Полуночный танец кентавров
Шрифт:
– Не верю! – наконец выдавила из себя Алена.
– Ага! Не может быть, – подтвердила Инга.
– Точно вам говорю! Отец Наташи и муж нашей Зыковой – одно лицо!
В комнате повисла продолжительная пауза. Получалась и впрямь «Санта-Барбара». Разведенная супруга погибшего фабриканта приезжает в «Дубочки», чуть ли не в гости к любовнице своего бывшего мужа и его дочери. И не просто приезжает, но еще и посещает сеансы мануальной терапии у своей бывшей соперницы.
– А не могла ли Екатерина Павловна и прирезать эту Зыкову?
– Зачем?
– Из былой ревности.
– Ну, допустим, одну Зыкову – могла. А тетку Веру? А Наташу?
Все замолчали. Если насчет тетки Веры у них еще были какие-то сомнения, то насчет Наташи сомнений быть не могло. Екатерина Павловна свою дочь обожала, и даже легонько шлепнуть любимое дитя у нее рука никогда не поднималась. Что уж говорить о такой жестокости!
– Разве что Екатерина Павловна узнала, что дочь ее обманывает и встречается совсем не с Василием Петровичем, а с простым шофером? – нерешительно произнесла Алена, сама понимая дикость подобной версии.
– А тетку Веру тогда за что?
– За ее злой язык!
Это объяснение тоже было сильно притянуто за уши. Екатерина Павловна никак не производила впечатление человека, способного на три убийства, да еще совершенных за такое короткое время. Но все же сыщики решили не сбрасывать Екатерину Павловну со счетов совсем. Дама в белой шляпе, запечатленная на записи из «Никитского», походила на костоправшу и ростом, и телосложением.
– Чем больше подозреваемых, тем лучше. Когда отсеются все лишние, останутся лишь те, кого стоит реально подозревать.
Главным, что теперь интересовало сыщиков, был вопрос о том, зачем Зыкову потянуло в «Дубочки»?
– Я наводил справки, в этот раз она приехала к нам отдыхать буквально через несколько дней после того, как тела ее бывшего супруга и его новой жены были доставлены в Россию и захоронены.
– Может, место у Зыковой было забронировано заранее?
– Я спрашивал в гостинице. Там говорят, что бронь у нее и впрямь была, но только на более позднюю дату, аж на август месяц. Так что Зыкова приехала гораздо раньше, чем намеревалась вначале. Номер для нее нашелся, так что она поселилась и начала посещать указанные процедуры.
– Странно, – заметила Алена. – Если предположить, что Зыкова узнала о смерти своего бывшего супруга и примчалась в «Дубочки», чтобы сообщить о том Екатерине Павловне и Наташе, то почему она как ни в чем не бывало принялась за лечение?
– А что, если это было ей нужно для того, чтобы отвести подозрения от истинной цели своего приезда?
– И какой?
– Убийство соперницы!
Все уставились на Ингу, произнесшую эту фразу таким жутким замогильным голосом, что мороз пробежал по коже у собравшихся.
– Ка… какой соперницы? – даже начал заикаться Ваня. – Кого Зыкова собиралась убить? Ведь не Екатерину же Павловну! Сколько воды утекло с тех пор, как они были соперницами!
– Нет, не Екатерину Павловну.
– А кого же?
– Наташу!
Так как все друзья смотрели на нее непонимающе, Инга попыталась объяснить:
– Зыкова –
бывшая жена Гребешкова, отца Наташи. И как пусть и бывшая, но все же родственница, Зыкова имеет некоторые права на его наследство.Видя, что друзья все еще не до конца ее понимают, Инга договорила свою мысль:
– Ведь мы слышали, что, кроме Наташи, у Гребешкова близкой родни не осталось. И если бы Наташа умерла, то у Зыковой были все шансы заграбастать состояние покойного бывшего супруга или по крайней мере какую-то его часть.
Василий Петрович покачал головой:
– Все это хорошо, но ты не учитываешь того обстоятельства, что Зыкова погибла первой. А значит, она не могла убить Наташу.
Инга смутилась.
– Действительно… Что это я…
– Ну ничего, – снисходительно прогудел Василий Петрович. – Ошиблась. Со всеми бывает.
Но Алена заступилась за подругу:
– А я вот считаю, что Инга не так уж и ошиблась. Может быть, Зыкова и не убивала Наташу, но самих Зыкову и Наташу запросто могли убить из-за этого чертова наследства!
– Кто?
– Какие-нибудь другие претенденты на него. Не факт, что если у Гребешкова не было близких родственников, то у него так же не было и какой-нибудь дальней родни.
– Придумала тоже! – отмахнулся Василий Петрович. – И что, прикажешь всю родню Гребешкова проверять? И до какого колена?
– А тетка Вера за что пострадала? – поддержал его Ваня. – Или, по-вашему, она этому Гребешкову тоже родня?
В его голосе звучало столько сарказма, что Алена с Ингой замешкались и замолчали.
– Нет, товарищи, – произнес Василий Петрович, – у меня другое предположение. Следователь, когда мне сегодня с извинениями звонил, мало того что сказал о том, что подозрения в убийстве Наташи с меня окончательно сняты, еще и поинтересовался, занялись ли мы проверкой наших новых сотрудников. И вот что я в связи с этим подумал…
И обведя своих друзей заговорщицким взглядом, он произнес:
– Наталья Кирилловна!
– Что?
– Моя ближайшая помощница. Мы с вами, проверяя всех новеньких, совсем упустили ее из виду.
Все пораженно молчали. Никому до сих пор не пришло в голову, что можно заподозрить в случившихся преступлениях интеллигентнейшую Наталью Кирилловну. Как-то не вязались такие зверства с ее утонченной натурой.
– Вася, она живет тут уже почти год. И за это время ни разу не дала повода для каких-либо подозрений в нечистоплотности.
– Так то было раньше, а теперь все изменилось. Вы сами слышали наш с ней сегодняшний разговор. Между прочим, она заговаривает о том, чтобы уйти, уже не первый раз.
– Ты мне этого не говорил.
– А чего тут говорить? Я думал, что дело в деньгах, а сейчас подумал: вдруг не только?
Все внимательно посмотрели на Василия Петровича. И он продолжал:
– Я вот тут подумал: как ни крути, а два первых трупа были обнаружены у нас в «Дубочках». Третье убийство могло быть совершено для отвода глаз. Да и как для отвода глаз? Прямехонько в цель оно угодило! Ведь именно меня или моих близких в убийстве тетки Веры полиция в первую очередь и заподозрила.