Полуночный Прилив

Дополнительным доказательством этой черты характера служила скромная одежда, подобающая скорее обычному горожанину с рынка, нежели королю.

Брюс сумел изобразить легкий поклон даже лежа. — Извините, Ваше Величество…

— Не нужно, финед, — оборвал его Эзгара Дисканар, махнув рукой. — На самом деле это я должен перед вами извиниться. Неприятная задача, отвлекшая вас от придворных обязанностей. Мой юный Поборник, я жестоко использовал вас. Вы пострадали.

Поправлюсь, Ваше Величество, — сказал Брюс.

Эзгара улыбнулся и поглядел на других присутствующих. — Отлично, это же полное собрание. Нам нужно радоваться, что моя дражайшая супруга впала в забытье под утомленным консортом, так что самые ретивые ее шпионы не смеют войти с докладами. Надеюсь, когда это случится, будет уже поздно.

Нифадас отвечал: — Мой Король, если позволите, я уйду первым. Приближается час моего отбытия из дворца, и приготовления почти закончены.

Перекошенная улыбка Эзгары стала шире: — Первый Евнух, ваше старание стало легендарным, так что я сомневаюсь, что вы умеете опаздывать. Тем не менее, даю свое позволение — если только это даст вам убедиться, что ваши шпионы узнают, когда ее шпионы доложатся ей, чтобы в свою очередь доложиться вам… каковой доклад, не сомневаюсь, дойдет до меня, доказав, что вызвавшее такой шквал докладов событие является ничем иным, чем происходящей в этой комнате встречей.

Нифадас поклонился: — Этот танец не знает перерывов, Ваше Величество. Вы сами это понимаете.

Улыбка короля стала скованной. — Воистину так, Первый Евнух. Можете нас покинуть.

Брюс посмотрел вслед Нифадасу. Едва дверь захлопнулась, король обратился к Куру Кану. — Цеда, Канцлер продолжает жаловаться на присутствие финеда Эберикта в делегации. Его аргументы убедительны.

— Он боится за жизнь вашего сына, Ваше Величество.

Эзгара кивнул: — Финед стал так несдержан, что готов покуситься на жизнь наследника?

— Надеюсь, что нет, Ваше Величество.

— Вы полагаете, мой сын сознает риск и потому станет действовать достойно и осторожно?

— Принц Квиллас предупрежден об угрозе, Ваше Величество, — осторожно ответил Куру Кан. — Он собрал вокруг себя самых преданных стражей под командой Мороча Невада.

— Надеюсь, этот Мороч окажется способным справиться с задачей защиты принца. — Эзгара повернулся к Брюсу, требовательно поглядел ему в глаза.

— Мороч весьма опытен, Ваше Величество, — сказал, миг помедлив, Брюс. — Могу догадываться, он посадит за столом дегустаторов и магов с кучей заклинаний.

— Это последнее я могу обеспечить, Ваше Величество, — отозвался Куру Кан. — Королева отобрала у меня множество способных учеников.

— Итак, — сказал Эзгара Дисканар, — мы видим балансирование над пропастью и надеемся на мудрость игроков. Но если какая-то из партий решится на преждевременные действия, баланс нарушится.

— Так точно, Ваше Величество.

— Финед Брюс Беддикт, Мороч Неват способен внять совету быть сдержанным?

— Думаю, что да, Ваше Величество.

— Весь вопрос в том, — продолжил король, — способен ли на это мой сын.

Ни Цеда, и Брюс не ответили.

Король долго смотрел им в глаза. Перевел взор на одного Брюса. — Я жду вашего возвращения к службе, Поборник, и рад, что вы оправляетесь от недавнего приключения.

Эзгара Дисканар вышел из комнаты. На пороге повернулся и сказал, без всякого перехода: — Думаю, Геруну Эберикту придется уменьшить свой эскорт…

Один из помощников Кана закрыл двери. Оставшиеся вдвоем Цеда и Поборник поглядели в глаза друг другу. Куру Кан пожал плечами.

— Если бы казна была бессмертной добродетелью… — рискнул начать Брюс.

— … наш король был бы богом, — кивнул Куру Кан.

— И на это мы ставим свои жизни.

Линзы на носу блеснули отраженным светом. — Забавное замечание, в это время. Думаю, весьма пророческое. Брюс Беддикт, расскажешь мне о странствии?

— Скажу лишь, что старался исправить вред, и вследствие этого Тисте Эдур не смогут захватить других забытых богов.

— Это важное деяние.

— Надеюсь.

— Что обычно болтают старые ведьмы на рынке? «Конец света будет объявлен королевским указом».

Брюс минул.

— Конечно, — рассеянно продолжал Цеда, — они говорят так, чтобы оправдать суровость к докучным старикам.

— У них есть и другая пословица, Цеда, — сказал, чуть помолчав, Брюс. — «Истина скрывается под блеклыми одеждами».

— Те же самые ведьмы? Если не так, то они величайшие на свете лгуньи!

Брюс усмехнулся шутке. Но во рту чувствовалась горечь, как от пепла. Словно первый шепот ужаса.

Глава 7

Вы видите лишь плоть

В занятных строчках танца

Причудливый рисунок

Узоры возвышенья —

Привычный ритуал

Для жизней, что вольны

Искать оттенки смысла

Как будто мы стоим

Перед столом накрытым

И заткан гобелен

Деяньями простыми

Вот то, что нас зовет

Вот то, к чему взываем

Как будто вздута плоть

Не кровью, не нуждою.

Виденье же моё

Не столь приятно: кости

Колышутся в тумане

И кости те — рабы

Нездешней паутиной

Свивают прочный мир

При каждом вашем шаге.

Ниже рабов,

Рыбак Кел Тат

Аквитор Серен Педак смотрела, как играют эдурские дети между священных деревьев. Извивающиеся в трещинах коры тени сплели вокруг играющих хаотическую шевелящуюся сеть, но дети не обращали на это никакого внимания. По какой-то необъяснимой причине это соприкосновение ужаснуло ее.

Много лет назад она видела детей нереков, играющих среди разбросанных костей своих предков, и это потрясло ее больше, чем любые виданные поля сражений. Нынешняя сцена живо напоминала ту, давнюю. Она была здесь, в селе Короля-Ведуна, и среди толпы народа, среди давки и криков чувствовала себя одинокой и потерянной.

Священная роща была окружена широкой тропой; среди беспорядочно разбросанных щепок поднимались грубо сколоченные деревянные скамьи. В десяти шагах слева от Серен сидел Халл Беддикт, уставившись в землю, подперев голову руками и опустив локти на колени. Уже давно он не шевелился и не заговаривал; обыденная небрежность взаимных приветствий давно растаяла в воздухе, оставив саднящую грусть взаимно неловкого молчания.

Тисте Эдур игнорировали затесавшихся между ними иноземцев. Для них были отведены отдельные жилища. Первая встреча с Ханнаном Мосагом должна состояться этой ночью, хотя их компания ожидала уже пять дней. Они думали, что ждать придется день или два, как обычно. Было ясно, что нарочитая задержка является неким посланием от Короля-Ведуна.

Другим, еще более зловещим намеком явилось присутствие в селении множества Эдур из других племен. Она видела между хиротами арапаев, меруде, бенедов и соллантов. Обитающее на самой крайнем северном рубеже племя Ден-Рафа славилось упрямым нежеланием покидать свои пределы. Но даже без них идея объединения не могла быть подана более наглядно и солидно; истина, прежде бывшая абстракцией, предстала ей в конкретной и леденящей душу утвердительности. Нет больше старого разделения, нет слабости. Все изменилось.