Полюса притяжения
Шрифт:
— Я тоже никого не тр*хала.
Рагнарину, конечно, тоже не нравится. Сжимая челюсти, прикрывает глаза.
— Твою мать… Не говори так. — Резко дергает ее дальше по столу, пока Яна не оказывается на нем полностью. — Мне жаль, что здесь…
Яна слышит, как обрывается его дыхание. Понимает, что Северный тоже не способен уже себя контролировать, и это приносит ей какое-то странное безотчетное удовольствие. Собирается заверить его, что ей все равно, где и как, что ее абсолютно все устраивает… Но сбивается с мысли, когда Денис взбирается следом и останавливается между ее разведенными
В голове проносятся слова Натальи Ильиничны о том, как долго она прорабатывала дизайн этого стола, чтобы он был не только большим и добротным, но и красивым. Не дай Бог, чтобы она когда-то узнала, как ее идеальный сын и непутевая невестка его осквернили.
— О, Господи… — только и успевает выдохнуть Яна.
Вжикает молния, слабо шуршит ткань, частит мужское дыхание… Более волнующие звуки трудно вообразить.
— Денисочка?
Слова теряются. Тело пронизывает острым предвкушением.
— Что?
— Денис…
— Знаешь… Наверное, лучше молчи…
Нет. Ей жизненно необходимо знать.
— Почему ты со мной? Почему? Почему?
«Почему? Почему? Почему?»
Рагнарин хмурится, явно не готовый отвечать на этот вопрос прямо сейчас.
— Расслабься, котенок, — улыбается с какой-то ленивой и хищной самоуверенностью.
Ложится сверху. Заводит руки Яны себе за шею. Накрывает ртом приоткрытые губы. Застывает. Слишком давно ее целовал. Словно разучился. Забыл ее вкус. Пробует. Заново знакомится. Он ведь, оказывается, сносит голову.
Проходится по ее мягким губам языком, и мир, срываясь с орбиты и вырабатывая немыслимую скорость, вращается совсем по другой кольцевой. Хаотично и до безумного головокружения быстро.
Яна сладко выдыхает ему в рот и прижимает ближе к себе.
— Пожалуйста… Денисочка… Пожалуйста…
Ласкает ее губы языком. Медленно и любовно. Быстрее просто не получается. Лижет. Посасывает. Вбирает ее прерывистые вибрирующие удовольствием выдохи. Мягко всасывает кончик языка. Влажно. Вкусно. Очень горячо.
Внутренности скручивает в жгучие и вибрирующие очаги. Желание оказаться в ней ослепляет. Лишает каких-либо других ориентиров.
— Хочу тебя, Янка… П**дец просто как…
Трогает ее между ног.
— Мокрая…
Факт ожидаемый. Но Денис получает особое наслаждение, проговаривая это и тем самым еще больше смущая девушку. Она тут же подается к его руке и со стоном об нее трется. Дарит ей это удовольствие, скользит пальцами между нежными лепестками. Размазывает по чувствительной плоти горячую влагу. Ее охренеть как много, буквально тянется за пальцами, когда он их отрывает. Трогает жаждущий внимания напряженный бугорок. Янка охает, выгибается, и громко стонет.
— М-мм-р-р-р…
Это ее специфическое «мур» забивает ему слух. Замирает, чтобы заторчать только от этого охренительного звука. Настолько напряжен, а умудряется выцеплять все детали. Запах Янки — его девочка пахнет сексом. Мельчайшее движение, каждый вдох и выдох — выжигает она своим возбуждением.
Приглушать не получается. Удовольствие проносится по телу мурашками. Проступает на коже жаркой испариной.
Часто дрожит, когда Рагнарин, обхватывая щиколотки, поднимает ее ноги
и заставляет вжаться в стол пятками.— Держись, котенок.
Прижимается к ее горячей плоти членом. Яна часто дрожит и мычит сквозь закушенные губы какие-то новые звуки.
Несомненно, впечатляет, когда у нее, наконец, получается:
— Лечи… Лечи…
Царапает его плечи, когда он проталкивается примерно наполовину, и резко замирает от мощного прилива ощущений. Серьезно раздумывает, как двинуться дальше, чтобы не слететь совсем с катушек.
— Пожалуйста… Пожалуйста… — упрашивает Янка, едва ли не с паникой.
Сцепляя зубы, Рагнарин рывком входит до упора. Она вскрикивает, рвет воздух хрипом яркого наслаждения, и его крыша улетает куда-то под потолок.
Застывая, напряженно выдыхает, давая им обоим время привыкнуть к ощущениям.
— Денис… Денис… — сумбурно частит. — Я не могу… Не могу… Не могу без тебя…
После такого себя уже не вернуть. Забирает Янка все без остатка. Его самого эмоции рвут на части. Уже знает — дальше будет ураган.
— Тихо… Тихо… Я в тебе. Все уже. Все. Расслабляйся, котенок. Сейчас будет хорошо.
— Хорошо… Мне очень хорошо, — обнимает его ногами. — Хорошо…
Он лишь жестко морщится. От боли. Душевной, не физической.
— Не сжимай меня так.
Но она продолжает сжимать. Узкая, тугая, горячая, влажная… Прошивает чумовыми ощущениями.
— Я скучала…
Обхватывая лицо Яны руками, Денис из последних сил порывается расслабить ее, и себя заодно. Сменить градус их общего напряжения. Сделать это слияние хоть отдаленно нежным. Гладит, ласкает пальцами ее лицо. Прижимается губами ко рту. И… Срывается. Напирает с жадностью. Терзает прекрасные губы. Фиксируя пальцами подбородок, грубовато лижет. Сильнее. Откровеннее. Глубже.
Подавшись назад, толкается до упора. Острое удовольствие расходится током по венам. Прошивает сумасшедшим точечным разрядом с головы до ног.
Стонут оба. Сдержанный Северный — хрипло и отрывисто. Янка — сладко и протяжно. Теряют равновесие. С каждым толчком срываются. Летят. То ли вниз, то ли вверх — непонятно. Непостижимо. По-другому просто никак.
Вжимается своим влажным напряженным телом в ее податливое и дрожащее. Упирается лбом в переносицу. Она тут же тянется к нему губами. Впивается жадно. И тут же, соединившись, оба застывают. Кажется, даже сердцебиение у обоих замирает. Несколько прерывистых шумных глотков воздуха, и сплетаются языками. Не заботясь о боли и каких-либо других ограничителях, сливаются, переходя на какой-то высший уровень близости.
Если душу не сокрушают сильные чувства, так любить просто невозможно. А с ними по-другому уже не получается.
Янку хватает ненадолго. Отрываясь от губ Рагнарина, выгибается. Пульсирует. Сжимает его почти до боли. Бессознательно расцарапывая ему спину, с громкими стонами разбивается в долгожданном удовольствии. Тогда и Северный себя окончательно отпускает. Срывается на жесткий и быстрый ритм. Хрипло и громко выдыхая на каждом толчке, вбивается в нее с одержимой страстью. Череда резких толчков, и рывком подается из нее. Заливает спермой стол, лобок и живот Яны.