Полюби меня до завтра
Шрифт:
Если честно, я была в шоке. И не только я. Когда Вась-Вась разложил перед нами целую стопку бумаг с предложениями о сотрудничестве, я едва сознание не потеряла. Неожиданная слава, свалившаяся нам на голову два месяца назад, и в сравнение с этим не шла.
– Мария, - произнес Вась-Вась. – Я понимаю, возможно, ты захочешь заниматься исключительно своим блогом, учитывая огромный прирост подписчиков за последние два дня…
Я потянулась к телефону, внезапно осознав, что не проверяла блог все выходные, просто боялась туда заглядывать.
Первым
Последний пост, казалось, и вовсе улетел куда-то в космос, если судить по количеству комментариев. А количество подписчиков, и до того исчислявшееся уже сотнями тысяч, возросло практически в полтора раза!
– Что там? – нетерпеливо спросил Женя.
– Смотри, - тихо прошептала я, передавая ему телефон.
Он сначала хотел отказаться, тем более, мы всё ещё пребывали в состоянии определенного вражеского нейтралитета, но потом решил, что в глазах Вась-Вася выгоднее оставаться влюбленной парой и всё-таки взял в руки телефон.
– Предложения об интервью! – не умолкал тем временем начальник. – Люди, которые готовы пополнить бюджет нашего канала, только бы их пригласили в эту передачу…
В любом другом случае я б заявила, что взяточничество – это неприемлемо.
Сейчас могла только моргать и кивать, кивать и моргать.
– Мои дорогие, - вздохнул Вась-Вась. – Я так переживал… Я не спал ночи, боясь, что вы придете и положите мне заявление на стол!
– Какое заявление? – уточнил Женя.
– Об уходе.
– Почему мы должны… - начала я, но Вась-Вась замахал руками.
– Моя жена напридумывала всяких гадостей, - заявил он. – Что мол вы поссоритесь, потому что Женя не знал о блоге. Но это такая ерунда! Вы у меня любящие сердца! Вы обязательно будете вместе, что б ни случилось, и только смерть…
Он перехватил мой мрачный взгляд.
– Не надо смерть! – поспешил исправиться Василий Васильевич. – И ничто не разлучит вас. Тем более, такая ерунда, как блог!
Я покосилась на Женю.
Думала, что он скажет: всё кончено, не стоит даже надеяться на наше дальнейшее сотрудничество. Но Женя молчал, и я, в принципе, приняла это за положительный знак. Если он не хочет, чтобы мы разбежались прямо сейчас, всё остальное тоже можно как-нибудь исправить.
Хотя я не была уверена, что хочу оставаться с человеком, у которого такое ослиное упрямство. У меня тоже, между прочим, гордость есть! И я не продаюсь! И так и заявлю Вась-Васю сейчас, что мы…
– Конечно же, - внезапно вклинился Женя, хватая меня за руку, - мы не разошлись. Блог – это, конечно, было очень неожиданное известие, но любую неожиданность такого плана вполне можно пережить. Мне было б куда сложнее узнать, если б Маша была рецидивисткой, бежавшей из тюрьмы.
– Тоже мне, сравнил, - скривилась я.
– Ну, грехи разные бывают, - усмехнулся Евгений. – Так что, Василий Васильевич? Вы нам о чем-то сказать хотели?
– Конечно! – закивал Вась-Вась. – Мы скоро выберем из вот этого списочка следующего гостя, - он ткнул пальцем в стопку бумаг. – А ещё вам предстоит отличнейшее интервью
на другом канале…– Вот как, - скривилась я.
– Да! – заявил Вась-Вась. – И… В общем-то, ещё много чего, но, мне кажется, подробности можно обсудить и позже. Так ведь?
– Конечно, - расплылся в улыбке, далекой от искренней и естественной, Женя. – Потом мы обязательно поговорим обо всем.
– А пока идите, работайте, - закивал шеф. – Идите, идите. Голубки мои ненаглядные… Луч света в темном царстве. Счастье мое…
Женя почти силком поднял меня со стула и вывел в коридор. И уже там я, ведомая, очевидно, исключительно женской логикой и женским же упрямством, возмутилась:
– Ты что, с ума сошел, Антонов? Ты по какому праву за меня такие вещи решаешь?! С чего ты взял, что имеешь право вот так… - я сжала руки в кулаки. – Вот так вот распоряжаться? Просто взять и сказать: всё, мы дальше вместе?
– А ты против? – усмехнулся Женя.
– Может… может, и против! Ты же не удосужился меня спросить! Это что за неуважение?
– Мне кажется, не большее неуважение, чем то, что сделала ты. Или ты всё-таки другого мнения об этой ситуации?
Я, конечно, едва не задохнулась от гнева, но где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что Женя в общем-то абсолютно прав. Поступила я не лучше, скорее даже хуже. Но упрямство, доставшееся от мамы, вместо правильных слов заставило выдохнуть меня:
– Ну и гад ты, Антонов!
Глава девятнадцатая
Ни один рабочий день не проходил настолько напряженно, как этот. Под конец мне казалось, что меня выжали, как тот несчастный лимон, а косточки растолкли в ступе и обратно засыпали, чтобы не совсем сломалась. Антонов выглядел не лучше. Когда он наконец-то сел в машину, то, казалось, уже с трудом заставил себя её завести и, откинувшись на спинку водительского кресла, просто закрыл глаза.
Я взглянула на него, стараясь подавить в себе любые намеки на жалость или что-то в этом роде, и поинтересовалась, стараясь не позволять ревностным ноткам вновь пробраться наружу:
– И что это у тебя за след от помады на рубашке?
На рубашке, между прочим, моего любимого цвета.
Женя повернул ко мне голову и усмехнулся.
– Ревнуешь, Мари?
– И ничего я тебя не ревную, - проворчала я, чувствуя себя так, словно мы откатились в наших отношениях на два месяца назад и теперь только и могли, что рычать друг на друга.
– Даже ревности с твоей стороны я не достоин, ну конечно же.
– Я этого не говорила.
– Подумала.
– И ничего я не… Так что за след от помады?!
– А тебе зачем знать? Я ж не спрашиваю, с кем ты там помимо жертвы-2 встречалась, - язвительно отозвался Женя.
– Я ни с кем помимо жертвы-2, Антонов, не встречалась, и тебе об этом прекрасно известно. Мы эти два месяца почти не отходили друг от друга, - мрачно произнесла я. – Так что прекрати устраивать сцены ревности и трепать мне нервы. Ты прекрасно понимаешь, что все эти выпады в мою сторону глупы. Я виновата только в том, что не рассказала тебе о блоге.