Полуночный танец кентавров

За прошедшие дни Алена несколько раз предпринимала попытки пообщаться с матерью Наташи и объясниться с ней. Но всякий раз слышала из уст соседки, поселившейся вместе с Екатериной Павловной и взявшей на себя уход за ней, лишь одну и ту же фразу: «Она благодарна всем за проявляемое к ней сочувствие, но пока никого не хочет и не может видеть, она предается своему горю и просит ей не мешать».

И вот теперь Алена обнаружила эту еще вчера убитую горем мать на трибунах, причем если верхнюю часть лица Екатерины Павловны и закрывали темные очки, то нижняя была открыта и выглядела невозмутимой. Губы были твердо сжаты, подбородок не дрожал. Да и руки Екатерины Павловны были решительно скрещены на груди. Вся ее поза излучала напряженное ожидание и неприязнь.

Непохоже, чтобы Екатерине Павловне доставляло удовольствие находиться среди толпы зрителей, собравшихся на праздник в «Дубочках». И тем не менее она была тут.

Алена попыталась подобраться к Екатерине Павловне поближе, но ее оттеснила толпа гостей, прибывших на праздник из «Никитского».

– Алена Игоревна!

– Какая встреча!

– Ну, повеселимся же мы сегодня у вас на празднике!

Сам владелец поместья «Никитское» со своей невестой уже давно был тут. Антон Борисович прочно занял место рядом с Василием Петровичем в хозяйской ложе, откуда и намеревался наблюдать за течением праздника.

Надо сказать, что Василий Петрович выложился по полной программе сам и выжал все силы из своего поместья и людей, но зато и праздник получился на славу. Были приглашенные артисты и сыплющий искрометными шутками ведущий. Были также запланированы выступления многочисленных местных коллективов, для многих из которых это был дебют, и они репетировали, словно сумасшедшие, дни напролет, лишь бы их выступление запомнилось.

Песни, пляски, музыкальные конкурсы и прочие развлечения перемежались раздачей угощения, конными выступлениями, собачьими бегами и многим другим. Так что поглазеть тут было на что, но главное событие – фейерверк – было запланировано на более позднее время.

По статусу Алене полагалось постоянно находиться рядом с Василием Петровичем на своем месте хозяйки праздника. Но проблема в том, что оттуда ей не было бы видно место, где сидела Екатерина Павловна. А Алене по какой-то причине было очень важно знать, что происходит возле этой женщины. Она чувствовала, что появление Екатерины Павловны на празднике – не случайность.

Алена нашла выход из положения и время от времени Инга по ее просьбе улучала момент и отходила чуть в сторону, чтобы видеть, по-прежнему ли находится Екатерина Павловна на празднике.

Каждый раз, возвращаясь, она докладывала подруге:

– Она все еще там.

– Кремень тетка!

– Лицо у нее точно как камень.

– И чего ее вдруг потянуло к людям?

– Наверное, праздник захотела увидеть.

– То целые дни взаперти сидела, никого к себе не допускала, а тут вдруг появилась.

– Ну и что? Пусть сидит, хоть немного отвлечется от своего горя.

– Мне это не нравится. Еще вчера я заходила к ней, просила, чтобы она отказалась от своего затворничества, она со мной даже не захотела разговаривать. А сегодня сидит… смотрит… И главное, видно, что ей это неприятно.

Алена тревожилась не напрасно. Еще на похоронах Наташи ее мать громогласно заявила всем, кто ее слышал, что не смирилась и не смирится со смертью дочери и, покуда будет жива, станет разыскивать убийцу. И в этом плане арест Миши никак не повлиял на решимость Екатерины Павловны.

Насчет Миши она высказалась резко и прямолинейно, как делала это всегда:

– Я не верю, что этот сопляк мог убить Наташку и в придачу еще двух баб. Это сделал кто-то другой.

Но кто? Возникали разные версии, но ни одной, которая бы привела к реальному задержанию преступника, пока не появилось.

Алена взяла бинокль, лежащий рядом с ней, и начала рассматривать толпу гостей. Внезапно она вздрогнула. В толпе гостей мелькнуло лицо, показавшееся ей знакомым. Алена снова поднесла к глазам бинокль, но больше ничего интересного не увидела.

Сначала она потрясла головой, а потом, наклонившись к подруге, сказала:

– Или я сошла с ума, или я видела тут Арину.

– Кого? – рассеянно переспросила у нее Инга.

– Арину. И она в мужском костюме.

– Ну, это вряд ли.

– Что в мужском костюме?

– Нет, что она вообще приехала.

– Почему?

– Если бы Арина задумала вернуться в «Дубочки», – объяснила свою точку зрения подруге Инга, – то она бы уж тебя оповестила. Разве такая важная персона согласилась бы остановиться где-то в простом номере? Нет, только апартаменты в хозяйской усадьбе и все прилагающиеся к этому привилегии.

– Тем более что в «Дубочках» сейчас все номера забиты под завязку.

В связи с наплывом гостей Василию Петровичу в преддверии большого праздника и хорошей погоды даже пришло в голову установить на лугу несколько многоместных палаток с раскладными походными кроватями в них. Эти палатки он приобрел для открытия летнего детского лагеря, но, пока дело до этого не дошло, в палатках на раскладных кроватях устроились неприхотливые журналисты и прочие непритязательные гости и участники праздника.

– Хоть какая-то крыша над головой.

Вот только туалетные удобства были не в самих палатках, а на улице. Душ находился там же. Да и с горячей водой был напряг – на всех желающих ее просто не хватало. Даже на мгновение предположить, что Арина с ее великосветскими запросами могла бы удовольствоваться приютом в одном из подобных мест, показалось Алене невозможным.

– Да нет, бред какой-то.

К тому же от матери Алена слышала, что Арина занята подготовкой к похоронам тети Веры, готовя какое-то невообразимо пышное торжество и обещая вскоре сообщить о дне проведения церемонии.

– Так что Арине явно не до праздника у нас в «Дубочках», – заключила Инга.

Алена в ответ с облегчением вздохнула:

– Да, значит, я ошиблась.

Она снова принялась вертеть головой по сторонам, взяла бинокль и, замерев, неожиданно произнесла:

– Но теперь я точно вижу знакомого.

– Кого?

– А ты посмотри сама.

Голос подруги звучал так весело и задорно, что Инга невольно взглянула в ту сторону, куда указывала ей Алена, и сердце у нее радостно дрогнуло: пробираясь через густую толпу празднующих, к ней медленно, но верно двигался ее любимый Залесный!

– Он тут! – вскочила на ноги Инга, не сдерживая своего восторга. – Он приехал! Не может быть!

Но приходилось поверить. Это был Игорь.

– Ко мне приехал! – ликовала Инга. – За мной! Значит, он все-таки меня любит!

Инга бросилась навстречу Залесному, который был явно удивлен такой бурной встречей. И вроде бы, когда Инга только подбегала к нему, на его лице даже мелькнуло выражение, похожее на страх. Однако уже после минуты поцелуев, объятий и улыбок на его физиономии заиграла ответная улыбка. Правда, какая-то неуверенная, робкая и даже жалкая.