельским хозяйством, в качестве управляющего именья Толстого. Томашевского, который был в Ясной поляне во время обыска, беспокоила полиция, и отец С. А. Толстой, А. Е. Берс, по просьбе своего зятя хлопотал за опального служащего перед министром внутренних дел Валуевым. [410] В 1865 г. Томашевский вновь был принят в Московский университет, но в 1866 г. был арестован в связи с Каракозовским делом. В январе 1867 г. получил разрешение выехать в Курск. Одно время Томашевский служил бухгалтером на железной дороге. В 1896 г. он издал книгу М. А. Антоновича «Чарльз Дарвин и его теория».
409
Д. Успенский, "Архивные материалы для биографии Л. Н. Толстого — «Русская мысль»", 1903, IX, стр. 101.
410
Т. А. Кузминская (рожд. Берс), «Моя жизнь дома и в Ясной поляне. Воспоминания. 1863—1864 г.» Предисловие и примечания М. А. Цявловского, изд. Сабашниковых, М. 1926, стр. 43—44.
В «Ясной поляне», за подписью А. Т., напечатал две статьи: «Колпенская школа» (март) и «Колпенская школа» (декабрь).
Томашевский упоминается в «Деле III отделения», опубликованном С. Сухониным, и в работе И. Ильинского «Жандармский обыск в Ясной поляне».
Шумилин, Алексей Иванович, воспитанник Калужской гимназии, [411] как назвал его Толстой в отношении своем на имя Губернского по крестьянским делам присутствия от 12 декабря 1861 г. за № 399, преподавал в Ломинцовской школе. [412] По всей вероятности, ему принадлежит напечатанная в январской книжке «Ясной поляны» заметка: «Книги Ломинцовской волости», содержащая лишь голый перечень книг. 12 января 1862 г. А. П. Сердобольский писал Толстому: «Вам отослана статья Шумилина, Иван Ильич занимается тоже этим делом и выражал, говорят, желание писать о книгах, которые читает народ: ему очень бы была полезна статья Шумилина, как материал. И потому не решитесь ли вы лучше отложить статью Шумилина до следующего № и тогда вы получите статью обделанную». Очевидно, Шумилина же имел в виду Толстой, когда в статье «О свободном возникновении и развитии школ в народе» писал: «В Ломинцовской школе ропот народа был сильнее, чем в прочих. Слабость и необщительность учителя, не пытавшегося объяснить крестьянам преимущества своих приемов, и, главное, уступки их требованиям еще более испортили дело». Наконец, к Шумилину же относится лаконическая запись дневника от 5 ноября 1861 г.: «Учители плохи. А. И. глуп». [413]
411
В отношениях на имя Губернского по крестьянским делам присутствия, опубликованных Д. Успенским («Русская мысль», IX), Толстой, видимо, намеренно избегает называть своих учителей бывшими студентами университета, а именует их воспитанниками той средней школы, которую они окончили до университета. Только Сергей Гудим назван им «бывшим студентом Казанского университета».
412
Д. Успенский, «Архивные материалы для биографии Л. Н. Толстого» — «Русская мысль», 1903, IX, стр. 101.
413
С подлинника, хранящегося в АТБ.