Полукровка из Дома Ужаса

Телохранитель снова вернулся, ведя связанного фейри с кляпом во рту. Его лицо осунулось, голубые глаза пылали ненавистью.

– Привет, братец, – мягко произнесла я. – Рада снова тебя видеть.

Глава 37

Я заставила Абеллио три дня мучиться в темнице, прежде чем спустилась по темной лестнице в камеру. Я сама точно не знала, чего хочу: позлорадствовать или никогда больше не видеть его смазливого личика.

Два факела едва-едва освещали сырой коридор. Дверь за мной с лязгом захлопнулась. На секунду я ощутила что-то похожее на тюремные страхи – оказаться взаперти в темноте, в таком же месте.

Но той Кассандры больше нет. Сжимая тяжелую связку ключей, я направилась к самой дальней камере подземелья, и страхи рассеялись как туман.

Я настояла на том, чтобы пойти одной. Охранники явно не пришли от этого в восторг, но всё же. В конце концов, я Повелительница Ужаса.

В тусклом свете я с трудом нашла замочную скважину, но после недолгой возни все получилось. Ключ с лязгом повернулся в ржавом замке. Я толкнула громко заскрипевшую металлическую дверь и медленно вошла в камеру Абеллио.

Охранники приковали его к стене с поднятыми над головой руками. На распухшей губе запеклась кровь. Это сделал Роан? Или кто-то из охранников?

Я улыбнулась, вспомнив, как брат натягивал мне на голову грязный мешок в тюремной камере.

– Привет, Абеллио.

В его ледяных голубых глазах – зеркальном отражении моих собственных – легко читался страх. И никакой силы ужаса не нужно. Тем не менее Абеллио удалось сохранять невозмутимый вид. Он презрительно глядел на меня и молчал.

– Вот мы и снова встретились… – Мои шаги эхом отдавались от стен камеры. – Мне немного обидно, что тебе дали камеру лучше моей. У тебя тут светло. Почти пятизвездочный отель…

– Чего тебе надо? – прохрипел он.

– Как думаешь, что сказал бы наш дорогой папочка, увидев тебя здесь? – поинтересовалась я. – Предатель своего народа, прикованный к стене, которого допрашивает фертная…

– Я не предатель. Я предан монархии, которую вы свергли. Ваша Республика – фарс. Дворы разорвут друг друга на части. И когда вы перегрызетесь между собой, Благие вернутся и убьют вас всех. Через пятьсот лет королевство Неблагих превратится в пыль.

Я скрестила руки на груди:

– Так твой план состоял в том, чтобы… что? Помочь им убить нас раньше?

– Они позволили бы нам жить – за определенную цену. И я бы заплатил ее, чтобы восстановить отцовский престол. Сила в единстве, а в Республике его нет.

– Как патриотично с твоей стороны… – Я присела на корточки. – Помнишь нашу последнюю беседу? Я была привязана к стулу. Ты накинул мне на голову мешок и лил воду снова и снова. Топил меня, пока твои дружки смеялись.

Раньше это воспоминание разжигало во мне ярость. Теперь, глядя на прикованного к грязной стене Абеллио, я почти ничего не чувствовала.

– Собираешься отомстить? – прохрипел он. – Сделаешь то же самое? Давай. Я не буду умолять и плакать, как ты, фертное животное.

– Ты правда в это веришь? – Я приподняла бровь.

Он не ответил.

Я снова поднялась на ноги:

– К счастью для тебя, я не занимаюсь пытками. Один из нас – точно животное, и это не я.

– Так зачем ты здесь? Убить меня?

– Возможно. Но не сейчас. Мне сказали, что публичное повешение поднимет моральный дух новой Республики. Для меня это немного странно, но кто я такая, чтобы стоять на пути традиций фейри…

– Зачем ты здесь, Кассандра? – устало спросил он.

– Прежде всего, – прошептала я, улыбнувшись, – чтобы увидеть тебя таким.

Время замедлилось.

Облако страха вибрировало вокруг Абеллио музыкой для моих ушей. Я вслушалась в эту песню. В ней была неземная красота, которой я никогда раньше не замечала. Я вобрала ее в себя, преисполнилась ею…

Страх смерти. Страх пыток. Страх провала. Страх вечного заточения. Все это гармонично сплеталось в одну мелодию. Но под ней скрывались более глубинные страхи. Страх забвения. Страх подвести Огмиоса. Страх одиночества.

Я могла умножить их. Превратить Абеллио в рыдающую безумную биомассу или прикончить прямо сейчас с помощью сердечного приступа.

Вместо этого я начала осторожно менять ноты. Замедлила вибрации, сделав их глубже и резче.

Абеллио всегда преследовал врожденный, неизменный ужас. Я усилила его страх передо мной, заставив поверить, что я почти всемогуща. Вплела в его страхи бесконечные нити суеверий и паранойи, а когда закончила, он больше всего на свете боялся меня. Я напугала его так, как разгневанный бог пугает набожного человека.

Это своего рода искусство – превратить мелодию страха Абеллио в нечто вечное. Фейри снов, которого вечно преследуют собственные кошмары.

Я швырнула в него обратно глубинные страхи – безо всяких изысков. Абеллио вытаращил глаза, забился в цепях, застонал. Его дыхание сбилось.

– Мне не нужны пытки, – весело сказала я. – У меня есть ужас.

– Пожалуйста, – прошелестел он. – Пожалуйста…

– О! – Я щелкнула пальцами. – Чуть не забыла… Нужно тебя кое о чем спросить. Где Сиофра?

– Я не знаю! Пожалуйста!

– Она была с тобой. Где она?

– Она исчезла неделю назад. Клянусь, я понятия не имею, куда она делась. Пожалуйста, прекрати!

Я замолчала, вспомнив слова Роана, сказанные несколько месяцев назад. Тогда я впервые узнала, что Сиофра – человек. Как человек может так владеть магией фейри? Она использовала силу духа дерева…

– Где дерево Сиофры? Которое дает ей силу?

– Не знаю, – промямлил Абеллио. – Где-то в Хоквудском лесу рядом с рощей Маклинстоун. Это все, что я знаю. Это ее самый главный секрет. Она никогда никому не расскажет, какое дерево – ее.

– Конкретнее, Абеллио! – рявкнула я.

– Я больше ничего не знаю, Кассандра, клянусь…

Я медленно кивнула. Этого достаточно. Но перед уходом осталась еще пара вопросов.

– Помнишь, как ты убил Нериуса? И Друстена? Помнишь, как пытал меня? Видел, что они сделали с Бранвен?

– Прости! Прекрати, прошу!

– Привыкай. – Я вышла из камеры. – Теперь ужас – это часть тебя.

Его умоляющие вопли сопровождали меня до конца коридора. Оказывается, я все-таки очень злая.