Полтавская битва. 1709

Тем временем сопровождающие короля войска двигались, выстроившись в огромное каре (в две тысячи человек). В центре находился король и остатки свиты. Казаки и калмыки наблюдали за ним издалека, но попыток приблизиться не делали. Только два эскадрона регулярной русской кавалерии сделали попытку атаковать, но были легко отбиты. Вскоре каре достигло обоза, и все вздохнули с облегчением. Обоз охраняли 2000 свежих кавалеристов, не принимавших участие в бою, и почти все силы гетмана Мазепы с запорожскими казаками. Тут же на позициях находилась и вся шведская артиллерия. Наконец показались и преследователи; развернув строй фронтом к лагерю, их кавалерия стала приближаться. Навстречу им выдвинулись шведские кавалерийские эскадроны и вышел большой отряд пеших запорожцев. Первой заговорила артиллерия, выпустив в приближающихся несколько ядер. Этого оказалось достаточно. Преследователи развернулись и быстро умчались обратно.

К лагерю стали стекаться беглецы. Некоторые прибывали, сохранив кое-какой порядок. Например, остатки батальона лейб-гвардейцев даже принесли с собой 4 знамени, которые захватили в бою. Однако большинство беглецов было напугано и измучено, а главное – их охватила паника, которая стала быстро распространяться и среди не участвовавших в бою солдат.

Карл вызвал офицеров, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Предстояло собрать воедино все распыленные силы, подтянуть войска от Полтавы, а затем организованно двигаться на юг в турецкие владения.

У стен Полтавы еще кипел бой. Шведы, отказавшись сдаться, выдерживали атаки с периодичностью в полчаса. Наконец остатки двух полков, занимавших шанцы, оставив 160 убитых, стали отходить от Полтавы. Они уже поняли, что парламентер говорил правду о разгроме армии короля. В лощине их встретил офицер с королевским приказом двигаться к Пушкаревке. Русские войска, обессиленные своими спорадическими атаками, дали шведам отойти, прекратив атаковать.

Собрав остатки армии у обоза, Карл решил уничтожить лишнее имущество и возы, чтобы те не мешали при отступлении. Вперед было решено отправить артиллерию и войсковую казну. За ними, немного отдохнув, должны были отправиться и остатки армии. Вечерело. Почему-то русских войск нигде не было видно. Неужели они дадут уйти восвояси остаткам шведской армии?

Капитуляция

Похоже, что собственная победа потрясла русскую армию. Еще утром говорили только о тыле, чтобы просто отбить шведские атаки и вынудить Карла уйти из-под Полтавы, и не более того. Как вдруг оказалось, что армия, генерального сражения с которой избегали девять лет, оказалась поверженной и гонимой. Естественно, у российского генералитета на радостях голова пошла кругом, не говоря уже о царе. О преследовании разбитых шведов никто не думал. Возможно, царь сначала решил, что Карл убит, ведь разбитые ядром носилки короля были обнаружены солдатами. Пехоту отозвали от Будищанского леса, а кавалерия вся рассыпалась по округе. Ее теперь нужно было еще собирать. Командиры кавалерий Меншиков и Боур фактически сами не знали, где находятся на данный момент подчиненные им подразделения. А ведь в кавалерии на поле боя у русских тоже был огромный перевес. Стоящие фактически в тылу у шведов казаки гетмана Скоропадского и драгуны Волконского могли пресечь любые попытки шведов уйти, но не сделали этого… Даже одних драгун Боура (около 9 тысяч) было достаточно для полного уничтожения разбитого врага!

Зато как только отгремели последние залпы, в русском стане стали готовиться к празднованию победы. Поначалу был устроен парад с прохождением войск и молебен, а затем в специально разбитых для этого случая шатрах был устроен пир. На пир были приведены и захваченные в плен высшие чины шведской армии с министром Пипером и фельдмаршалом Реншельдом во главе. Шатры стояли на еще мокрой от крови траве, а невдалеке еще лежали груды неубранных тел, корчились в предсмертных судорогах умирающие. Шведская армия потеряла 6900 убитыми и пропавшими без вести, 2800 стали пленными. Количество убитых могло бы быть значительно меньшим, если бы солдаты не убивали большинство из сдающихся в плен и не добивали раненых. Это подтверждается и тем, что соотношение убитых и раненых в сражениях того времени составляет, как правило, 1 к 3. Примерно такое соотношение потерь было в российской армии – 1 к 2,4. Для шведской стороны такое соотношение дает 16 500 раненых – число невероятное. Оно превышает общее число оставшихся в живых шведов (максимальное число убитых шведских солдат, по некоторым российским данным, составило 9234 человека, а минимальное число, по шведским, – 5000 человек)! Кроме этого, было колесовано и несколько сот запорожцев, попавших в плен. При этом брать в плен казаков царь запретил – их следовало убивать на месте, поэтому сколько их всего погибло установить не представляется возможным. Если современные шведские подсчеты верны, то пехота потеряла в бою 60 % своего состава, а кавалерия – 40 %.

Потери русской армии, в сравнении со шведской, были относительно небольшими – 1345 убитых и 3920 раненых. Правда, в это число не входят потери нерегулярной кавалерии – казаков и калмыков. Да и многие из тяжелораненых скончались впоследствии. Таким образом, учитывая огромный процент погибших от общего числа сражавшихся, Полтавское сражение можно отнести к разряду самых кровавых сражений в истории человечества.

Убитых стали хоронить 28 июня. Пленные шведские солдаты выкопали две огромные ямы. В них хоронили отдельно русских солдат и офицеров. Сверху насыпали огромный курган и провели молебен. Тела шведов специально никуда не свозили, а закапывали там, где находили, или просто сбрасывали найденные тела в болото.

