Полутьма

Мышцы стонут от поворота головы, но что делать. Должна же я понять, что происходит. Пока эта гребаная пелена еще дает дышать. Запах кровь бьет в нос сильнее, а мне наконец понятно, почему повсюду песок.

Бетонная крошка. Штукатурка, шпаклевка. Вся та дрянь, которую вампир продолбил на добрых десять сантиметров вперед справа от двери. В образовавшуюся нишу не то что я спокойно могла встать – он сам. Только что-то, видимо, пошло не по плану. Потому что с разодраными в мясо руками вампир сидит на полу, медленно втягивая воздух. Кровь стекает с кончиков пальцев на пол, красной лужицей собираясь у его ног. Весь в пыли и грязи, майор не двигается, больше напоминая статую античности, присыпанную цементом.

Понимание накатывает обжигающей волной. Под слоем пыли чувствую, как приподнимаются волоски, словно я могу ощетиниться, как кошка. Язык окончательно застревает где-то в глотке, когда я отползаю в противоположный угол, со всех сил вжимаясь в стену. Мне не нужно видеть вампира, чтобы чувствовать это.

Из горла вырывается хрип вместе с накопившимся в желудке воздухом. Супер, Сима. Самое время блевануть от страха. А что, нет? И почему это так смешно сейчас? Глотаю воздух снова, пытаясь задушить пустоту, образовавшуюся внутри. Вытеснить противный скользкий комок. Но, видимо, мой инстинкт самосохранения в отпуске. С Леопольдом вместе.

Потому что ни хрена ничего не помогает.

Дерьмо.

Пальцы сами скребут стену за спиной, а я лишь с силой жмурюсь, пытаясь удержаться еще чуть-чуть. Да кто все ржет? Уберить эту тварь из эфира, она разрывает мне глотку. Выскребите ее кто-нибудь из меня. Стерва трясущаяся. Ноготь ломается, огоньком боли зажигаясь в пальце, а я умудряюсь глубоко вдохнуть и задержать внутри воздух.

Пятки скребут пол под собой и не желают подчиняться мне. Отдайте мне пульт от этого тела, мать вашу. Отдай, Самсон. Ни хрена ты не сделаешь со мной больше. Мысленный голос давно сорван, как и самый настоящий. Хрипы, перемешиваясь со смехом, где-то далеко. Там же, где громко втягивает воздух вампир. Словно высасывает кислород вокруг меня в тесном помещении бункера. Но это другой вампир. Его довольная улыбка режет глаза хуже пыли. Блестящим острым лезвием впивается в мозг, вырезая «детка». До основания разрушая. В тот самый отдел, где навечно сдох мой контроль. И я делаю то, чего лучше никогда не делать в присутствии голодного вампира.

Прижав плотно то и дело содрогающийся подбородок к груди, резко откидываю голову назад.

Звезды, высыпающиеся из глаз под треск внутри пульсирующей болью черепной коробки, почему-то заставляют комнату качаться. Тянусь дрожащими пальцами к затылку. Кровь. Кожа треснула, но кость должна быть цела. Сама себе вряд ли раздроблю. А вот вставать на ноги не стоит. Ком уже пляшет у горла от малейшего движения. Но…

Боль вытесняет страх. Меняет приоритеты импульсов и летит со всей дури в пульсирующий череп. Сейчас я одна в своей голове. Паника отступает, впуская разумную Симу, что, поправив откуда-то взявшиеся очки, чинно усаживается за дядин стол прямо посреди моего сознания. Закидывает ногу на ногу и вздыхает, сучка. Давай, работай.

– Сколько мы здесь? – осторожно приложившись ушибленным затылком к прохладной поверхности стены, неглубоко вдыхаю.

Кончики пальцев подрагивают, но паника отступила. Конечно, лучше быть разумным кроликом рядом с удавом. Так можно хоть пасть попытаться порвать. Вампир не поднимает взгляд, а я практически чувствую, как он дыханием ощупывает воздух. И что-то мне подсказывает, что никак не картошечку жареную он там унюхал.

– Дольше, – хрипит вампир, а я молча киваю.

Разумная Сима выше всяких похвал. Готова поклясться, что у нее во рту виднеются две пары острых клыков. Потому что никак иначе объяснить ее рационализм в секунду, когда слышится смертный приговор, нельзя. Вампир ведь и дышит поэтому так. Удерживает контроль.

Поэтому и стену проломил до того места, где это было возможно. Судя по всему, сначала раздалбливал одну точку, а дальше вширь пошел в поисках слабого места.

