Полуночный Прилив

— Не такого уж сломленного, — возразил Алрада.

— Вы думаете, Синяя Роза не капитулирует? Разве она уже не стала протекторатом Летера? Нацией подъяремных?

— Они ожидали этого, Тралл Сенгар. В конце концов истину не скроешь — едва Эдур займут Синюю Розу, они поймут, что правящий класс обладает кровью Анди.

— Может быть.

Некоторое время они молчали.

— Я ненавижу не лично вас, Тралл Сенгар, — сказал наконец Алрада Ан. — Моя ненависть касается всех Эдур.

— Я понял.

— Точно? Поглядите на этих теневых духов. Призраки, привязанные к Эдур, принужденные воевать за них. Чтобы находить забвение под клинками летериийской стали, рокового железа, от которого у них нет защиты. Они Тисте Анди, тени тех, кого вы так давно предали.

— Это правда, Тралл Сенгар, — заговорил демон Сирень. — Эти духи связаны чарами, как и Кенилл» рахи. Они — не ваши предки.

— Со всем этим, — отозвался Тралл, — я ничего не могу поделать.

С этими словами он отошел. Через лагерь, ловко не замечаемый всеми — путь его казался лишенным всяких препятствий, как будто его пролагала волшебная рука. Тралл не был избавлен от сожалений. Ему хотелось бы вернуться в тот миг, когда он потерял контроль над собой, выказал свою ярость — и отменить всё. Он подозревал, что женщина была права. Первая забота — раны Эдур. Не было времени на демонов. Не надо было бить ее.

Никому не интересны его причины. Они видели непростительное деяние, и всё тут.

Он подошел к шатру командира. Увидел ранее прибывших всадников, среди которых была и Уруфь, его мать.

Она стояла около лошади. Из шатра вышел Фир, присоединился к матери.

Когда Тралл подошел, Уруфь говорила: — … я едва стою. Если на пути к югу будет так мало пищи, я первая предложу забить лошадей. — Заметив Тралла, она повернулась к нему. — Ты совершил ужасные ошибки, сынок. Тем не менее, излишняя горячность части женщин в лагере недопустима. Твое наказание — только моя обязанность. — Она вновь обратилась к Фиру: — Твои воины подобны детям? Они все еще таскаются за юбками матерей? Разве твой брат Тралл выказал трусость на поле брани?

— Нет, это не вопрос его смелости…

— Тебя и твоих воинов ничто иное не должно касаться. Старший сын, я думала о тебе лучше. Брат желал исцелить раненого товарища…

— Демона…

— А разве демоны не сражались за Высокий Форт? Разве они не погибли, добывая нам победу? Целительницы должны слушать просьбы воинов. Не им судить, кто достоин лечения. Будь я там, я сама ударила бы ее за заносчивость. Или каждая женщина среди Эдур приобрела пороки императрицы Майен? Нет, если это зависит от меня. А теперь, Фир — ты должен исправить поведение своих воинов. Напомнить им о подвигах Тралла во время поисков императорского меча. Прикажи им вспомнить, что именно он принес весь о забое тюленей. Самое главное, Фир — не отворачивайся от братьев своих. Ты посмеешь ослушаться материнских слов?

Казалось, с плеч Фира скатился тяжкий груз. Он криво улыбнулся: — Не посмею.

Фир сказал, поколебавшись: — Мать, Фир гневается за мое несогласие с необходимостью войны. Я безрассудно высказывал сомнения…

— Кризис преданности императору — опасная штука. Фир был прав в своем гневе, и мне самой не приятны твои слова. Только император может остановить завоевание, а он не сделает этого. Ни Фир, ни я, никто иной не смеет отвечать на твои сомнения. Только Рулад, а его здесь нет.

— Понимаю, — ответил Тралл. — Брат, извини меня. Я оставлю слова для Рулада…

— Ему они не интересны, — сказал Фир.

— Тем не менее.

Они уставились друг на друга.

Уруфь вздохнула: — Хватит уже. Тралл, это именно тот демон?

Тралл повернулся к стоявшему в пяти шагах Сирени. — Да.

Мать направилась к демону. — Кенилл» рах, ваши сородичи все еще правят в вашем мире?

Церемонный кивок. — Тираны остались, госпожа, ибо идет война.

— Но ты не солдат.

Сирень пожал плечами. — Даже Кенрилл» ахи должны есть, госпожа.

— Среди призванных мы находим мало солдат.

— Мы проигрываем войну. Пали четыре башни Кенрилл» ахов. Корабли Корваллараев видели на реке Чиранд.

— Утром я должна отправиться к императору, — сказала Уруфь. — Так что у нас одна ночь.

— Для чего? — спросил Тралл.

— Для беседы с тираном Кенрилл» ахов, — сказала мать, не сводившая глаз с демона. — Возможно, настало время настоящего союза.

Сирень ответил: — Тисте Эдур, они не особенно довольны вашими похищениями.

Уруфь отвернулась. — Ты крестьянин, демон. Все, что от тебя требуется — путь в родное королевство. Мнения держи при себе.

Тралл смотрел в спину матери, идущей к командирскому шатру. Поглядел на брата — тот тоже смотрел на него.

— Ты хотел о чем-то поговорить?

Тралл не сразу ответил: — Мои воины хотят просить нового командира. Я думал их опередить и подать в отставку.

Фир засмеялся. — «Отставка». Похоже, у нас настоящая армия, на летерийский манер. Сержанты, лейтенанты, капитаны.

— И командиры.

— Никаких отставок, Тралл.

— Очень хорошо. Жди Канарта, скоро он заявится.

— Он получит мой ответ, хотя не получит от него удовлетворения. — Фир подошел поближе. — Скоро мы воссоединимся с братьями. Знаю, тебе есть что сказать Руладу. Тралл, будь осторожен. Все не так, как раньше. Наш народ изменился.

— Я вижу, Фир.

— Возможно; но ты не понимаешь.

— А ты? — вызывающе сказал Тралл.

Фир молча пожал плечами. Еще миг — и он уходил к шатру.

— Твоя мать, — сказал Сирень, — играет в опасные игры.

— Это игра императора. — Тралл поглядел на демона. — Твой народ сражается в родном мире?

— Я просто рыбак.

— Но если случится нужда, твои хозяева, тираны, призовут вас на военную службу.

— Кенрилл» ахи правили очень долго, Тралл Сенгар. И стали слабыми от самодовольства. Не видят неминуемой перемены. Такая слепота — в порядке вещей. Не имеет значения, сколь долгий список погибших цивилизаций значится в исторических книгах: каждая существующая уверена, что ей суждена вечность, что она свободна от законов разрушения, правящих сущим. — Глазки демона спокойно смотрели на Тралла. — Я бросаю сети. Тираны и императоры поднимаются и падают. Распускаются и увядают цивилизации, но всегда кто-то бросает сети. Есть земледельцы на полях, пастухи на лугах. Мы там, где начинается цивилизация; а когда она умирает, мы начинаем ее снова.

«Интересная речь», подумал Тралл. «Мудрость крестьянина редко когда излагается столь четко. И все же… требуется ясность». — А если все земледельцы и пастухи умрут, Сирень?

— Я говорю не о нас, Тралл, но о наших задачах. Кенилл» рахи, Эдур, летерийцы — личности не вечны. Но задачи вечны.

— Пока не умрут все.

— Но жизнь вернется. Как и всегда. Если вода грязная, она найдет иную воду.

— Моя мать сказала, ты нужен, чтобы проложить путь. Как такое возможно?