Полное собрание стихотворений

Среди измен, среди могил Он, улыбаясь, сыпал розы, И в чистый жемчуг перелил Поэт свои немые слезы.

Другой голос

О свиток печальный! Безумные строки, Как гость на пиру В небрачной одежде, Читаю и плачу... Там ночи туманной Холодные звезды, Там вещего сердца Трехдневные муки, Там в тяжком бреду Томительный призрак Свой черный вуаль, Вуаль донны Анны, К его изголовью Склоняя, смеется...

Мужской хор

Но в поле колдунья ему Последние цепи сварила И тихо в немую тюрьму Ворота за ним затворила.

Женский хор

Творцу волшебных песнопений Не надо ваших слез и пеней: Над ним горит бессмертный день В огнях лазури и кристалла, И окровавленная тень Там тенью розовою стала, А здесь печальной чередою Все ночь над нами стелет сень, О тень, о сладостная тень, Стань вифлеемскою звездою, Алмазом на ее груди — И к дому бога нас веди!..

Общий хор

С немого поля, Где без ненастья, Дрожа, повисли Тоски туманы,— Туда, где воля, Туда, где счастье, Туда, где мысли Простор желанный!

8 апреля 1899

«Мухи как мысли» ( Памяти Апухтина )

Я устал от бессонниц и снов, На глаза мои пряди нависли: Я хотел бы отравой стихов Одурманить несносные мысли. Я хотел бы распутать узлы... Неужели там только ошибки? Поздней осенью мухи так злы, Их холодные крылья так липки. Мухи-мысли ползут, как во сне, Вот бумагу покрыли, чернея... О, как, мертвые, гадки оне... Разорви их, сожги их скорее.

Под зеленым абажуром

Короли, и валеты, и тройки! Вы так ласково тешите ум: От уверенно-зыбкой постройки До тоскливо замедленных дум Вы так ласково тешите ум, Короли, и валеты, и тройки! В вашей смене, дразнящей сердца, В вашем быстро мелькающем крапе Счастье дочери, имя отца, Слово чести, поставленной на-пе, В вашем быстро мелькающем крапе, В вашей смене, дразнящей сердца... Золотые сулили вы дали За узором двойных королей, Когда вами невестам гадали Там, в глуши, за снегами полей, За узором двойных королей Золотые сулили вы дали... А теперь, из потемок на свет Безнадежно ложася рядами, Равнодушное да или нет Повторять суждено вам годами, Безнадежно ложася рядами Из зеленых потемок на свет.

Третий мучительный сонет Строфы

Нет, им не суждены краса и просветленье; Я повторяю их на память в полусне, Они – минуты праздного томленья, Перегоревшие на медленном огне. Но все мне дорого – туман их появленья, Их нарастание в тревожной тишине, Без плана, вспышками идущее сцепленье: Мое мучение и мой восторг оне. Кто знает, сколько раз без этого запоя, Труда кошмарного над грудою листов, Я духом пасть, увы! я плакать был готов, Среди неравного изнемогая боя; Но я люблю стихи – и чувства нет святей: Так любит только мать, и лишь больных детей.

Второй фортепьянный сонет

Над ризой белою, как уголь волоса, Рядами стройными невольницы плясали, Без слов кристальные сливались голоса, И кастаньетами их пальцы потрясали... Горели синие над ними небеса, И осы жадные плясуний донимали, Но слез не выжали им муки из эмали, Неопалимою сияла их краса. На страсти, на призыв, на трепет вдохновенья Браслетов золотых звучали мерно звенья, Но, непонятною не трогаясь мольбой, Своим властителям лишь улыбались девы, И с пляской чуткою, под чашей голубой, Их равнодушные сливалися напевы.

Параллели

1 «Под грозные речи небес...»

Под грозные речи небес Рыдают косматые волны. А в чаще, презрения полный, Хохочет над бурею бес. Но утро зажжет небеса, Волна золотится и плещет, А в чаще холодной роса Слезою завистливой блещет.

2 «Золотя заката розы...»

Золотя заката розы, Клонит солнце лик усталый, И глядятся туберозы В позлащенные кристаллы. Но не надо сердцу алых — Сердце просит роз поблеклых, Гиацинтов небывалых, Лилий, плачущих на стеклах.

1901

Тоска

По бледно-розовым овалам, Туманом утра облиты, Свились букетом небывалым Стального колера цветы. И мух кочующих соблазны, Отраву в глянце затая, Пестрят, назойливы и праздны, Нагие грани бытия. Но, лихорадкою томимый, Когда неделями лежишь, В однообразьи их таимый Поймешь ты сладостный гашиш, Поймешь, на глянце центифолий Считая бережно мазки... И строя ромбы поневоле Между этапами Тоски.

Желание

Когда к ночи усталой рукой Допашу я свою полосу, Я хотел бы уйти на покой В монастырь, но в далеком лесу, Где бы каждому был я слуга И творенью господнему друг, И чтоб сосны шумели вокруг, А на соснах лежали снега... А когда надо мной зазвонит Медный зов в беспросветной ночи, Уронить на холодный гранит Талый воск догоревшей свечи.

Кипарисовый ларец

Трилистники

Трилистник сумеречный

Сиреневая мгла

Наша улица снегами залегла, По снегам бежит сиреневая мгла. Мимоходом только глянула в окно, И я понял, что люблю ее давно. Я молил ее, сиреневую мглу: «Погости-побудь со мной в моем углу, Не мою тоску ты давнюю развей, Поделись со мной, желанная, своей!» Но лишь издали услышал я ответ: «Если любишь, так и сам отыщешь след, Где над омутом синеет тонкий лед, Там часочек погощу я, кончив лёт, А у печки-то никто нас не видал... Только те мои, кто волен да удал».

Тоска мимолетности

Бесследно канул день. Желтея, на балкон Глядит туманный диск луны, еще бестенной, И в безнадежности распахнутых окон, Уже незрячие, тоскливо-белы стены. Сейчас наступит ночь. Так черны облака... Мне жаль последнего вечернего мгновенья: Там все, что прожито, – желанье и тоска, Там все, что близится,– унылость и забвенье. Здесь вечер как мечта: и робок, и летуч, Но сердцу, где ни струн, ни слез, ни ароматов, И где разорвано и слито столько туч... Он как-то ближе розовых закатов.