Полшанса 2

— Кто это сделал?! Некто, да! Это черти с того света перданули! Запомните раз и навсегда когда перед вами офицер даже дышать не смейте. Ещё хоть раз подобное повторится вы жить будете на полосе препятствий, я вас до смерти задрочу. На физо буду дрочить пока кефир из задницы не польётся! Всем ясно, мрази?!!

— Мон, так точно, мон!

— Гнида, у тебя есть отец?! — Инструктор подошёл ещё к одному новобранцу с шишковатым черепом ткнув его в грудь.

— Мон, так точно, мон!

— А он служил в армии?

— Мон, да, мон!

— Воевал или как трус отсиживался в штабе?

— Мон, воевал, мон!

— У него хватила смелости сдохнуть там?!

— Мон, не как нет, мон!

— Паршиво чёрт возьми! Он рассказывал о войне?

— Мон, всего раз, мон!

— Отлично, значит не врал. — Инструктор сделал паузу подойдя ближе. — Ты что строишь мне глазки, малыш? Строишь?!

— Мон, не как нет, мон!

— Значит считаешь, что не к лицу мне эта форма.

— Мон, вы смотритесь в форме инструктора, шикарно, мон!

— Ааа, так ты втюрился в меня, гомик!

— Мон, не как нет, мон!

— Херня! Спорим ты из тех, кто в тихую даже выхлопную трубу отдрючит. А?!!

— Мон, не как нет, мон!

— Сотри, это поганую ухмылку со своей рожи, гнида.

— Мон, прошу прощения, мон!

— У тебя есть подружка?

— Мон, так точно, мон!

— Ошибаешься! Сейчас она даёт всем, кто предложит хотя бы пачку сигарет. Отжаться тридцать раз! За каждую палку что ей вставят за неделю. Выполнять!

Инструктор Краузан чётко развернулся на месте продолжив идти вдоль нашего строя.

— Как будешь оправдываться?

Еще один новобранец который чем-то не понравился инструктору нашёлся довольно быстро.

— Мон, в чём оправдываться, мон. — Ноздри низкорослого солдата раздулись, а линзы в проволочной оправе запотели.

— Здесь я, задаю вопросы. Понятно?!

— Мон, так точно, мон.

— Ну, спасибо! Разрешите, я здесь покомандую?

— Мон, так точно, мон.

— Боишься? Нервничаешь!

— Мон, так точно, мон.

— Это я тебя напугал?!

Инструктор проорал этот вопрос, больше похожий на угрозу прямо в лицо бойца. Капли его слюны оросили уже побелевшие от испарины линзы.

— Мон?

— Что, мон? Хотел меня нахуй послать, пидорас чесоточный! — Воин не успел ответить. Кулак инструктора ударил его под дых. — Ещё раз такое повторится и место рундука ты будешь использовать собственную задницу!

— Мон, так точно, мон. — Глухо донеслось с пола.

— Встал! Живо! Не дай бог ты испачкаешь собою пол.

Так началось наше, и в частности моё, знакомство с инструктором по боевой-строевой подготовке Эммануэлем-Людвигом Краузанем и армейскими, военными буднями.

Запись 8.

Военная база на юго-западе от города Ауберг. Тут эдакое чистилище. Где есть место и для отбросов всех мастей. И истинным войнам, оком поют песни и пишут в газетах.

Мы пересекаемся дважды в день. Утром, когда нас гонят рубить дрова для бань всей базы и вечером, когда нас всё также гонят к ближайшим болотам для отработки боевых ситуаций. В остальное время кажется, что всё разнообразие препятствий на полигонах и самые различные работы тут предназначены только для нас.

Не знаю почему именно сюда, ведь есть нормальный полигон, но видимо инструктору нравиться видеть, как мы ползаем по шею в грязи.

Я испытываю странное почти мазохистское чувство с момента прибытия сюда. Происходящие меня почти не волнует, словно происходит не со мной. Будто за всем вокруг наблюдаю со стороны. Так легче.

Инструктор за эти несколько дней каждому из нас дал можно сказать новое имя, хотя это скорее клички, призванные подчеркнуть нашу никчёмность. Туша, это глуповатый здоровяк со смехом как у утопленника. Черкашь, смуглый парень. Думаю, инструктор его так назвал потому что «Беляш» уже было занято.

Джагаааааан, ну или просто Джага. Дёрганый парень с парой ходок за мелкие преступления. По его же словам его поймали в третий раз только уже на чём-то покрупнее. Мять бы ему шконку, да сухари из цемента жевать на пожизненном. Но началась война и его переопределили, сюда не смотря на второй класс чистоты крови.

Однако по мне так он врёт. Может не во всём, но он однозначно не похож на того, кто сам пойдёт на что-то действительно опасное. К слову он даже рад что угодил сюда, армия всё же не тюрьма…

Есть конечно экземпляры и поинтереснее. Например, Яков Николаевич. Он единственный чьё имя не было изменено. К его несчастью. Этот уже в годах мужчина дважды чуть не познакомился с не законными ремесленными изделиями патриотично настроенных асоциальных элементов. «За что?» За имя. Он русландец и этим всё сказано. Блондин с голубыми глазами и тяжёлым акцентом. Он не распространяется насчёт того как попал в Гетлонд и не говорит, чем занимался. Яков вообще не разговорчивый.

Пффф… бросив карандаш на стол, поёрзал на табурете растирая виски.

— Что голова бо-бо, Студер.

Вот ведь, суки. Сами ноют насчёт погремух позорных, но всё равно только рады ими пользоваться.

— Нет. Просто ты, Черкашь, вошел вот от вони что-то голова и закружилась.

Черкашь моментально подорвался, опрокидывая табурет.

— Остынь. — Остановил его Джага. — Сам же начел, так чё барагозишь.

Черкашь фыркнул, показывая жестам чтобы и на него раздали карты. Джага кивнул и к смуглым рукам опустилось шесть измятых картонок.

— А ты чё там черкаешь? — Спросил Джага одним глазом смотря в карты, а вторым на меня. Из-за врождённого дефекта глаз он был похож на ящерицу, которая смотрит одновременно во все стороны и в некуда.

— Мозгоправ приказал дневник вести. Должен заполнять ежедневно один полный лист.

— Ну, так забей.

— Перед отбоем дежурный проверяет.

— Ммм… — Многозначительно протянул Косой на мгновение отведя от меня свой глаз. — А чё писать то нужно?

— Это просто дневник. Могу писать всё что в голову придёт.

— И чё. — Ещё более многозначительно выдал Джага. — Чё тогда вздыхаешь как девка которой под юбку залезли.

— Фантазия не хочет работать.

— Фантазия, мля. Если можно писать что угодно то просто пиши чё увидел. Ну, вот хотя бы как сегодня Тушу опустили напиши.