Полюби меня

К тому же я совершенно не понимала, кому и насколько стоит доверять. Альберт теперь казался самым прямым и понятным. Но кто знает, вдруг Гордейн прав, и вся его обходительность, откровенность и нежность исчезнут, как ушли чувства Стасика ко мне. Да и Край… Казалось бы, ему стоит доверять безоговорочно, и я доверилась, насколько могла. Но кто знает, что ему нужно на самом деле. Ни он, ни Гордейн не сказали мне правду, за что его поймали. Какой именно артефакт он хотел найти… А на предположение, что это зеркало, пройдоха лишь загадочно улыбался и просил на всякий случай ничего не говорить Краю.

Я запуталась в этих интригах и была противна самой себе. Эти трое просто разрывали мои мысли, заставляли метаться.

Гордейн обговаривал со мной детали «операции», а Альберт тщетно пытался узнать причину моей тревоги. Он видел ее, спрашивал, в чем дело… Но не давил, встречая уклончивые ответы, что меня волнует вся ситуация в целом. И мне становилось только противнее от его заботы, внимания и корректности.

А еще он трогательно ухаживал за мной… Каждое утро я просыпалась с тонким ароматом в комнате и находила глазами новый шикарный букет ранее не виденных цветов. Все они были настоящие, не иллюзорные. По словам Гордейна, некоторые цветы привозили из отдаленных уголков страны. Альберт водил меня гулять в самые красивые места возле замка и всегда был безупречно галантен, не позволяя себе и тени прежней напористости и грубости. Мечта, а не мужчина… Но на душе скребли кошки, я замыкалась в себе и украдкой смотрела не него.

…И не могла насмотреться. Что бы ни произошло вначале, теперь он стал мне родным. Казалось бы, чего еще искать…? Отдаться и забыть обо всем.

На третий день тревога и предвкушение ужаса подземелья стали невыносимыми. Порой у меня открыто тряслись руки, а Альберт, вздыхая, спрашивал, в чем дело, и… принимал уклончивый ответ. Гордейн же не вылезал из зеркала, видимо, опасаясь выслушать очередной поток моих сомнений.

Вечером Альберт пригласил меня на ужин в необычное место. Взял за руку, улыбнулся и сказал:

— Пойдем.

И на душе вдруг стало лучше. У нас есть еще один вечер. И в этот вечер я могу быть с ним. Куда бы он меня ни повел, я запомню на всю жизнь его необычные глаза-хамелеоны, его строгие черты… И если погибну в попытке добыть портал, последним, что прозвучит в моем разуме, будет его глубокий голос… Ради этих воспоминаний стоит отринуть все и прожить один вечер здесь и сейчас. Может, других вечеров уже не будет…

Сначала мы долго шли по коридорам. Большинство их были наклонными, и постепенно мы поднимались все выше и выше. Потом я поняла, что мы вышли из замка — сзади он примыкал к огромной скале — и идем длинными переходами в каменной породе. Тут и там светились круглые сияющие шары. И, хоть нас окружал камень, было тепло и сказочно красиво. Альберт мягко сжимал мою руку, молчал и слегка улыбался.

В конце пути мы оказались в огромном гроте с каменными светящимися стенами. А наверху было небо с яркими серебряными звездами… Как будто мы попали на дно огромного колодца. Посредине стоял небольшой круглый столик с яствами и приборами на двоих, а возле него — два удобных плетеных кресла. И ничего больше. Тишина, только серебристые стены как будто звенели.

— Что это? — восхищенно спросила я.

— Колодец снов, — улыбнулся Альберт и придвинул мне стул. Я уселась за столик, вдохнула аромат изысканных кушаний, что смешивался с необычным запахом пещеры. Она пахла, как раннее утро — свежо, влажно, и в то же время томно, как вечерний сад, пряно и глубоко.

— Но это не точное название, — продолжил он. — Его стоило назвать «колодец мечты», или «колодец истины». Попреданию, если влюбленные возьмут здесь друг друга за руки, то узнают истинные мечты друг друга… Даже те, что каждый из них прячет сам от себя. Многие женихи и невесты из знатных семейств приходят сюда незадолго до свадьбы, чтобы узнать друг друга лучше.

