Полный дом смерти
Шрифт:
На глазах старика стояли уже привычные слезы. Кажется, в доме бель-ал Сепио такая рутина – хныкать и брызгать соленой жидкостью из глаз. И ничего не делать, пока не убьют следующего домочадца.
– У детектива такая работа – подозревать всех, пока не обнаружится настоящий убийца, – успокоил я его. – Крик действительно слышен из холла. Могу с уверенностью заявить, что вы не сбросили на несчастного Пэйра этот ставень и не вернулись ко мне, якобы для освидетельствования своей невиновности. Так что вы чисты: у вас не хватило бы времени на такие манипуляции. Входите же, наконец, внутрь. Еще простудитесь, не приведи демон.
Я не стал дожидаться Лумиля и отправился на
За поворотом, куда мне еще не приводилось заходить, обнаружилась стеклянная перегородка, а в ней – небольшая дверка из того же материала. Переступив порог, я задохнулся от нахлынувшего на меня буйства ароматов и благовоний.
– Невероятно! Оранжерея! – слов больше не нашлось, потому что рот вдруг захлопнулся и вместе с ноздрями попросился в отставку.
Кто бы мог подумать, что в засаженном кустарниками и заставленном кадками доме может быть еще и отдельная оранжерея? Около семидесяти квадратных метров, густо покрытых зеленым покровом. Какие-то травы, цветы, миниатюрные пальмочки и кустики. Мясисто-сочное воплощение мечты лесовиков и древесных клещей. Покойная госпожа Донна, без сомнений, была конченым природолюбом.
Сверху на меня глядела пыльная стеклянная крыша. Ее изо всех сил согревали оба валибурских солнца. Разноцветные лучики играли беззвучный вальс, глаза слепило от невыносимой ряби, легкие отказывались работать в таких тяжелых удушливых условиях. Мое мнение об оборонительных возможностях поместья покачнулось и упало на несколько пунктов. Со стороны фасада крыша дома выглядела хорошо спланированной и непробиваемой. Внутри же оказался купол над холлом и вонючая оранжерея из хрупкого материала.
Я ненароком раздавил неизвестный мне цветок и пробился сквозь густые заросли призрачной розы. Листва щекотала нос, высокие стебли декоративной травы шумели и пытались отомстить за убийство сестрицы – вечно путались под ногами.
Чтоб вас градом побило, милые растения…
Луп!..
А вот не надо отвлекаться – смотри под ноги, тупой детектив!
Я вынырнул в коридоре по другую сторону от благоухающего склепа и глубоко вдохнул. Потер свежайшую шишку на лбу и преисполнился блаженством.
Пыльная дверь в конце винтовой лестницы привела меня на темный чердак.
Тучи заплесневелых рундуков, разбитые кадки, ржавые доспехи; полуистлевшие папки, рулоны, свитки и потрепанные книги; поломанные столы и стулья, покосившийся комод, треснутое зеркало, гора вонючих поношенных шмоток; десяток грязных окошек и вид на полусферу стеклянного купола над холлом и стеклянного же безобразия оранжереи. Короче, десять отверстий в гробу, доверху набитом разнообразным мусором и хламом.
– И почему нельзя хранить все это в подвале?
Окно, которому я задал этот вопрос, не ответило. Лишь похлопало створкой и дунуло мне в рот холодным ветерком.
Ставень сорвался именно с этого места. Как и ожидалось, никаких следов магии или чужеродной ауры. Даже если бы действовал могучий колдун из Великих, ему потребовалось бы не менее часа, чтобы замести следы. А я появился здесь всего спустя какие-то минуты. Следовательно, работа не колдуна. Но кого же?
Обе петли, на которых крепилась створка-убийца, не были перепилены или отогнуты; но очень слабы, и выглядели так, словно поизносились от времени и потеряли крепость. Висели себе ставенки бесхозно в течение сотен лет, а потом вдруг захотели и – бамс! – свалились прямехонько на голову бедному
адепту коней и лошадок.Я собрался на обратный путь, и вдруг увидел в глубине чердака еще одну дверцу. На пыльном полу – ни следа. Тут многие годы никто не пробирался, пересчитывая макушкой, подобно частному детективу Ходже, крепкие кровельные балки.
Урожденная любопытность толкнула меня к приключениям.
Застонала тонюсенькая, почти прозрачная створка. Если бы не пыль, я без труда бы разглядел сквозь нее интерьер маленькой комнаты.
У стены под мансардным окном находилась детская кроватка под балдахином. Невероятно грязная, но с откинутым одеялом – будто бы здесь недавно спали. У изголовья кровати пылилась кособокая тумбочка с огарком свечи на поверхности. Рядышком валялись непременные атрибуты детских комнат – гнилая деревянная лошадка и древнейший ночной горшок со сломанным музыкальным механизмом. В углу – бесхитростная, но очень точная картинка поместья бель-ал Сепио, вид на фасад и парадную дверь. Над пожелтевшей от времени бумажкой – корявая надпись мелком на деревянной балке перекрытия: «Мой». Рисовал не ребенок, скорее умственно отсталый. И никакой подписи. Это художника так звали – Мой? Или он (она?) имел в виду этот домище?
Обычная комнатка, к тому же без мусора. Только собачья миска, доверху заполненная окаменевшей едой. Вещи здесь бесхозно бросили не одну сотню лет назад. Кто бы здесь мог жить когда-то? Какой-то раб? Слуга?
Мозгомпьютер не обнаружил ничего интересного. Жилищем явно не пользовались целыми десятилетиями. Если не больше.
Но меня поразила странная статуя в центре. Рядом с изваянием и находилась мисочка с «ужином», словно жертвоприношение перед алтарем неизвестного бога.
Мраморная плита конической формы, высотой в два метра, почти упиралась в крышу. Цельный кусок каменюки, тщательно отшлифованный и без единой трещинки. На уровне моих колен колонну украшал прямоугольный рисунок: черный шар, по диагонали перечеркнутый молнией красного цвета. И тоже без признаков магии.
Я поразмышлял, не может ли этот загадочный памятник служить Подавителем магии? Читал о подобных еще в те времена, когда работал в Управлении Полиции. Но, нет. «Каратель» послушно чихнул и прикрыл меня защитным магическим коконом. Рядом с Подавителем он бы не смог этого сделать.
Дивный домище у семейства бель-ал Сепио. На каждом шагу то плачущие оборотни, то какие-то тайны. А не спросить ли дворецкого про это место? Старичок говорил, что служит в поместье чуть больше трехсот лет – может и знать о странной стеле.
Я покрутился на чердаке еще какое-то время, ничего не нашел и с унылым видом двинулся обратно в холл.
– … не буду этого делать!
– Ты должна убирать конкретно там, где скажут! За что тебе платит жалование добрый господин Шамур? Отвечай!
Испуганный женский контральто и взволнованный крик Лумиля застали меня, когда я приближался к оранжерее со стороны чердака. Внутри заваленной растениями комнаты находились дворецкий и какая-то дама в коричневом фартуке поверх золотистого платья горничной.
– Быстро выпалывай, тебе говорят! – бесновался старик.
Девица стояла перед ним, опустив глаза, но вовсю мотала головой.
– Не буду!
– Что у вас здесь происходит? – поинтересовался я.
– Это наше дело, глубокоуважаемый детектив, – агрессивно ответил Лумиль.
– Спасите меня, господин! Спасите несчастную от изувера!
С этими словами девушка зарыдала и бросилась мне на шею. Ну как противостоять такой замечательной талии и белоснежной шейке, от которой восхитительно пахло лавандовыми духами?