Полундра!

— Что, курсант, хочешь попробовать себя? — подходит ко мне кто-то в гражданском.

— Конечно! — я с надеждой смотрю на неизвестного, а он уже кому-то говорит, что под его ответственность.

И вот спустя буквально полчаса мои чуть подрагивающие руки уже сжимают ручку. Ревет мотор, я вспоминаю все то, что мне только что объясняли, руля на старт. И в тот самый момент, когда мощная машина застывает на старте, в меня будто кто-то вселяется — я уверенно поднимаю самолет в воздух, от счастья закрутив все фигуры пилотажа, которые знаю.

Ни с чем не сравнимое наслаждение. Приземлившись, я удостаиваюсь похвалы и рассказываю о своих впечатлениях тому самому мужчине в гражданском. Разумеется, только в превосходных словах. Действительно же чудесная машина!

Гермиона

В комсомол меня принимают с ходу, конечно же, так что в девятый класс я уже комсомолкой иду. У папы и мамы непростая пора — врагов народа расплодилось просто видимо-невидимо, ну а я хожу на занятия летные и отлично учусь в школе. Папа говорит, надо решать заранее, куда я дальше. То есть НКВД от меня не убежит, но нужно подумать об еще одной специальности, мало ли что.

Папа всегда прав, я знаю это совершенно точно, но вот куда можно пойти и чему учиться — это от меня пока сокрыто. Мамочка говорит, что спешить не надо, и берет меня на сортировку обращений граждан к себе в управление. А «обращения граждан» — это доносы. Их сотни, этих доносов, и в чем только ни обвиняют друг друга наши дорогие товарищи… заметив одинаковый почерк на двух десятках бумаг, я иду к маме в кабинет.

— Мама, — обращаюсь к ней, не заметив, что в кабинете еще кто-то есть, — эти бумаги писал настоящий враг, желающий ослабить производство танкового завода.

— Ну-ка, — мама вмиг становится серьезной, беря в руки листки. Она задумчиво рассматривает их, а я комментирую по каждой, ведь доносчик пишет конкретно, с фамилиями, при этом меры явно не знает. И каждый раз подписывается разными именами, вот что интересно.

— Что там? — подает голос кто-то за моей спиной, отчего я взвизгиваю, оборачиваясь. Ого… Я поспешно здороваюсь.

— Дочка права, — констатирует мама, — эти обращения писал враг. Вредитель, а может, и шпион.

— В таком случае… — большой начальник куда-то названивает, а я отхожу на диван, чтобы не отсвечивать. Мама моя напряжена, кого-то инструктирует, кому-то что-то говорит. Я же жду возможности улизнуть. — Стоять, — приказывает мне командир с петлицами майора госбезопасности. — Тебе сколько лет?

— Шестнадцать скоро, — негромко отвечаю я.

И вот тут происходит самое невероятное — мне удостоверение выдают. Временное, но самое настоящее удостоверение сотрудника НКВД, а маме приказывают меня учить работе, потому что у меня потенциал. Что за потенциал, я, правда, понимаю не слишком, но раз сказали, значит, все правильно.

Теперь свободного времени у меня совсем нет, днем я в школе, а затем сразу у мамы. Точнее, получается, просто на работе, потому что меня даже на довольствие ставят, вызывая кратковременный ступор. Я считаюсь стажером, петлицы у меня сержантские… Ах да, мне же и форму выдают, но советуют в школу в ней не ходить, а я и не хожу. Что я, совсем без понятия?

Так и получается, что еще до окончания школы я начинаю служить в НКВД на разборе доносов… И, главное, эти граждане — среди них и коммунисты же есть! Я, собрав штук пятьдесят жалоб, предлагаю обратиться с ними в комитет Партии. В конце концов, что это за коммунисты, любой беспорядок объясняющие происками врагов и даже не пытающиеся исправить ситуацию своей волей?

– --

1 - Представитель люмпен-пролетариата (одес. жарг.)

2 - Очень молодой (одес. жарг.)

3 - Смотрит (одес. жарг.)

4 - Внимательно смотрит, высматривает (одес. жарг.)

5 - Проблемы (идиш)

6 - За деньги (одес. жарг.)

7 - Подходит (одес. жарг.)

8 - Геволт – шум, гам (идиш)

9 - Изображает мертвого (одес. жарг.). В Валиховском переулке располагался морг.

10 - Понял (одес. жарг.)

11 - Фаршированная рыба (идиш)

12 - Не должно (одес. жарг.)

13 - Слежу за собой (одес. жарг.)

14 - Девственница (одес. жарг.)

15 - Повезло (одес. жарг.)

16 - Мышца (лат)

17 - Кость (лат)

Глава третья

Рон

Ну вот я и мичман. Любимая моя хоть и младше на год, но даже раньше заканчивает, только у нее еще практика, потому что личная ученица профессора. Жениться нам, кстати, разрешают, поэтому мы это довольно быстро проворачиваем. Сейчас не то, что при бывших — шумные церемонии не приняты, просто посидели со своими, и все. Пролетает практика, и направляют нас обоих на че-эф, черноморский флот, значит.

Меня на новый корабль, а любимая моя на берегу остается, хирургом госпиталя, значит. Как ни трудно расставаться, да так оно лучше, а то еще и за нее волноваться… Все понимают, потому и меня стараются с корабля отпустить пораньше, и ее не изнуряют. Да и какие нынче больные — мир у нас, только на западе фашист силу набирает, и чует мое сердце, нам войны не избежать, что бы там товарищи из ТАСС ни говорили.

— Пойдете вахтенным на «Москву», — приказывают мне в штабе. — Корабль новый, лидер миноносцев.

Ну с приказом не спорят, корабль действительно новый, вот только мичман в роли вечного дежурного, пока судно готовится — это странно. Через неделю приходит приказ: мне лейтенантские погоны вне очереди. С чего вдруг такое расположение командования? Непонятно.

Входим мы с «Москвой» в третий дивизион Отряда Легких Сил, что тоже неплохо, ибо лидеры редко когда поодиночке ходят. Я смотрю на свой уже корабль и понимаю — вооружен он недостаточно. Вопрос только в том, как это доказать? Иду к жене советоваться. Она у меня умная и доверяет мне абсолютно, как и я ей. Любимая моя еще когда призналась, что родители репрессированы, но для меня разницы нет. Я ее люблю, а не родителей, тем более что с моими тоже не все ясно.

— Попробуй под видом учений попросить, чтобы цели для зенитчиков выставили, — предлагает мне любимая. — Потом, когда будет ясно, куда они не достают…

— Я тебя люблю, — целую я ее, отправляясь в штаб чуть ли не бегом.

Говорить о чем угодно я умею, а говорить правильным языком меня научили. Поэтому я толкаю с ходу речь о готовности, о злых врагах, что могут быть где угодно, и предлагаю свой план. Учения зенитчиков, значит. Тут же оказывается, что самолеты могут конус таскать — так пилотов тренируют. Мне эта мысль очень нравится, командованию, я вижу, тоже — такие учения позволяют нам сделаться особенными, а им выделиться. Ну и соглашаются они, конечно.