Где бодрый серп гулял и падал колос, Теперь уж пусто всё — простор везде, — Лишь паутины тонкий волос Блестит на праздной борозде. Пустеет воздух, птиц не слышно боле,Но далеко еще до первых зимних бурь —И льется чистая и теплая лазурь На отдыхающее поле…
Смотри, как роща зеленеет,Палящим солнцем облита,А в ней — какою негой веетОт
каждой ветки и листа!Войдем и сядем над корнямиДерев, поимых родником, —Там, где, обвеянный их мглами,Он шепчет в сумраке немом.Над нами бредят их вершины,В полдневный зной погружены,И лишь порою крик орлиныйДо нас доходит с вышины…
В часы, когда бываетТак тяжко на груди,И сердце изнывает,И тьма лишь впереди;Без сил и без движенья,Мы так удручены,Что даже утешеньяДрузей нам не смешны, —Вдруг солнца луч приветныйВойдет украдкой к намИ брызнет огнецветнойСтруею по стенам:И с тверди благосклонной,С лазуревых высотВдруг воздух благовонныйВ окно на нас пахнет…Уроков и советовОни нам не несут,И от судьбы наветовОни нас не спасут.Но силу их мы чуем,Их слышим благодать,И меньше мы тоскуем,И легче нам дышать…Так мило-благодатна,Воздушна и светлаДуше моей стократноЛюбовь твоя была.
Она сидела на полуИ груду писем разбирала —И, как остывшую золу,Брала их в руки и бросала —Брала знакомые листыИ чудно так на них глядела —Как души смотрят с высотыНа ими брошенное тело…О, сколько жизни было тут,Невозвратимо-пережитой!О, сколько горестных минут,Любви и радости убитой!..Стоял я молча в сторонеИ пасть готов был на колени, —И страшно-грустно стало мне,Как от присущей* милой тени
Когда, что звали мы своим, Навек от нас ушлоИ, как под камнем гробовым, Нам станет тяжело, —Пойдем и бросим беглый взгляд Туда, по склону вод,Куда стремглав струи спешат, Куда поток несет.Одна другой наперерыв Спешат-бегут струиНа чей-то роковой призыв, Им слышимый вдали…За ними тщетно мы следим — Им не вернуться вспять…Но чем мы долее глядим, Тем легче нам дышать…И слезы брызнули из глаз — И видим мы сквозь слёз,Как всё, волнуясь и клубясь, Быстрее
понеслось…Душа впадает в забытье, И чувствует она,Что вот уносит и ее Всесильная волна.
Осенней позднею пороюЛюблю я царскосельский сад,Когда он тихой полумглою,Как бы дремотою, объятИ белокрылые виденья*На тусклом озера стеклеВ какой-то неге онеменьяКоснеют в этой полумгле…И на порфирные ступениЕкатерининских дворцовЛожатся сумрачные тениОктябрьских ранних вечеров —И сад темнеет, как дуброва,И при звезда́х из тьмы ночной,Как отблеск славного былого,Выходит купол золотой…
Грустный вид и грустный час — Дальний путь торопит нас… Вот, как призрак гробовой, Месяц встал — и из тумана Осветил безлюдный край… Путь далек — не унывай… Ах, и в этот самый час, Там, где нет теперь уж нас, Тот же месяц, но живой, Дышит в зеркале Лемана*… Чудный вид и чудный край — Путь далек — не вспоминай…
2
Родной ландшафт… Под дымчатым навесом Огромной тучи снеговойСинеет даль — с ее угрюмым лесом, Окутанным осенней мглой…Всё голо так — и пусто-необъятно В однообразии немом…Местами лишь просвечивают пятна Стоячих вод, покрытых первым льдом.Ни звуков здесь, ни красок, ни движенья — Жизнь отошла — и, покорясь судьбе,В каком-то забытьи изнеможенья, Здесь человек лишь снится сам себе.Как свет дневной, его тускнеют взоры, Не верит он, хоть видел их вчера,Что есть края, где радужные горы В лазурные глядятся озера́…
Есть много мелких, безымянныхСозвездий в горней* вышине,Для наших слабых глаз, туманных,Недосягаемы оне…И как они бы ни светили,Не нам о блеске их судить,Лишь телескопа дивной силеОни доступны, может быть.Но есть созвездия иные,От них иные и лучи:Как солнца пламенно-живые,Они сияют нам в ночи.Их бодрый, радующий душиСвет путеводный, свет благойВезде, и в море и на суше,Везде мы видим пред собой.Для мира дольнего отрада,Они — краса небес родных,Для этих звезд очков не надо,И близорукий видит их…