Вечер 27 июня для шведов прошел спокойно. С первыми лучами заходящего солнца они выступили со своей стоянки. Первой двигалась артиллерия и армейская казна в сопровождении 300 солдат. Следом потянулся длинной вереницей обоз. За обозом выступила под звуки боевых труб кавалерия. Остатки пехоты замыкали шествие.

Вскоре на землю опустилась ночь. Изнуренная армия двигалась на юг. Казалось, торжествующий неприятель полностью забыл о ее существовании. Передвижение армии с обозом по проселочным дорогам не может быть быстрым. Достаточно было небольшого усилия, чтобы остатки шведской армии попали в окружение и вынужденно капитулировали.

Поздно вечером царь Петр спохватился. Это промедление в будущем ему аукнется. Выпустив из рук Карла XII, он получит новую войну с Турцией, которая закончится его поражением и унизительным миром, купленным крупной взяткой, которую пришлось дать жадному визирю султана.

Генералу Боуру было поручено с 10 полками драгун и Семеновским полком, посаженным на коней, отправиться вдогонку за шведами. Царь пообещал 100 ООО рублей и звание генерала тому, кто захватит короля Карла.

В свою очередь король, понимая, что рано или поздно погоня возобновится, отправил в русский лагерь Мэерфельта в качестве посла. Он должен был передать министру Пиперу, что король уполномочил последнего вести переговоры с царем о мире и обмене пленными. Этим маневром нужно было затянуть время и приостановить погоню. Мэерфельт отправился на север и вскоре повстречал отряд Боура. Посол поведал генералу Боуру о целях своей миссии, и тот до получения новых инструкций от государя приостановил движение войск. Царь Петр на уловку не купился, Мэерфельта задержал и возобновил преследование. В погоню за шведами он отправил еще и Меншикова. Сам царь торжественно вступил в Полтаву – празднование продолжалось.

Несколько часов передышки дали возможность шведам продвинуться дальше в условиях относительной безопасности. Пока армия двигалась берегом Ворсклы, вперед для поиска и организации переправы Карл отправил генерала Юленкрука. Тому не сразу, но удалось найти место, где можно было начать строительство понтонного моста через Днепр. Переправа у Переволочной была уничтожена еще раньше по приказу царя, когда селение поверглось разрушению за переход на сторону Карла. Поэтому для строительства требовалось достаточное количество древесины, гвозди и лодки, которые можно было использовать вместо понтонов. Юленкрук отправил послание Левенгаупту, чтобы тот выслал достаточное количество плотников и артиллеристов с необходимыми инструментами и запасом гвоздей, а сам организовал промеривание глубины фарватера реки, так как уровень воды стал подниматься. Тем временем русские части наседали на отступающих шведов и находились от их арьергарда в половине мили. Возникали спонтанные перестрелки, но атаковать россияне не спешили. Они упорно двигались следом, захватывая в плен отстающих и выбившихся из сил солдат. Застрявшие и сломанные возы шведы поджигали со всем имуществом, что на них находилось, и спешили дальше. Умерших раненых просто сбрасывали с возов, не останавливая при этом лошадей. Изнуренные солдаты, у которых не было ни воды, чтобы утолить жажду, ни еды, чтобы утолить голод, падали от изнеможения.

30 числа Юленкрук, получив плотников и солдат, начал строительство переправы, но лодок оказалось мало, в округе не было леса, и солдаты вынуждены были разбирать сохранившиеся деревянные строения. Юленкрук понимал, что быстро переправы ему соорудить не удастся, а к Переволочной уже начинали прибывать войска. Генерал-квартирмейстер бросился к королю с неутешительным докладом. Король помрачнел, но согласился ждать. Тем временем Левенгаупт, осмотрев берег реки, пришел к выводу, что место выбрано неудачно. Подводы, пушки, кони, люди – все перемешалось на берегу. Не было и речи, чтобы навести во всем этом хоть какой-то порядок. Топкие берега, открытое пространство делали местность похожей на западню. Излучину можно было легко заблокировать войсками, а артиллерия могла бы в считанные минуты уничтожить все это «вавилонское столпотворение». К вечеру было решено частично начать переправу на тех плотах и лодках, которые имелись в наличии. Запорожцы и казаки Мазепы, которым угрожала сиюминутная расправа, стали переправляться сами. Несмотря на быстрое течение и сильный ветер, многие отважились на переправу вплавь. Коней связывали по нескольку, так чтобы они плыли цугом. Один из казаков входил в воду и плыл впереди, удерживая узду в руках. Другие плыли, держась за коней; и когда первый уставал, то отдыхал, держась за гриву коня. Тем не менее не всем переправа была под силу и многие тонули. Сам Мазепа со своими людьми переправлялся лодками, но и они не всегда выдерживали течение и некоторые переворачивались. Начали переправу и некоторые шведские части, однако это было слишком рискованно, и командиры, хоть и не отказывались от самой идеи переправы, лихорадочно искали другие пути для решения проблемы. Ведь переправлять нужно было и артиллерию, и возы, и женщин с детьми. Стемнело. Становилось очевидным, что для спасения армии ее нужно было вести через Ворсклу и от нее далее двигаться на Крым.

Пока руководство ломало головы над проблемой и не могло решиться на какой-либо шаг, на берегу сотни солдат пытались преодолеть Днепр самостоятельно. Все, что могло держаться на плаву, использовалось ими в попытках переплыть реку. Некоторые использовали лошадей или надеялись просто преодолеть ее вплавь. Вся эта масса людей кидалась в воду, ища спасения, но находили его единицы. Большинство до другого берега не добирались. Наиболее предприимчивые, желая заработать, преодолевали реку на лодчонках по нескольку раз – как перевозчики, так как цена за место в лодке подскочила до 100 дукатов.