Клыкастому тоже, видимо, не очень подыхать хотелось.

– Предположения? – прикусив губу изнутри, кивнула на дверь, и тут же боль прострелила затылок.

– Не Самсон, – хрипит вампир, а окровавленные пальцы сжимаются в кулаки.

Мне кажется, что на моем горле, но разумная Сима молча кивает головой. Не сильно.

– Майор, а что так сплоховал, что тебя не Самсон схватил? – усмешка слетает с губ, а я закрываю глаза. – Зря звезду носишь, позорище.

Так можно сделать вид, что меня не хотят сожрать.

– Про честь мундира расскажи мне еще, – хрипит вампир, а я давлю нервный выдох.

Да я сейчас хоть про макраме разговаривать буду. Лишь бы вампир оставался в сознании. Надежда еще теплилась, что удастся продержать его дольше и придумать выход. Но не затягивающиеся вампирские раны напрягали. Как и то, что его лица совершенно не видно в тени. Ладно, пока оба в уме, нужно как-то выбираться. Только если вампир не смог проломить стену, остается только ждать, что кто-то заглянет.

Как, главное, он-то умудрился попасться? По всем законам жанра должен был раскидать нападавших. Хищник же. Вряд ли хоть приблизительно его возраста кто-то был.

– Провода, schatz, – словно прочитал мои мысли вампир, – обрыв линии.

Так вот почему воняло пластиком. Застонав, уперлась лбом в ладонь. Сегодня точно не наш день. Зато каким-то уродам повезло поджарить древнего вампира, а заодно устроить эксперимент по влиянию мутировавшей крови на его организм. Потому что как еще объяснить то, что тень, загородив лишь на секунду полоску света, тут же исчезла, услышав наши голоса.

– Четыре, – прохрипел вампир, а я еле сдержалась, чтобы не дернуться.

– Чего? – подалась вперед, пытаясь заглянуть в глаза вампира, но он по-прежнему надежно прятался в тени. – Нападавших?

Хриплый смех тут же запустил стадо мурашек, что с громким топотом пролетели по коже, эхом отдаваясь под черепом. Вампир с силой впечатал окровавленную руку в стену. Хруст заставил выпрямить спину, а все мышцы привести в боевую готовность.

– Часа, schatz.

Испарина мгновенно покрыла лицо, липкой пыльной смесью стекая по вискам вниз. Дыхание вампира замедлялось, а я обняла колени, не сводя с него глаз. Четыре часа. Сколько он уже не ел? Сутки? Двое? Понятно, почему прячет лицо. Потому что я испугаюсь еще больше. А страх хуже тех ароматических добавок, что распрыскивают владельцы кафе у своих помещений, чтобы привлечь людей. Нет, скорее это как кровь для акулы. Для любого хищника страх – сигнал к нападению.

Новость номер два. Я, определенно жива. Но скоро эта новость станет неактуальной.

Четыре года назад

– Старший лейтенант Жарова! – строгий, с хрипотцой голос дяди тут же согнал улыбку с моего лица, заставляя расправить руки по швам. – Поясните, что смешного в докладе руководства?

Ох, Сима. Не стоило реагировать на молчаливые комментарии вампира, что мимикой старательно пародировал зачитывающего скучную речь майора. Негласно этот ребенок-переросток числился моим начальником. Вернее, начальником моего начальника, но того убили еще года два назад. В принципе с кадрами в ПМВ всегда такой разброс был. Откуда занесло блондинистого зануду с острым и направленным немного вперед подбородком, даже и не вспомню. Да я и здесь-то зачем сижу, не особо понимала. Группа полностью подчиняется моим приказам. Все группы. Проект мой, а что он там лопочет – не моего ума дела.

Вампир это хорошо понимал, поэтому просто пришел со мной за компанию. Нет, можно было и не ходить (никто и не ходит на его тупые выступления), но все же прямой руководитель. Первый раз мы показались вместе. Состав группы А засекречен, поэтому дядя, завидев нас двоих в коридоре, сразу побагровел, жадно хватая ртом воздух. Ну, конечно, в чем-то он прав. Но все же – кто там ночью будет по коридорам разглядывать, что мы с Сергеем в один кабинет вошли? В коридорах сталкивались часто, может, ну вот получилось так, обоих вызвали к руководству. Ведь реалистично? Вполне. Если бы еще кто-то знал, что он вампир, было бы подозрительно. А так все вполне считают Вагнера человеком. Так что все это просто больше похоже на дядино недовольство тем, что наши отношения… потеплели.