Полуночное солнце

— Эдвард, — мурлыкнула она и тоже улыбнулась.

Я выкинул из головы все горести и вновь разрешил себе быть просто счастливым.

11. Дознание

Всех опередил Си-Эн-Эн.

Я был рад, что услышал эту историю до того, как отправился в школу. Меня беспокоило, какое объяснение происшедшему дадут СМИ и сколько внимания привлечёт к себе эта новость. К счастью, этот день был богат новостями: землетрясение в Южной Америке, политическое похищение на Ближнем Востоке... Так что наша история заслужила лишь нескольких секунд телевизионного времени, пары фраз комментатора и нечёткой фотографии — вот и всё.

"Алонсо Кальдерас Уоллес, подозреваемый в серии убийств и изнасилований, разыскиваемый в штатах Техас и Оклахома, был задержан прошлой ночью в Портленде, штат Орегон, благодаря анонимному предупреждению. Сегодня утром Уоллес был найден без сознания в переулке, всего лишь в нескольких ярдах от полицейского участка. В настоящее время власти не могут сообщить нам, будет ли он выдан Хьюстону или Оклахоме-сити, чтобы предстать перед судом".

Фотография была размытой, явно из полицейского протокола ранних лет, на ней он был с бородой. Так что даже если Белла и видела её, то вряд ли узнала. Я надеялся, что так оно и есть: ни к чему ей лишние переживания.

— Особенного внимания здесь, в городе, эта новость не вызовет. Слишком далеко всё произошло, — заверила Элис. — Молодец Карлайл, что убрал эту мерзость за пределы нашего штата.

Я согласно кивнул. Всё равно Белла редко смотрела телевизор, а её отец, насколько я мог судить, не смотрел вообще ничего, кроме спортивных каналов.

Я сделал, что мог. Это чудовище больше не имеет возможности охотиться, а я при этом не запятнал свою совесть убийством. Не в последнее время, по крайней мере. Я был прав, доверившись Карлайлу, хотя и не желал, чтобы монстру всё так легко сошло с рук. Я питал светлую надежду, что его выдадут в Техас, где до сих пор практикуется смертная казнь…

Нет. Не имеет значения. Больше я не собираюсь думать об этом. Сосредоточусь-ка лучше на том, что действительно важно.

Я покинул комнату Беллы меньше часа назад. И уже умирал от желания снова видеть её.

— Элис, ты не могла бы…

Она прервала меня:

— Розали отвезёт. Она, конечно, прикинется недовольной, но ты же знаешь, на самом деле, она просто ухватится за возможность похвастать своей машиной. — Элис закатилась смехом.

Я усмехнулся.

— Увидимся в школе.

Элис вздохнула, и моя усмешка превратилась в гримасу.

"Да знаю я, знаю, — подумала она. — Ещё не время. Я буду ждать, когда ты решишь, что нам с Беллой уже пора познакомиться. Однако знай, что это я не просто так, из эгоизма, пристаю к тебе. Белла тоже полюбит меня".

Чтобы не отвечать ей, я поспешил скрыться за дверью. Была и другая точка зрения на ситуацию. А захочет ли Белла знаться с Элис? Иметь подругой вампира?

Мда, зная Беллу… Скорее всего, она ничего не будет иметь против этой идеи.

Я мысленно одёрнул себя. Мало ли чего Белла хочет. Важно, что для неё будет лучше!

Я начал чувствовал себя немного не в своей тарелке, когда припарковал свою машину у дома Беллы. Человеческая поговорка утверждает, что утро вечера мудренее — утром всё воспринимается иначе, чем накануне вечером. Сейчас, в тусклом свете туманного дня, — каким увидит меня Белла? Более или менее зловещим, чем я был под защитным покровом ночи? Улеглась ли в её подсознании правда, пока она спала? И может, теперь она, наконец, испугается?

Прошедшей ночью, однако, Белла видела только сладкие сны. Она опять и опять произносила моё имя и всякий раз улыбалась. Не раз и не два она молила во сне, чтобы я остался. Неужели сегодня это уже ничего не будет значить?

Я беспокойно ждал, прислушиваясь к звукам в доме: вот её быстрые, неровные шаги на лестнице, вот резкий звук рвущейся алюминиевой упаковки, вот затряслось содержимое холодильника, когда она захлопнула его дверцу. Похоже, она сильно торопилась. Не терпелось поскорее попасть в школу? При этой мысли я снова воспрял духом и улыбнулся.

Я взглянул на часы. Принимая во внимание весьма ограниченную подвижность её почтенного грузовика, похоже, что Белла уже немного опаздывала.

Она выскочила из дома, сумка с книгами свалилась с её плеча, волосы, кое-как стянутые на затылке в узел, уже успели выбиться из него и растрепаться. Толстый зелёный свитер плохо защищал её тонкие плечики от промозглого холода туманного утра.

Длинный уродливый свитер был ей слишком велик. Он полностью скрывал её изящную фигуру, превращая её во что-то жутко бесформенное. При виде сего шедевра дизайна я вздохнул и с досадой, и с благодарностью. С досадой — потому что мне бы хотелось видеть её в чём-нибудь столь же изысканном, как её вчерашняя синяя блузка... Мягкая ткань облегала её так соблазнительно, а вырез, достаточно глубокий, завораживал, приковывая взгляд к изящным изгибам ключицы и ямке у основания шеи. Синева струилась по её телу, словно вода...

Нет, будет гораздо лучше, если держать мои греховные мысли подальше от этого самого тела. Поэтому я и был благодарен чудовищному свитеру. Я не имел права на ошибку, а если бы начал потакать своим странным желаниям, заставляющим трепетать при мысли о её губах... коже... теле... — то ошибка могла стать фатальной. Сто предыдущих лет мне были неведомы такие желания. Но я не мог позволить себе даже подумать притронуться к Белле, это было просто невозможно.

Я бы сломал её.

Белла так торопилась, что, развернувшись от двери, едва не пробежала прямо рядом с моей машиной, не заметив её.

И вдруг она резко затормозила, сомкнув колени, как испуганный жеребёнок. Упавшая с плеча сумка чуть не свалилась с руки, а глаза в удивлении широко раскрылись — она увидела мой автомобиль.

Я вышел, даже не пытаясь двигаться с человеческой скоростью, и открыл для неё пассажирскую дверь. Мне больше не было нужды носить при Белле личину — по крайней мере, когда мы одни, я могу быть самим собой.

Она сначала вздрогнула, когда я внезапно материализовался из тумана, а потом взглянула на меня, и замешательство в её глазах сменилось выражением, которое сразу же заставило меня забыть мои тревоги. Я больше не боялся — или, если угодно, не надеялся — что её чувства ко мне изменились за ночь. Радостное изумление, тепло, очарование наполняли её глаза цвета растопленного шоколада.

— Как насчёт того, чтобы сегодня поехать со мной? — спросил я. В отличие от вчерашнего обеда, на этот раз я дал ей выбор. С этого момента она всегда будет выбирать сама.

— Да, спасибо, — прошептала она, без колебаний забираясь в мою машину.

Меня когда-нибудь перестанет бросать в дрожь от того, что я был тем, кому она говорила "да"? Сомневаюсь.

Я молнией обогнул машину, чтобы поскорее оказаться рядом с ней. Если она и была ошеломлена моим мгновенным возвращением к ней, то ничем этого не показала.