Полураспад

– Прежде всего вам понадобится адвокат... И мы можем предоставить...

– Я ни в чем не считаю себя виноватым. Поэтому адвокат не нужен.

– Но вам положен адвокат!

– Считайте, я сам и есть адвокат! Адвокат Левушкин у профессора Александрова! Можете мысленно разрезать меня надвое. А можете не мысленно...

– Намекает!
– подал голос лейтенант.
– У нас не режут, господин профессор.

– Четвертуют?
– Алексей Александрович с досадой взялся за нос. Зря злит этих работничков. Да и страшноватая контора, честно говоря.
– Хорошо! С юмором покончено! Чем я виноват перед государством? По какому праву арестовали, товарищи следователи?

Майор, опустив очочки под мохнатые брови, прошел за стол, сел и открыл папочку.

– Вот это правильно, Алексей Александрович. Сядьте, пожалуйста.

Левушкин-Александров продолжал стоять. Женщина опустилась на стул, Кутяев отошел к окну, облокотился на подоконник.

– У следствия к вам вопросы, Алексей Александрович. Вы, конечно, можете не отвечать, снова сославшись на пятьдесят первую статью Конституции Российской Федерации. Но в ваших же интересах разъяснить свои действия. Вы обвиняетесь в том, что передали китайской стороне информацию, являющуюся государственной тайной.

– Вы опять про электризацию спутников? Да сколько же можно! Это открытая, десять лет как открытая тема!

– А вот мы получили из двух академических институтов заключения по этой тематике. Они считают: ваши действия носили преступный характер.

– Из каких институтов?!
– поразился Левушкин-Александров.
– Этого не может быть!
– Он потер лоб рукой и сел на стул. Бред какой-то.

– В свое время ознакомитесь.
– Майор был доволен произведенным эффектом.
– А пока отвечайте на вопросы. Итак, вы вполне осознанно передавали сведения, составляющие гостайну, зарубежным специалистам. Причем за вознаграждение. Вы слышите меня?

– Вознаграждение?
– Алексей Александрович поднял глаза.
– Деньги, да... переведены на расчетный счет Института физики.

– А тысяча долларов в конверте? Правда, их тут уже нет... А "дипломат"? А персональный компьютер?
– Майор сделал театральный жест рукой в сторону маленького столика.

У Алексея Александровича от гнева помутилось в голове.

– А вы уверены, что деньги - это их подарок?

– А не их?
– быстро спросил майор, впиваясь насмешливым, скачущим от возбуждения, словно бы пьяноватым взглядом в глаза арестованного.

– Их, их!
– зло признал Алексей Александрович, хотя тут же пожалел о своих словах.
– Я купил на них химреактивы для лаборатории! Идите, проверьте!

– Проверим. Но факт - вы приняли, приняли от них деньги, подарки и не сообщили, например, в налоговую! И приняли, наконец, орден!

– Какой орден?
– недоуменно откинулся Алексей Александрович.
– Вы бредите?! Вы иероглифы-то прочтите! И у нас такие медальки теперь выпускают в каждом институте, на заводе к юбилею...

– Не считайте нас за дураков. Она с номером.

– Ну и что? Господа-товарищи, что с вами?! Он у вас больной?

Майор поднялся и прорычал:

– Слушайте, вы, господин профессор! Вы не перед студентками или аспирантками, хвост не распускайте! Это там вы можете вести аморальный образ жизни, пьянствовать, в рабочее время изучать китайскую литературу...
– Он вынул из стола стихи Ду Фу.
– А ваши сотрудники жалуются, что вы бросили их, не помогаете...

"Этого не может быть! Кто?! Что за глупость?! Хотя..."

– Ду Фу - не просто стихи, - пробормотал Алексей Александрович.
– Это для шифровки.

