Полуночный кристалл

— «Ни один человек никогда не сможет управлять таким количеством энергии», — подумала она. Но у нее и Адама не было выбора. Они либо выдержат шторм, либо умрут в этом лабиринте. Она знала это без тени сомнения.

Она также знала, что ей нужно больше энергии для управления Лампой. Она стала черпать ее из глубины своего существа.

Затем, каким-то образом, чего она никогда не сможет объяснить, она почувствовала, как Гибсон добавил к ней свою собственную пси-энергию. Он был всего лишь маленьким пыльным кроликом, но все живые существа излучали энергию. Их с Гибсоном объединяла связь животного и человека, которая была по-своему очень сильной. Они вместе работали в парапсихологическом отделении клиники «Аркейн» и работают вместе сейчас.

Она почувствовала тот самый момент, когда Адам схватил огромные силы, клубящиеся в Лампе, и направил их в искаженные потоки комнаты. Снова и снова он посылал сильные, устойчивые волны, вплетающиеся в сверкающий кварц. Она поняла, что он полагался на зеркальные поверхности комнаты, чтобы усилить мощность Лампы.

Через несколько секунд темные зеркала начали отражать стабильные потоки света снов, заставляя беспорядочные импульсы вернуться в устойчивый ритм. Постепенно комната начала оживать. Невозможно понять, что является нормальным для этого места, — подумала Марлоу, но для такого таланта света снов, как она, было достаточно просто распознать стабильную энергию, когда она ее видела.

Она посмотрела на Адама, ее охватило торжество. — «Мы сделали это.»

На ее плече Гибсон вернулся в мирный режим и немного подпрыгнул, посмеиваясь.

Адам молчал. Он смотрел на лампу.

— «Адам?» — Она поняла, что артефакт все еще светиться и пышет жаром. — «Нам нужно потушить ее, сейчас».

— «Полуночный кристалл», — сказал Адам. — «Посмотри на него. Эта чертова тварь должна быть темна/ не активна/мертва.»

Гибсон зарычал, снова беспокоясь.

Марлоу взглянула на кольцо кристаллов по краю Лампы. Камень, который оставался темным в первый раз, когда они включили Лампу, теперь горел всеми цветами тьмы.

— Потуши его, — прошептала она.

— «Я не могу».

— «Нужно остановить это», — кричала она.

Кошмар с ревом вырвался из зеркал, поглотив их.

Глава 30

Шок от пси-образов, запертых в Полуночном Кристалле, пронзил Адама. Темный пейзаж сна обрел форму и содержание в зеркальной комнате.

— «Это похоже на любой кошмар, — подумал он, — вызванный волнами энергии света снов, исходящей из самого темного конца спектра». Но он сохранил достаточно осознанности, чтобы знать, что это был не его сон. И не Марлоу.

— «Николас Уинтерс», — сказала Марлоу. Она быстро оглядела пространство. — «Это его работа. Каким-то образом ему удалось наполнить Полуночный Кристалл этими изображениями. Когда мы высвободили столько энергии, мы активировали и Кристалл».

— «И, возможно, пси-гипнотическую команду, которую он вложил в этот камень».

— «Согласно документам, это всего лишь миф».

— «Такой же, как Лампа и формула основателя? Нам нужно убираться отсюда. Сейчас же.»

— «Господи, ты же не думаешь, что Николас действительно смог наделить этот камень какой-то гипнотической командой? Он умер много веков назад.»

Гибсон зарычал.

Марлоу замолчала, глядя на фигуру, материализовавшуюся в зеркале.

Адам наблюдал, как слишком знакомое лицо смотрело на них демонически-зелеными глазами. Это было лицо, которое он видел в зеркале каждое утро. Единственная разница заключалась в том, что мужчина в зеркале был одет по архаичной моде, характерной для конца семнадцатого века на Земле.

— «Давай.» — Адам схватил Марлоу за плечо, намереваясь подтолкнуть ее к выходу из комнаты. — «Двигайся.»

Она не стала спорить. Но даже с помощью своих пара-чувств они не осмелились бежать. Им приходилось двигаться осторожно, иначе они рисковали врезаться в одну из зеркальных стен.

В двух футах(?60 см) от двери волна ярости, безумия и грубой силы ударила Адама, словно сжатый кулак. Он отпустил Марлоу и, шатаясь, вернулся обратно в центр комнаты.

«Услышь меня, наследник моей крови. Я завещал тебе дар Горящей Лампы. Ты доказал свою ценность, освоив/ развив в себе три силы и высвободил Полуночный Кристалл. Ты достоин стать дланью моей мести.»

Старый английский имел такой акцент и был архаичен, что Адам сомневался, что смог бы понять хоть слово, если бы не изучал дневники Николаса. Но даже если бы его предок говорил на древнем, давно умершем языке, а не на шестисотлетней версии английского, не могло быть неправильного понимания значения и намерения того, что говорил старый алхимик. Сны не зависели от языка. Они передавали сообщения, предупреждения и знания гораздо более элементарным способом: через пси-света снов.

Марлоу потянулась и схватила его за руку.

— Поторопись, — сказала она, подталкивая его к двери.

Адам изо всех сил использовал свой талант и сумел сделать один шаг вперед.

Еще один всплеск энергии обжег его чувства. В зеркальном кварце глаза алхимика сверкали гипнотической силой, его ледяной голос передавал команду.

«Ты используя мощь и великую силу Лампы, уничтожишь всех, в ком течет кровь моего врага, Сильвестра Джонса».

Эти слова сопровождались еще одним всплеском энергии. Адам почувствовал, как внутри него поднялась ужасная ярость. — В жилах Марлоу течет кровь Сильвестра Джонса.

— Ты его слышишь? — он спросил. Даже для его собственных ушей его голос звучал странно, хрипло и надрывно.

Она сконцентрировалась. — «Да, по крайней мере, моя интуиция может перевести послание. Он посылает энергию гипноза и пытается ввести тебя в транс. Однако я не чувствую его силы. Я думаю, что это влияет только на его потомков.»

— «Я борюсь с этим, но не знаю, как долго смогу продержаться».

Он снова попытался уйти, но как будто наткнулся на стену. Тогда он понял, что никогда не выберется из комнаты. — Время расставить приоритеты.

Марлоу. Она была самым важным в мире. Он не мог причинить ей вреда. Он лучше умрет, чем причинит ей хоть какой-то вред. Это облегчило задачу. Теперь у него был план. Чтобы спасти Марлоу, ему придется остаться здесь и положить всему конец.

Он подавил ярость усилием воли. Ярость и сверкающие осколки безумия, сопровождавшие это чувство, принадлежали Николасу Уинтерсу, а не ему. Он переживал то же, что Николас чувствовал бесчисленное количество поколений назад.

Сволочь. Это твоя мечта, а не моя.

Но это быстро становилось его кошмаром. Сцены вокруг него казались все более реальными. Комната наполнялась туманной, неопределенной атмосферой снов, пара-нормальным царством без начала и конца, без верха и низа.