Полюшко-поле

Несколько минут Волгин читал по бумажке, что кукуруза - королева полей и что без нее теперь вести хозяйство не положено.

– Значит, и мы окажем кукурузе всемерную поддержку. По звеньям закрепим ее.

"Ишь, куда хватил, козел старый. В самую политику", - подумал Семаков.

– Вот и давайте разберем заявления колхозников насчет закрепления за ними земли и техники, - предложил Волгин.

– А как платить будете?
– спросили сразу.

Волгин еще и сесть не успел.

– Кто соберет выше урожай, тот и получит больше. Договор подпишем.

– А посреди лета чем платить?

– Деньгами.

– Где они?

Волгин внушительно крякнул, и его тугая шея стала наливаться кровью...

– Найдем, - выдавил он наконец.

– Где найдешь? На какой дороге?

– Откуда возьмете?

– Дай гарантию.

Семаков поднял руку и привстал над столом. Шум утих.

– Товарищи, если председатель говорит от имени правления, значит, верить надо. Он знает...
– Семаков кивнул на Волгина, и легкая усмешка тронула его полные красные губы.
– Заверьте их еще раз, товарищ Волгин...
– Семаков глядел на председателя как-то весело, подбадривающе, а про себя думал: "Ну что, козел старый, попался! Схватили тебя за бороду... Погоди, еще и рога пообломают..."

– Да, да... Я гарантирую.
– Волгин хоть и старался глядеть прямо перед собой, но его шея, уши и даже скулы предательски краснели все сильнее и сильнее.

– Чем гарантируешь? Малахаем, что ли?

Волгин распахнул черной дубки полушубок с подкрашенным рыжим мехом на отворотах, вынул жестяной портсигар и протянул через стол Семакову. Тот отвел портсигар ладонью.

А в зале забубнили, загалдели промеж себя, и только насмешливые реплики долетали до стола президиума:

– Он нам облигациями заплатит...

– Ага, нашим салом - нам же по сусалам.

– Товарищи, мы ведь, в конце концов, ничего вам не навязываем! заговорил опять Семаков, покрывая шум.
– Закрепление земли не директива, а всего лишь опыт. Мы понимаем, что экономические условия для этого еще не созрели. Может быть, лучше отложить этот вопрос до будущего года? Давайте посоветуемся.

– Ежели опыт, тогда я не согласный...

– Кабы не омманули, мужики.

– Это не опыт, а хомут...

– Ты в него влазь, так тебя ж еще и засупонят...

Выкрикивали с места, не поднимаясь; многолетний опыт приучил этих людей выказывать придирчивость и осмотрительность. Семаков сидел, смиренно потупясь, разглядывая свои широкие белые ладони.

Волгин торопливо курил и смотрел перед собой. Наконец встал из-за стола президиума Егор Иванович и двинулся к Семакову.

– А если не закреплять землю, ты что же, платить больше станешь? спросил он сурово.

– Я, товарищ Никитин, не кассир, - Семаков кивнул в зал.
– И потому к ним обращайтесь.

– Одно дело на общей работе, другое - на самостоятельную выходить, отозвались из зала.

– А Батману что? У него оклад!

– Мне важно дело вести по-хозяйски. Понятно?
– повысил голос Егор Иванович.
– Довольно уж земля-то настрадалась.

– И нам не больно сладко!
– крикнули из зала.

– Вот я и говорю - закрепить ее надо на личную ответственность кажного звеньевого. А уж коль на то пошло - платить нечем, так я от оклада своего отказываюсь. Пусть моя бригадирская сотня на аванс пойдет звеньевым. И я сам звено беру.

– Свято место пусто не бывает, - прервал Егора Ивановича Семаков.
– Вы из бригадиров уйдете - другой встанет, ему и платить будем.

– Да уж ежели колхоз настолько обеднял, что и сотни звеньевым платить не может, так я буду бесплатно бригадирствовать. В общественную нагрузку! Ну, довольный ты теперь, парторг?

– Чего спорить?
– вмешался Волгин.
– В звеньях трактористы работать будут - платить им известно как. И другим - найдем. А там - заключим договоры, урожай хороший вырастите, и заплатим хорошо.

– Вот я и прошу закрепить за моим звеном двести гектаров земли... под кукурузу и картошку. Нас трое: я, Иван и Степа. И два трактора у нас.

– Один "ДТ" у вас отберем. Колесный дадим взамен, - сказал Волгин.

– А на общих работах они будут участвовать?
– спросил Семаков.

– Само собой, - отозвался Егор Иванович.
– Только после того, как свои дела покончим.

– Ну как, закрепим за ними землю?
– спросил Волгин.

– Конечно!

– Сам в хомут лезет...

– Закрепим.

– А мы посмотрим.

– Дело доброе.

– Поглядим...

– А сколько?

– Чего считать! Дать, сколько просит...

– Он потянет.

– Мужик надежный.

– Значит, двести гектаров закрепляем, - прочел Волгин и сказал Егору Ивановичу: - Принято. Садись.

– А кто его на работу выгонять будет?
– поддел Лубников жидким тенорком.

– Старуха горячим сковородником в мягкое место, - пробасил кто-то.

– Следующий!
– покрывая шум, прочел Волгин.
– Еськов с подручным Колотухиным.

К столу протиснулись сквозь скамьи сразу двое: тракторист Еськов, бойкий мужик лет тридцати пяти с челкой светлых волос, спадавших на лоб, как петушиное крыло, и подручный его - Иван Колотухин, здоровенный молчаливый детина.

– Мы просим сто пятьдесят гектаров наполовину кукурузы, наполовину картошки, - сказал Еськов Волгину.

– А не много ли будет?
– спросил Семаков.
– Ведь у вас один трактор.

– А вот другой!
– Еськов хлопнул по плечу Ивана.

Тот довольно осклабился.

– Трактор завязнет - Иван вытянет...

– Что твой мерин, - загоготали в зале.

– Дать!

– Не замай копают, а мы поглядим...

За Еськовым поднялся юркий черноволосый Черноземов и вместо кукурузы попросил ячмень и рис.

– Дать!
– уже заведенно кричали колхозники.

– Только кукурузу, - доказывал Волгин.

– А я говорю - ячмень... Верное дело, говорю...

– Да-ать!
– покрывали этот неожиданный спор колхозники.

Семаков, переглянувшись с Бутусовым, встал, заслоняя своей широкой грудью Волгина.