Помни время шипов

– Как бы не так, мой дорогой. Я ее только что нашел в снегу перед нашим грузовиком.

– Да ты просто хочешь получить еще одну сигарету, потому что я должен быть вдвое более благодарным тебе.

– Чепуха. У твоей травы так или иначе вкус вишневых листьев. Но зато снова видно, что ты тоже втюрился в Катю, – коварно ухмыляется «Профессор». – Почему? – Виерт делает удивленное лицо. – Да не надо прикидываться таким удивленным, – дразнит его «Профессор» и ухмыляется в нашу сторону. – Ведь когда ты забирался в кузов, твоя трубка еще была у тебя во рту. А когда потом прибежала Катя, то от большой радости трубка выпала у тебя из пасти. – Брось, выдумщик, я еще пока не страдаю от потери памяти, – при этих словах Виерт стучит себя пальцем по лбу.

– Нет, я тоже так не думаю, если ты от чего-то и страдаешь, то скорее от мук любви, не так ли? – Засранец! – Виерт, наконец, понял, что «Профессор» его разыграл. Он поспешно закуривает свою трубку и выпускает большое облако дыма.

Мы, естественно, знали, что Виерт относится к Кате с такой же симпатией как мы все, не больше, и что «Профессор» устроил с ним свою маленькую игру, которая всегда развлекала нас. Теперь это также немного смягчает наше подавленное настроение. Только у Пауля Адама задумчивое лицо. Он, пожалуй, все еще думает о Кате. За это время я уже узнал, что его чувства к ней больше, чем простая симпатия – и они основываются на взаимности. Но лучше я об этом промолчу, и не буду совать свой нос в чужие дела.

Между тем мы объезжаем ответвления оврага и с напряжением вслушиваемся в шум боя, который становится все ближе. Это ущелье мы уже знаем, как свои пять пальцев. Окопы на его склонах мы в большинстве случаев копали сами. Они уже размещены там очень плотно, почти как пчелиные соты. Теперь они частично занесены снегом. Но и на открытой поверхности, которую мы сейчас проезжаем, окоп за окопом. Узнать их можно только по легким холмикам, которые выделяются на ровной снежной площади.

– Очень интересно, на какую позицию нас отвезут на этот раз? – говорит Вальди.

Фриц Хаманн, который незадолго до этого высунул голову из-под тента и посмотрел по направлению движения, говорит: – Похоже, будто мы едем к горным стрелкам.

Затем нас внезапно обстреливают из пехотных орудий, и мы возвращаемся в овраг. Когда мы там спешиваемся, в нашу сторону уже с шумом летят минометные мины, и одна из них попадает в грузовик. Снаряды танковых пушек и противотанковых орудий разрезают воздух и взрываются на позициях нашего танкового батальона. Наши танки стреляют в ответ, подбивают несколько танков и останавливают вражескую атаку. Когда мы переходим в контратаку, нам навстречу бегут отступающие войска с позиций. Они в панике и тащат с собой своих раненых. Какой-то унтер-офицер сообщает нашему «Оберу», что враг после мощного обстрела атаковал их позиции большим количеством танков с посаженной на них пехотой. У них много погибших и раненых.

При поддержке нашего тяжелого оружия и двадцати танков мы медленно наступаем. Сначала атака идет быстро. Потом мы попадаем в зону обстрела тяжелого оружия. На открытой поверхности почти негде укрыться, и у нас снова большие потери, прежде всего, в легких отделениях, в пехоте. Тем не менее, нам удается снова отвоевать шоссе и отбросить противника далеко на юг. В темноте мы, согласно приказу, снова немного отходим назад и занимаем линию обороны, где уже есть одиночные окопы, которые нам нужно лишь освободить от снега и немного углубить. Это значит, что позиции на главной линии обороны снова выпрямлены.

Ночь была очень беспокойной. Сначала враг из тяжелого оружия обстреливал уже покинутые позиции перед нами. Когда он это заметил, то перенес огонь дальше. Несколько позже, когда начал идти небольшой снег, советские войска внезапно оказались перед нашими позициями. В свете наших сигнальных ракет мы увидели, как они приближаются к нам в своих белых маскхалатах. Но у них не было никакого шанса добраться до наших позиций. Мы отбили атаку, нанеся им большие потери, и все еще слышим крики о помощи их тяжелораненых. Никто не может им помочь.

Теперь русские сидят перед нами в окопах и нервничают. Время от времени они запускают осветительные ракеты. Они взлетают в темное ночное небо, и когда они падают, они еще пару секунд мерцают на снегу и отбрасывают вокруг себя вздрагивающие тени. Это похоже на взмах крыльев умирающих птиц. В воздухе теперь скользит только лишь несколько редких снежинок. Кажется, что у нас снова наступило небольшое затишье. Кто-то сзади подходит к нашей дыре и спрашивает: – Первое звено?

– Да, в чем дело? – спрашиваю я. По голосу я узнал Биттнера.

– Вам уже принесли еду?

– Нет! – говорю я.

– Вот свинство! Где же они так долго? – ругается Биттнер. – Это правда, – говорит также Пауль Адам. «Профессор» уже давно должен был вернуться. Но грузовик с провиантом пока не уехал. Можно даже слышать грохот котелков.

Правильно, теперь я тоже замечаю, что они ушли уже полчаса назад, причем на дорогу им понадобилось бы самое большее пятнадцать минут. Для получения еды мы всегда ходим по очереди. Сегодня был черед «Профессора» и переведенного к нам из другого эскадрона ефрейтора Крамера.

Какая-то тень появляется из темноты. Когда он становится на колени в окопе передо мной, я узнаю Вальди, который разместился через три окопа слева от нас. Он спрашивает, кто пошел за едой. Пауль отвечает ему. – Где же их носит? Другие уже двадцать минут назад вернулись, – говорит Вальди больше озабоченно, чем сердито.

Фриц Хаманн, который теперь тоже стоит на коленях в моем окопе, замечает: – Надо надеяться, что «Профессор» не заблудился в снежной пустыне. Он даже на свету плохо видит, не говоря уже о темноте.

– Не делай из мухи слона, ведь с ним еще и Крамер, – успокаиваю я. Но про себя я думаю о том, что я однажды тоже чуть не заблудился, когда на короткое время ходил к унтер-офицеру Беренду из легкого взвода, и только с большим трудом нашел обратный путь. Легкий взвод примыкал к нам справа и образовывал правый фланг. Еще дальше справа было широкое свободное пространство, так называемая нейтральная полоса. Как-то я попал туда и видел вокруг себя одну лишь белую поверхность. Только осветительная ракета у Ивана показала мне снова правильную дорогу. Как легко можно там заблудиться, если фронт спокоен и небо затянуто плотными облаками, как сейчас.

Между тем прошло еще пятнадцать минут, и солдаты из соседних взводов тоже не видели обоих наших и ничего не слышали о них. У нас усиливается подозрение, что они блуждают где-нибудь перед нами или даже справа от нас на нейтральной полосе. – Может, выстрелить трассирующими? – предлагает Пауль.

– Лучше не надо, – возражает Вальди с полным основанием. – Если они перед нами, то мы можем попасть в них. Кроме того, Иван тоже будет палить.

Не успел Вальди произнести это, как с русских позиций в небо взлетают осветительные ракеты. В то же мгновение там начинается фейерверк. Пулеметные очереди и винтовочные выстрелы прерывают передышку на фронте.