Ты ль это, Неман величавый?Твоя ль струя передо мной?Ты, столько лет, с такою славой,России верный часовой?..Один лишь раз, по воле бога,Ты супостата к ней впустил —И целость русского порогаТы тем навеки утвердил…Ты помнишь ли былое, Неман?Тот день годины роковой,Когда стоял он над тобой,Он сам — могучий южный демон*,И ты, как ныне, протекал,Шумя под вражьими мостами,И он струю твою
ласкалСвоими чудными очами?Победно шли его полки,Знамена весело шумели,На солнце искрились штыки,Мосты под пушками гремели —И с высоты, как некий бог,Казалось, он парил над ними,И двигал всем, и всё стерегОчами чудными своими…Лишь одного он не видал…Не видел он, воитель дивный,Что там, на стороне противной,Стоял Другой* — стоял и ждал…И мимо проходила рать —Всё грозно-боевые лица,И неизбежная ДесницаКлала на них свою печать…И так победно шли полки,Знамена гордо развевались,Струились молнией штыки,И барабаны заливались…Несметно было их число —И в этом бесконечном строеЕдва ль десятое челоКлеймо минуло роковое…
Какое лето, что за лето!Да это просто колдовство —И как, ‹с›прошу, далось нам этоТак ни с того и ни с сего?..Гляжу тревожными глазамиНа этот блеск, на этот свет…Не издеваются ль над нами?Откуда нам такой привет?..Увы, не так ли молодаяУлыбка женских уст и глаз,Не восхищая, не прельщая,Под старость лишь смущает нас…
Теперь тебе не до стихов,О слово русское, родное!Созрела жатва, жнец готов*,Настало время неземное…Ложь воплотилася в булат;Каким-то божьим попущеньемНе целый мир, но целый адТебе грозит ниспроверженьемВсе богохульные умы,Все богомерзкие народыСо дна воздвиглись царства тьмыВо имя света и свободы!Тебе они готовят плен,Тебе пророчат посрамленье, —Ты — лучших, будущих временГлагол, и жизнь, и просвещенье*!О, в этом испытанье строгом,В последней, в роковой борьбе,Не измени же ты себеИ оправдайся перед богом…
Стоим мы слепо пред Судьбою,Не нам сорвать с нее покров…Я не свое тебе открою*,Но бред пророческий духо́в…Еще нам далеко до цели,Гроза ревет, гроза растет, —И вот — в железной колыбели,В громах родится Новый год…Черты его ужасно-строги,Кровь на руках и на челе…Но не одни войны тревогиНесет он миру на земле!Не просто будет он воитель,Но исполнитель божьих кар, —Он совершит, как поздний мститель,Давно обдуманный удар…Для битв он послан и расправы,С собой несет он два меча:Один — сражений меч кровавый,Другой — секиру палача.Но для кого?.. Одна ли выя,Народ ли целый обречен?..*Слова неясны роковые,И смутен замогильный сон…
Конец 1854 или начало 1855
По случаю приезда австрийского эрцгерцога на похороны императора Николая*
Нет, мера есть долготерпенью,Бесстыдству также мера есть!..Клянусь его венчанной тенью,Не всё же можно перенесть!И как не грянет отовсюдуОдин всеобщий клич тоски:Прочь, прочь австрийского ИудуОт гробовой его доски!Прочь с их предательским лобзаньем,И весь апостольский их род*Будь заклеймен одним прозваньем:Искариот, Искариот!
Пламя рдеет, пламя пышет,Искры брызжут и летят,А на них прохладой дышитИз-за речки темный сад.Сумрак тут, там жар и крики,Я брожу как бы во сне, —Лишь одно я живо чую:Ты со мной и вся во мне.Треск за треском, дым за дымом,Трубы голые торчат,А в покое нерушимомЛистья веют и шуршат.Я, дыханьем их обвеян,Страстный говор твой люблю…Слава богу, я с тобою,А с тобой мне — как в раю.
Эти бедные селенья,Эта скудная природа —Край родной долготерпенья,Край ты русского народа!Не поймет и не заметитГордый взор иноплеменный,Что сквозит и тайно светитВ наготе твоей смиренной.Удрученный ношей крестной,Всю тебя, земля родная,В рабском виде Царь небесныйИсходил, благословляя.
Вот от моря и до моряНить железная* скользит,Много славы, много горяЭта нить порой гласит.И, за ней следя глазами,Путник видит, как поройПтицы вещие садятсяВдоль по нити вестовой.Вот с поляны ворон черныйПрилетел и сел на ней,Сел и каркнул и крыламиЗамахал он веселей.И кричит он, и ликует,И кружится всё над ней:Уж не кровь ли ворон чуетСевастопольских вестей?