Полукровка из Дома Ужаса

Стреляй в каждого увиденного Благого и не попади в своих.

Для надежности я стреляла не очередями, а одиночными. Спокойно. Холодно. Машинально.

Благие бросились в укрытие. Мы тут же воспользовались преимуществом, и ситуация начала меняться в нашу пользу. Мы постепенно окружили Благих, загнав их в ловушку между пулями и мечами фейри. Взгляд золотистых глаз Роана встретился с моим, и я почувствовала его облегчение. По ту сторону строя Благих он разил их мечом, как ангел мщения.

Казалось, прошло много часов, когда его меч описал последнюю дугу, перерубив шею последнего Благого. Повисла зловещая тишина, и я опустила автомат, осматривая выживших.

– Кассандра… – В одно мгновение Роан оказался рядом, ища мой взгляд. – Я не мог тебя найти. Чувствовал тебя, но не мог найти.

Я коснулась его щеки, чувствуя его тепло, его любовь, которая привела меня сюда.

– Сиофра устроила нам ловушку. Поймала меня между зеркалами. Я последовала за нашей связью, чтобы вернуться к тебе.

– Нам повезло выбраться живыми, – мрачно ответил он.

У меня перехватило горло, когда я огляделась по сторонам. От нашего отряда остались только семеро Неблагих воинов. Роан стоял с двумя фейри из рода Уила Брока, окровавленными и хватающими ртом воздух. Лорд Балор сжимал меч, его лицо побагровело, из ноздрей валил пар. Один из его людей стоял рядом, трясясь от ярости. Лорд Джудок обнял Элрин, словно защищая, и что-то шептал ей на ухо.

Но при виде жертв во мне все перевернулось. Ланнозия со стеклянными глазами и полуоткрытым ртом лежала в луже крови. Перед моими глазами все расплывалось от слез, пока я искала другие признаки жизни среди Неблагих. Но видела только обугленные тела, изрешеченных пулями фейри и пустые глаза.

Роан отошел от меня и мрачно встал над Нериусом, изо рта у которого текла кровь. В моей груди разлилась печаль. Я подошла ближе, присела на корточки и попыталась нащупать пульс. Горло Нериуса было скользким от крови, кожа – холодной, сердце перестало биться. Я молча закрыла ему глаза.

Рядом со мной запульсировала тень.

– Друстен? – окликнула я.

Тени рассеивались и стали почти прозрачными.

– Странно, – слабым эхом отозвался в голове голос Друстена.

– Друстен, – я встала и направилась к теням. – Подожди.

– Нет, – возразил нараспев его голос. – Туманы манят меня.

В моей голове послышался шорох пернатых крыльев, и темнота вернулась в тело Друстена. Впервые я смогла увидеть его по-настоящему: бледная кожа, серебристые волосы. Прекрасный и совершенно безжизненный.

Вдалеке завыли сирены, привлеченные звуками выстрелов. Они до ужаса напоминали вопли банши, оплакивающих мертвецов.

– Столько смертей, – пробормотала я дрожащим голосом. И добавила уже громче: – Нам пора.

– Лорд Балор! – прогремел Роан. – Уходим. Скоро здесь будет еще больше людей.

– А как же моя оружейная? – взревел Балор.

– Там не было никакой оружейной. – Я кивнула на взорванную дверь и пустую комнату за ней. – Они заманили нас пустышкой.

* * *

Совершенно потрясенная, я ввалилась в холл особняка. Элвин выбежал из столовой, на его лице отразился ужас:

– Что случилось?

– Это была ловушка, – бросила я. – Благие подставили Бранвен. Они знали, что она вернется к нам с картой, и подсунули ей ложную информацию. Они устроили нам засаду. Абеллио и Сиофра. У охранников Тауэра были железные пули.

– Благие и люди действовали заодно? – ошеломленно спросил Элвин.

Я покачала головой:

– Благие были укрыты чарами, люди не могли их видеть. И, похоже, не понимали, что происходит. Я поговорила с одним охранником, он вообще ничего не знал. Черт возьми, Сиофра же была раньше мэром Лондона и, вероятно, использовала свои связи, чтобы организовать это. Она предупредила их о проникновении. Она знала, что мы будем делать, потому что…

Потому что – что? Откуда она узнала, что карта у Бранвен? Они поджидали нас два дня, а Бранвен вернулась всего несколько часов назад…

Я захлопала глазами. Мозг начал складывать кусочки пазла в одно целое.

Элвин озабоченно нахмурился:

– А где Нериус?

В холле появился Роан.

– Мертв, – тихо ответил он.

Я почувствовала его гнев. Он уже перешел от стадии горя к чистой ярости – такой сильной, что не выразить словами. Первобытная, еле сдерживаемая жестокость грозила вырываться наружу, как неудовлетворенная жажда крови.

– А Ланнозия? Друстен? – продолжал расспросы Элвин.

– Их больше нет, – сказала я. – Убиты почти все.

Элвин покачал головой:

– Не понимаю, как это случилось. Я думал, Бранвен…

– Бранвен… – Меня затошнило. – Как она? – Я отчетливо представила ее лицо после возвращения – каждую черточку. Сломанный нос, синяки, шрам… О боже.

– Иделиса делает все возможное, но… Не знаю, что происходит. Бранвен по-прежнему слаба. Так и не открыла глаза, не сказала ни слова.

– Нет, – пробормотала я. – Разумеется, не сказала. – Ярость подступила к горлу. Я стиснула кулаки и рванула по коридору к комнате Бранвен.

Глупо. Как глупо…

Элвин бросился за мной:

– Кассандра, когда Бранвен очнется, не говори ей сразу про брата.

– Он ей не брат. – Я стремительно шла по коридору.

– О чем ты?

Я толкнула дверь в комнату Бранвен. Иделиса сидела на корточках у кровати; я встала позади нее, вглядываясь в лицо лежащей. На этот раз я точно знала, что ищу, и, как только нашла, напряглась всем телом.

– Отойди от нее! – рявкнула я.

Иделиса посмотрела на меня, нахмурившись:

– Не думаю, что…

– Отойди от нее! – решительно повторила я.

Иделиса поджала губы и поднялась. Я посмотрел на избитую фейри, лежавшую на кровати с закрытыми глазами. И на шрам, который переместился с ее левой щеки на правую.

Чертовски глупо…

Она не произнесла ни слова после возвращения и очень кстати упала в обморок – как только убедилась, что мы увидели ее карту. Шрам находился с другой стороны ее лица. Как всегда в отражении.