Полюби меня
Шрифт:
— Хорошо, — вздохнул Гордейн. — Как скажешь.
Так просто? Я поразилась. Он не будет убеждать меня, шантажировать чем-нибудь, ставить ультиматумы? Что-то тут не чисто.
— Правда? — я не сдержала удивления.
— Правда, правда, — усмехнулся дракон и грустно посмотрел на меня. — А что мне еще остается… Только у меня одна просьба…
— Какая?
— Не приходи ко мне после близости с ним. Мне неприятно… Драконы, знаешь ли, чувствуют запахи очень остро…
— Ладно! — улыбнулась я. И тут же посерьезнела. Было еще кое-что важное. И тут без Гордейна не обойтись. — У меня тоже к тебе просьба… Послушай, Гордейн… Я
— Вот уж точно! Он ведь не ангел! — согласился Гордейн.
— Мне неприятно, но пока я не могу ему рассказать… А волк будет ждать меня, нервничать и может выдать себя. Помоги Краю. Ты же менталист. Внуши ему, что ждать меня не нужно…
Гордейн помолчал — то ли раздумывая, то ли прислушиваясь к чему-то внутри себя.
— Знаешь… не могу, — сказал он наконец. — Я его не вижу.
— То есть как не видишь? — изумилась я. — Ты же крутой менталист! И вся ваша драконья система безопасности строится на телепатии …
— А вот так — не вижу, — спокойно ответил Гордейн. — Он в глухой зоне. Знаешь, они ведь высшие маги. Есть участки на дальнем конце замка, экранированные от телепатии.. А я тут в зеркале не все свои силы могу использовать. Я даже не вижу, где он находится, не говоря уж о том, чтобы достучаться до его разума. Так что… — Гордейн задумался, — если не хочешь подставить своего волка, придется тебе лезть в подземелье, как и собиралась. И лично сообщить ему… Ох, не завидую я тебе, — наигранно вздохнул Гордейн. — Сложно будет сказать, что ты полюбила чудище ужасное, и операция отменяется… Он ведь ради тебя старается…
Я замерла ни жива, ни мертва. Сложно. Не просто сложно — ужасно! И лезть в подземелье… Теперь, когда все стало хорошо! Когда смерть больше не грозит нам с Альбертом.
— Значит, я просто расскажу Альберту все прямо сейчас… — сказала я.
— Не советую, — серьезно сказала Гордейн. — Подставишь волка. А ты ему все же обязана…
— Да ты вообще это нарочно! Гордейн, ну скажи, ты ведь видишь его на самом деле?! Можешь внушить!? Просто играешь в свою игру… Быстро согласился, не капал мне на мозг… — за последнюю надежду ухватилась я.
— Нет… — печально покачал головой Гордейн. — Я не псих. Все зависит от тебя, и я вовсе не хочу, чтобы ты сломала шею, пробираясь по подземелью… Тая, я правда не могу! — он поднял на меня большие печальные глаза. Немного переигрывал, но я ему поверила.
— А как бы ты поступил? — спросила я. Может, у него есть какой-нибудь хитроумный план. И его можно провернуть, не спускаясь в этот ад.
— Я? — весело поднял брови Гордейн. — Наплевал бы на волка. Пусть поймают и делают с ним что угодно. Но беда в том, что ты — не я. Я это понимаю.
***
Меня трясло. Я не могу подставить волка, оставить его ждать и волноваться. Не могу рассказать Альберту о нем и Гордейне — кто знает, что ждет нас всех за это. И не могу больше обманывать Альберта!
Глубоко вздохнула, встала и оперлась о стену. Думай, Тая, думай… И, пожалуй, Гордейн прав. Хочу я или нет, а поговорить с волком просто должна. Он ждет меня, рискуя своей жизнью. Придется лезть в подземелье, другого способа нет. Я даже не могу проверить, обманывает меня дракон из зеркала или действительно не «видит» Края. Скорее всего, не обманывает. Ведь ему и верно не выгодно, если я пострадаю в подземелье.
Все.
Один раз. Схожу туда и обратно, как бы сложно и тяжело это ни было. Попрощаюсь с волком, объясню ему ситуацию. И оставлю интриги позади.Поженимся с Альбертом, я рожу ему ребенка… Нам больше не будет грозить смерть. И как-нибудь решим все проблемы. В итоге все будут счастливы!
— Ты такая наивная… Так веришь в счастливый конец… — прошелестел у меня в голове голос Гордейна — он залез обратно в зеркало.
— Я к нему стремлюсь, — ответила я. — Лучше приготовься отводить глаза половине замка. Я все же спущусь в подземелье и встречусь с ним.
— Ну, дело твое… — вздохнул Гордейн. — Помогу, конечно.
— Вот давай! — и я ушла в спальню, где Маирон упоенно возилась со щенком. Из иллюзорной материи она создала мячик, кидала его, а щенок с восхищенным повизгиванием прыгал за ним, как обычная земная собака.
Учуяв меня, он забыл и о мячике и Маирон, кинулся ко мне и начал напрыгивать передними лапами на мои ноги. Я присела и принялась гладить нового друга.
— Я принесу вам завтрак, — улыбнулась Маирон и вышла.
Маленькое белое чудо, щенок все сильнее ласкался ко мне. По какой-то причине, видимо, признал меня хозяйкой, хоть Маирон уже провела с ним больше времени. Доверчиво тыкался носом в колени, лизал руки, подставлял спину, чтобы я погладила…
— Маленький мой… — прошептала я. — Эх… Страшно твоей хозяйке. Но ты не бойся… Я туда и обратно. Схожу к волку, скажу, что люблю Альберта, откажусь от путешествия… И вернусь к тебе! Не бойся…
Щенок уставился на меня умными черными глазами. Несколько мгновений преданно смотрел на меня, потом подпрыгнул изо всех сил и лизнул в нос. Я рассмеялась, подняла его на руки и прижала к себе.
Снова стало страшно и грустно… Еще одно существо останется без меня, если со мной что-нибудь случится. Альбизы теперь не было. Но все равно это очень опасное место… И меня охватывала дрожь при мысли, как буду пробираться длинными полутемными коридорами, а потом и вовсе придется пойти в тот низкий, тесный лаз — черную дыру, куда убежал волк.
— Вот, может, ты Альберту все и расскажешь, если со мной что-нибудь случится. Что я не хотела обманывать его… Хотя если уж случится, какая разница… — вздохнула я. Щенок, словно понимал, о чем речь, и развернув ко мне большую голову, преданно смотрел в глаза.
— Ну все, давай играть! — улыбнулась я и опустила его на пол. — Оставь взрослым их заботы! Твое дело — прыгать, веселиться!
Кинула мячик, и щенок рванул за ним. В этот момент дверь открылась, и вошел Альберт.
Сердце гулко ухнуло. От радости. И от тревоги. В три часа я должна быть одна и пойти в подземелье.
Он быстро обнял меня и поцеловал с ненасытной нежностью.
— Знаешь, я уже соскучился… — шепнул он. Я с улыбкой прижала голову к его груди.
— Я тоже…
— Понравился сюрприз? — Альберт кивнул на щенка, пытающегося раскусить мячик.
— Очень… Мечты сбываются… Ты самый замечательный на свете!
— Надо же… Я и не знал, что это так приятно… Когда так говорит любимая женщина… — сказал Альберт. И серьезно добавил: — Как ты его назовешь?
И тут, несмотря на все противоречия, что раздирали меня изнутри, я рассмеялась. Надо же! Я совсем забыла, что щенку нужно дать имя! А то пока что он у нас так и числился «щенком».