Помеха на траектории

– -Делай, что тебе говорят, правак. И послушай моего совета: когда командиру попала вожжа под хвост, лучше не суйся выпутывать её. Не забудь, кстати, передать эту мудрость своему собственному второму пилоту. Ибо когда-нибудь, бэби, у тебя будет собственный маленький второй пилот, во-от такусенький...

Сокаль понял, что командир о чём-то напряжённо думает, и разумно промолчал.

На шкалах главного узла связи закрутились красные и зелёные сияющие дуги, замигали индикаторные указатели. Что-то захрипело, засвистело в динамиках, потом раздался короткий металлический щелчок: бимм!
– - и в динамике послышался хриплый, медлительный голос капитана Невельского.

– -Кто это ещё тут?!

– -Лайнер "СОМ-200", Восьмой лётный отряд, рейс один-восемь-один Умбриэль--Земля. Говорит командир корабля Жоакино Руенга, второй пилот Эйро Сокаль. Сообщите характер аварийной обстановки на вашем судне.

– -Не на судне, а на корабле, пилот. "Торнадо-М" -- исследовательский корабль. А обстановка у меня тут простая, -- Невельский, казалось, наслаждался простотой обстановки.
– - Микрометеорит попал в ходовой экран, возникла гамма-вспышка, испарившая носовой обтекатель почти на треть. Наращивать его мне нечем, мой контейнер с балластом -- у вас. Теперь я лечу по траектории без возможности маневрировать -- собственно, до встречи со следующим метеоритом. По моим расчётам, через пятьдесят два дня я стану первым человеком, достигшим поверхности Седны -- правда, увы, в виде облака плазмы, но кто сказал, что космос не берёт свою цену с первооткрывателей? Надеюсь, что этот в высшей степени интересный факт будет занесён в ваши бортовые журналы...

– -Не беспокойтесь, Невельский. Запись ведётся, -- сквозь зубы сказал Руенга.

В эфире воцарилось молчание.

– -И это всё?
– - спросил через некоторое время голос Невельского, отделённый от лайнера миллионами километров космического пространства.

Командир лайнера помолчал ещё секунду.

– -А вы на что рассчитывали, Невельский? На то, что я вам включу марш "Покорители космоса"? Или грузинский погребальный хорал "Таво чемо"?

В эфире послышался смешок. Тревожный смешок. Нехороший.

– -А кто же будет читать мне лекцию о недопустимости нарушения регламента космических полётов? О недопустимости риска в космосе? О спортивном и неспортивном поведении дорвавшихся до спорта в неспортивную эпоху спортсменов-неудачников? Там ведь рядом с вами Сокаль, и я больше чем уверен, что он...

– -Идите-ка вы к дьяволу, Невельский!
– - резко сказал Сокаль.

– -Я и так иду к нему, -- заметил голос в эфире.
– - Что ж, вполне достойная эпитафия жертве инквизиции от профессионального святоши.

– -Это вы, Невельский, жертва инквизиции?
– - холодно поинтересовался Руенга.
– - И какой же Торквемада вас подвергал мучениям, заставляя отречься от веры ваших предков?!

– -О, таких были сотни на нашей старушке Земле, -- Невельский говорил всё увереннее, всё яростнее.
– - Долой риск! Долой азарт, погоню, страсть первооткрывательства! Минимизировать последствия и потери! Не допускать перерасхода труда и здоровья! Планирование, планирование, планирование! Нельзя то, нельзя туда, не имеешь права -- права!
– - перетруждаться и перегружаться. Отпуска, рационы, массаж и душ! Всё, всё сделано, чтобы убить то, ради чего люди рвались в космос... Я -- помеха на вашей траектории, и я понимаю это. Но я сделаю, по крайней мере, так, чтобы эта помеха осталась заметной для будущих поколений!

– -Я не хочу возвращаться к этому спору, Невельский, -- сказал Руенга.
– - Это очень старый спор.

– -А почему вы не хотите возвращаться к нему? Потому что знаете, что проиграете?