— Ты считаешь меня своей невестой? — тихо спросила я. И подумала, что если предание истинно, то как мне укрыть свои мечты найти портал…

— Пожалуй, да, — улыбнулся Альберт. — Я знаю, что ты думаешь по-другому… Но я никогда не пожалею, что привел тебя сюда и открыл свою душу. Давай поедим, а потом, если захочешь, ты узнаешь мои мечты…

— А ты — мои? — спросила я.

— Если ты захочешь, покажешь мне их. А пещера тебе поможет, — мягко улыбнулся он. — Я не буду принуждать тебя к этому.

— Хорошо, — успокоенно вздохнула я и взялась за вилку.

Ужинали мы почти в полном молчании. Волшебная обстановка места придавала ощущение взаимопроникновения, так что слова были не нужны. И еще казалось — чуть глубже ощути эту тишину, и услышишь в ней его мысли. Глаза Альберта были почти черными, но от этого они не казались страшными. Скорее красивыми, задумчивыми… Такого цвета я у него еще не видела. Но точно знала, что это значит нечто особенное. Наверное, для него этот вечер стал чем-то необычным. Хоть он и не знает, что мы прощаемся… Возможно, навсегда.

— У тебя глаза меняют цвет… Почему? — спросила я, рискнув нарушить глубокую тишину. Но волшебство не исчезло. Лишь необычные глаза блеснули ярче. Он улыбнулся:

— Я полиморф во второй ипостаси. А в человеческой это выражается в смене цвета глаз…

— Что значит полиморф? — удивилась я. Я ведь уже отчаялась узнать, кто он… Край расскажет мне потом, он обещал. А пока… Пока мне это было не важно. Я привыкла, что он чудовище. И даже не обязательно знать, какое. Важно, что он Альберт — тот, кто похитил меня, а потом стал мне ближе всех. По крайней мере, в тот вечер так казалось…

— Это еще одно свойство наших королей, — сказал Альберт. — В пределах своего вида мы можем менять размер, окраску и некоторые свойства второй ипостаси. Есть основная форма, но ее легко сделать больше или меньше по своему желанию.

Ну вот сейчас он скажет мне, кто он. Когда я уже не надеюсь… Когда уже и не хочу знать…. Но он не сказал. Лишь улыбнулся, словно догадался о моих мыслях, вдруг встал и протянул мне руки ладонями вверх.

— Я обещал показать тебе свои мечты, — сказал он, пристально глядя на меня. — Ты хочешь их узнать? Я сам ничего не увижу… Только ты.

— Хочу! — уверенно ответила я. Альберт, я приму их, что бы там ни было. Я сохраню это в своем сердце… Я буду знать и помнить тебя. И, возможно, однажды вернусь с порталом, чтобы спасти твою жизнь, даже если ты возненавидишь меня за ложь и обман.

Я вложила руки в его ладони… и в этот момент что-то изменилось. Казалось, пещера запела, неслышимый, но ясно ощутимый звук полился от стен, от пола… И звезды над головой тихо зазвенели.

— Я открываю тебе свои мечты, Тая, — серьезно сказал Альберт, вглядываясь в мое лицо. — Если хочешь их увидеть — прими…

«Принимаю», — ответила я почему-то мысленно. И песня вдруг обрела образы, я увидела их словно в воздухе перед собой.

Сначала в них была война… Летали драконы, изрыгали огонь и гибли, сраженные копьями, что кидали с земли воины — я узнала в них воинов Киркаса. Потом победоносная армия Альберта шла по земле, что показал мне Гордейн. И музыка, струившаяся от стен, была похожа на победный марш.

А потом вдруг все стало по-другому… Мелодия смягчилась, и картинки войны сменились морем, над которым горели яркие звезды. Огромный корабль плыл среди волн, а на носу стоял Альберт и обнимал плечи невысокой — очень маленькой по сравнению с ним — девушки. Это была я — удивительно красивая со стороны. А руки девушки лежали на плечах красивого темноволосого мальчика. Потом был сад, где я смеялась, а Альберт подхватывал меня на руки и кружил, как самый восторженный влюбленный. Как парень из моего мира… А потом был поцелуй и жаркие ночи под двумя лунами этого мира.