Полуденный демон

Крак… з-ззз… крак…

Несомненно, кто-то проник в дом и крался на ощупь по коридору…

* * *

Москва

Жена Морозова проснулась с головной болью. После двойной дозы снотворного она всегда вставала вялая и опустошенная. Бросив взгляд на подушку мужа, она заметила, что та не смята. Значит, он опять ночевал у себя в кабинете.

Валерия Михайловна поднялась, накинула мягкий домашний халат, сунула ноги в тапочки и направилась к спальне дочери. Постель Лиленьки осталась нетронутой. Мать вздохнула и свернула по коридору в ванную. За закрытой дверью шумела бритва.

Валерия Михайловна постучалась и крикнула:

– Коля! С тобой все в порядке?

– Да-да… я собираюсь на работу… – донеслось из ванной. – Опаздываю! Завтракай без меня.

– Так дело не пойдет, – пробормотала она, уверенная, что муж ее не слышит. И добавила гораздо громче: – Нам надо поговорить!

За дверью по-прежнему жужжала бритва. Наконец Морозов откликнулся, очевидно, обдумав ответ.

– Хорошо… только в темпе. Сейчас я выйду. Иди, ставь кофе…

Валерия Михайловна молча пошла в кухню и занялась завтраком. У них в семье не было принято выяснять отношения. Но нет правил без исключений.

– Лера! – с порога недовольно воскликнул муж. – Что случилось? У меня времени в обрез.

– Наша дочь не ночевала дома. Ты знаешь? – устало спросила она. – Я звонила ей, но она отключила мобильный. Я не могла уснуть. Пришлось принимать таблетки…

– Лиля выросла. И не обязана докладывать нам о каждом своем шаге. Вспомни себя. Ты уехала из дома в семнадцать лет, жила в общаге на жалкую стипендию, питалась всухомятку и гуляла сколько хотела и где хотела.

– Мы были другими.

– Так говорят все родители.

– С ней творится что-то невообразимое… Ты должен вмешаться.

– У Лили есть жених. Вероятно, она провела эту ночь с ним. В клубе «Панда». Не вижу повода для паники. Неужели ты еще не привыкла к ее отлучкам?

– Ты всегда защищаешь ее! – с упреком произнесла Валерия Михайловна. – Разбаловал без меры. Мы пожинаем плоды твоего воспитания. Вернее, его отсутствия.

– Скажи, что я потакаю всем прихотям дочери… что я распустил ее. Давай, обвиняй меня! По-моему, Лиля давно стала независимой. И поступает нам наперекор. Она с тринадцати лет сама себе хозяйка.

Валерия Михайловна опустилась на стул и прижала руки к сердцу.

– Тебя это умиляло… даже восхищало.

– Ребенок – не собака, чтобы водить его на поводке, – отрезал Морозов.

И тут же пожалел о своей резкости. Жена побледнела, ее губы задрожали, а глаза подернулись слезами. Она стала ужасно плаксивой в последнее время.

«Кризис среднего возраста, – подумал Николай Степанович и сел напротив нее за стол. – Нервы. Предсвадебная лихорадка. Жена принимает все слишком близко к сердцу. Она боится отпустить дочь, словно та уйдет от нас навсегда. Будь у нас еще дети, разлука с Лилей не воспринималась бы так болезненно».

Совершенно некстати ему пришла на ум старшая дочь Марианна, которая неожиданно ворвалась в его жизнь. Жене пока лучше не говорить о ней. Потом, конечно, придется признаться… возможно, познакомить их. Но не сейчас.

– …ты меня не слушаешь! – возмутилась Валерия Михайловна, и он опомнился, поднял на нее глаза, в которых мелькнула растерянность.

Всего на миг. Однако жена успела уловить это. У нее вертелся на языке вопрос, с кем он встречался в дешевом кафе «Попугай», но она не осмелилась задать его. Наверное, боялась услышать правду. По той же причине она не спросила, почему он спал в кабинете.

– Не беспокойся за Лилю, – попытался утешить ее Морозов. – Она сумеет постоять за себя. У нее мой характер. Она настоящая чертовка!

– Перестань, Коля…

Валерия Михайловна хотела сказать, что дочь не любит своего жениха, что Шлыков слабовольный, бесхребетный недотепа, который только и умеет тратить отцовские деньги… но смолчала. Еще она собиралась напомнить мужу о школьном романе Лиленьки с хулиганом и вертопрахом Гошей Спириным. Но почему-то тоже не посмела.

– Уж больно она смирная стала, – с горечью вымолвила мать. – На нее не похоже. Не дерзит. Ходит по магазинам, покупает то, что я советую. Со всем соглашается. Словно задумала что-то.

– Ну вот! – всплеснул руками Морозов. – То ты была недовольна, что дочь будто подменили, что в нее бес вселился. А теперь она, по-твоему, слишком смирная. Тебе не угодишь.

Валерия Михайловна хотела бы заплакать, облиться слезами, но из глаз выкатились несколько капель, и на том все. Видно, продолжалось действие снотворного.

– Мне пора, Лера, – муж похлопал сухой горячей ладонью по ее руке и встал, нетерпеливо вздыхая. – Побегу. Важное совещание.

«В кафе «Попугай»?» – чуть не вырвалось у нее.

Хотя вряд ли принято назначать свидания ни свет ни заря.

Жена Морозова задавалась извечным вопросом: «Чем другая женщина лучше меня? Она что, красивее? Умнее? Чего вдруг Морозова потянуло на сладенькое? Тем более, его дама далека от совершенства. Во всех отношениях».

– Иди, Коля… – обреченно вымолвила Валерия Михайловна, запахивая на груди халат.

Ее знобило. Нужно успокоиться. Переждать бурю. Может, все еще уляжется, и их жизнь потечет как раньше: с привычными всплесками, но – предсказуемо и надежно. Их семейная лодка достаточно крепко скроена, чтобы пойти ко дну от первого натиска непогоды.

Эти мысли не умиротворили Морозову. Она взяла телефон и принялась набирать номер дочери…

ГЛАВА 12

Италия, город Генуя. Осень 1927 года

–Синьор Пьетро! Синьор Пьетро! – радостно приветствовал молодого господина мальчишка-разносчик газет. – Вам как всегда?

Господин взял у него газеты, протянул несколько монет и торопливо зашагал к дому. Он снимал виллу на побережье, с видом на море. Дом окружал чудесный парк, разбитый на террасах. Рядом, на соседней вилле, жила Клод. Одинокая, чрезвычайно скрытная особа со своей служанкой. Она выходила прогуляться исключительно после захода солнца и жила весьма замкнуто. Попытка познакомиться с ней обычным способом окончилась для синьора Пьетро полным фиаско.

Он выяснил только, что между собой дамы говорили по-французски, а с остальными – на ломаном итальянском.

Пьетро Росси, который по своей доброте и учтивости несколько раз служил им переводчиком, тем не менее так и не получил приглашения скоротать вместе вечерок за бокалом вина.

Известно, что любая тайна возбуждает любопытство. И чем тщательнее она охраняется, тем сильнее томит желание проникнуть в нее. Стоит ли удивляться, что тайна мадам Клод будила воображение соседа и раззадоривала его. Он был упрям и не привык отступать.