– -Нет, не поэтому.
– - Командир лайнера глубоко, тяжко вздохнул, вытягиваясь в кресле и придвигая к себе планшет с полётной информацией.
– - А потому, что суть вашей позиции в этом споре есть суть аристократическая, элитарная. Вы презираете элиту относительно недавнего прошлого, которая жрала на раутах и изящно носила модные шляпы. Но столь же непоследовательно вы преклоняетесь перед элитой более далёких времён, которая точно так же жрала и носила модные шляпы, но сверх того регулярно колола друг друга длинными, остро заточенными шампурами для мяса, чтобы доказать своё превосходство. А когда колоть людей стало не таким уж модным занятием, эта элита принялась соревноваться в другом: кто построит самую быструю яхту, кто дальше проплывёт на север или на юг, кто поставит флаг там или сям, рискуя своей жизнью и жизнями своих спутников... Благородно? Мужественно? Да, бесспорно. Но когда то же самое можно выполнить организованно и слаженно, усилиями миллионов людей, тогда теряется смысл самопожертвования и подвига, а вместо него приходят другие соображения -- соображения минимизации вреда и максимального извлечения пользы из подобных занятий.

– -Пользы для кого?!
– - усмехнулся далёкий Невельский.

– -Для людей. Для тех самых миллионов, которые кормили и поили ваших любимых спортсменов-джентльменов, первооткрывателей и флагоносцев. Не думая о них, вы бесчеловечны. Но вы, подобные вам -- вы не просто не думаете о них. Вы их презираете, Невельский! Вы ждёте от них только одного -- чтобы в будущем они или их потомки пропели вам осанну на ваших могилах... А они хотят жить, сейчас и здесь. Подумайте сами -- сделает ли ваше самопожертвование их жизнь хоть на минуту счастливее, прекраснее, радостнее?!

– -Те, кто способен понять красоту смерти во имя победы духа, поймут. До остальных мне нет дела.

– -О! Умерщвлять плоть во имя победы духа! И в самом деле, свежо и современно. Вы докатились до поповщины, Невельский... а ещё смеете обвинять нас в несовременности и недостатке широты взгляда. Слушай, правак, -- обратился Руенга ко второму пилоту, -- займи, пожалуйста, этого напыщенного павлина разговором. Он довёл меня до такой степени, что мне очень сильно надо в туалет!

– -Идите, идите, капитан, -- Невельский вновь усмехнулся.
– - Это наш с вами последний разговор. Возможно, вам потом не раз припомнят, чем он для вас закончился...

– -Возможно, -- согласился Руенга.

Он ловко выбрался из кресла, покопался в шкафчике, вынул из чемодана трхтомную бумажную копию "Руководства по лётной эксплуатации дальнемагистральных лайнеров серии СОМ". За спиной бормотал Невельский, скрипел зубами от ярости возмущённый Сокаль, но Руенга полностью отрешился от этой дискуссии. Зайдя в маленькую кабинку туалета, он с облегчением опустился на стульчак, пристегнулся вакуумными ремнями и открыл "Руководство" где-то на середине второго тома.

Через десять минут Руенга вернулся в кресло, небрежно бросив "Руководство" на торпеду кабины рядом с навигационным планшетом. Первым, что сделал командир, пристегнув ремни, было отключение передатчика дальней субквантовой связи.

– -Слушай, правак!
– - обратился он к коллеге.
– - Ты хочешь ещё раз набить морду этой спесивой обезьяне?!

– -С ума сошёл!
– - возразил Сокаль.
– - У нас пассажиры на борту. Я в метеоритный рой не полезу, и тебя не пущу!

– -А ты послушай и подумай, -- ответил на это Руенга.
– - Мы сейчас уже очень прилично разогнались, верно?

– -Так, -- согласился второй пилот.

– -Значит, -- сказал командир лайнера, -- наш передний экран будет точно так же, а то и сильнее, превращать встреченные микрочастицы вещества в жёсткое гамма-излучение.

– -Да, и с теми же последствиями, что для Невельского...

– -С теми же, да не с теми! У нас на носу две огромных блямбы, загруженные пластиком с Урана! Испаряться будут они, а не наша обшивка. А правила гласят, что ни один космический груз не стоит человеческой жизни!

– -Хм, -- кивнул Сокаль понимающе.
– - То-то твоя хвалёная интуиция заставила тебя нацепить контейнеры на нос, а не на горб!