– Да?!
– оскалил желтые зубы майор.
– Вы дураков из нас не делайте! Отвечайте на вопросы! Месяц назад вы были задержаны, вам было предъявлено обвинение согласно статье двести восемьдесят три, с вас взяли подписку о невыезде, это минимальная мера пресечения... Мы не хотели лишать институт и университет ценного работника, мы полагали, что вы осознаете опасность своего поведения. А вы продолжили сотрудничать с китайской стороной, что выразилось в переписке, в телеграммах, в приглашении приехать... Вы что же, настолько легкомысленны? Или думаете, нынче можно наплевать на интересы государства? Итак, я спрашиваю: вы признаете, что за вознаграждение помогали зарубежным специалистам строить стенд по секретной тематике?

– Но сперва у меня к вам вопрос, можно?
– Алексей Александрович медленно поднялся.

– Да сидите вы!

– Скажите, неужто вам больше нечем заняться? У нас на городском базаре наркотики продают, мальчишки подыхают по подвалам, банда Белова открыто пирует в ресторанах, в губернаторы проходят сомнительные люди, народ теряет веру во власть...

– Конечно. Конечно, потеряет. Если даже белая кость, наши дорогие ученые, продают Родину с потрохами!

– Вы!
– Алексей Александрович замахал руками и, уже ничего не соображая после двух ночей без сна, закричал фальцетом: - Дубина! Вам не здесь работать - говно на ферме носить вилами, да говно жидкое, чтобы больше наслаждаться! Господа, я требую... требую другого следователя... Сейчас не тридцать седьмой...
– В глазах потемнело, в правом виске что-то лопнуло, он медленно осел и потерял сознание...

Когда он пришел в себя, лежал одетый на постели, но не в СИЗО. Его, видимо, отвезли, бесчувственного, в больницу. Рядом в белом халате сидел румяный врач с маленькими, как у Брониславы, глазками, поодаль переминался на каблуках лейтенант Кутяев. Дернув правым усиком, он что-то спросил у врача, тот кивнул и встал.

– Давление стабилизировалось.
– Врач наклонился над профессором, от него пахло эфиром.
– Вы меня слышите, Алексей Александрович? У вас был криз. Сейчас получше, но... вас бы, конечно, в стационар.
– Он повернулся к молодому чекисту.
– Нет возможности?

Кутяев, ничего не ответив, выразительно посмотрел ему в глаза.

– Но сейчас ему лучше, - торопливо повторил врач и вышел из палаты.

– Поспите, Алексей Александрович.
– Молодой следователь посмотрел на часы.
– Утром с вами хотел бы побеседовать ваш адвокат.

– Мне не нужен адвокат, - процедил Алексей Александрович.
– Оставьте меня в покое! Слышите?

Следователь Кутяев был, кажется, напуган. Качнув головой, он удалился.

Через сутки подследственного Левушкина-Александрова перевезли обратно в следственный изолятор, но теперь уже не в подвал, а в новый корпус. Здесь в камере имелось окно, лился живой свет, воздух был свежее и коек стояло поменьше - шесть двухэтажных. Арестанты здесь арендовали вполне солидный телевизор "Шарп" с большим экраном. И даже собралась небольшая библиотечка. Профессор машинально отметил "Уголовный кодекс" 1996 года, "Как закалялась сталь", стихи Есенина, "Последний поклон" Астафьева...

Очень даже неплохо. Но выяснилось: каждый платит за нахождение в новом корпусе тысячу рублей в месяц - комфорт стоит денег. Алексей Александрович было принялся шарить по карманам, нашел две сотенки, но "сидевшие" с ним рядом молодые люди сказали:

– Александрович, не мшись... За всё кинуто...
– И, кивнув на телевизор, поведали, что четырнадцать академиков из Новосибирского Академгородка уже выступили с открытым письмом к Президенту и к руководству ФСБ, требуя прекратить произвол местных чекистов. Ученые гарантируют, что работа, которую проводил Левушкин-Александров в Китае, не содержит в себе никакой государственной тайны.