Помоги мне исполнить мечты

По коридору бегают дети… Какой ужас! Кто бы мог подумать, что в онкологическом отделении в нашем городе может быть так много детей. Доктор задерживался.

— Привет, — говорит подбежавшая ко мне девочка. У неё большие-большие серо-зеленые глаза. — Ты тоже болеешь? — спрашивает она.

— Да. А ты? — Девочка кивает. — Серьезно?

— Доктор сказал, что у меня девяносто процентов на то, что я поправлюсь. — Она улыбнулась. Её золотые растрепанные волосы шевельнулись.

— А вот у меня нет шансов. — Почему-то я делюсь с этой маленькой девочкой всем. Почему? Не знаю. — Сколько тебе лет?

— Мне восемь. А тебе?

— Семнадцать.

— Ого! — восклицает она. Затем подбегает к своим друзьям, берет у них из рук фломастеры и бежит ко мне. Хоть мне и безумно жаль этих детей, я рада, что они могут радоваться. Им можно рисовать на стенах специальными фломастерами, которые после смываются; у них есть специальные наклейки на стены в палату; а еще им дают бусы — чем бусы длиннее, тем больше шансы на поправку. У этой девочки бусы довольно длинные. — Ты похожа на принцессу из мультика, — произнесла она. — Можно я нарисую что-нибудь? — Девочка уже приготовила фломастеры.

— Можно, — я кисло ей улыбнулась.

Девочка нарисовала на моей щеке снежинку, немного корявенькую, но она очень мне понравилась. А на другой щеке нарисовала солнце. Также она успела осмотреть мои украшения, музыкальный медальон ей безумно понравился, и потому к солнцу дорисовала еще и луну.

— Поправляйся, — на прощание сказала девочка и убежала.

Еще минут через десять пришел доктор. Он извинился за то, что задержался; сегодня он дежурный доктор, нужно было сделать обход. Я, мама и папа сели на стулья возле стола. Доктор Фитч разложил бумаги перед собой, стал смотреть их, перебирать. Не нужно было слов, чтобы понять этот жест, он тянул время, хотел собраться с мыслями. Затем он положил руки на стол, глубоко вздохнул; снял свои очки и стал протирать тряпочкой, которая лежала рядом, вновь одел их и пристально посмотрел на нас.

— В общем, как я и говорил раньше, опухоль будет прогрессировать. Звездчатые клетки глиобластомы перешли на ствол мозга, — проговорил он и выдохнул.

— Что это значит? — спросил папа.

— Помимо нарастающей головной боли будут частые головокружения, тошнота. Через некоторое время будет наблюдаться нарушение координации. Возможны нарушения слухового и зрительного центра. Но самое главное — это то, из-за чего ты, Эмили, вновь пролежала здесь так долго. Голова. Из-за увеличения размеров опухоли, боль будет просто невыносимой, и с каждым разом она будет все сильнее, словно кто-то будет бить в бубен у тебя в разуме. — Он вновь поправил очки.

Что ж, я ничего другого и не ожидала. Даже думала, что будет намного хуже. Но меня волновал другой вопрос.

— Сколько еще? — твердо спросила я.

Маму передернуло от моего вопроса. Она в первый раз со мной в больнице. В прошлые разы со мной была Кристи и один раз — папа. Она должна знать, какова реальность, даже несмотря на её ужасную боязнь больниц. Ничего не мешало ей сидеть с отцом, когда тот был болен, теперь пришла моя очередь.

— Не думаю, что стоит говорить об этом, — ответил доктор Фитч.

— Мне кажется, я должна знать сроки. У меня еще есть незаконченные дела.

— Понимаешь, я считаю, что надежда — это лучше, что можно было придумать в мире. Это самое эффективное лекарство. Не стоит отнимать её у пациента. — Доктор Фитч взял бумаги и стал их складывать в ровную стопку. — Тебе стоит верить в лучшее, Эмили.

— Всех нас ждет одно, доктор Фитч: все рано или поздно закончится. Пожалуйста, доктор, — умоляла я.

— Эмили, не стоит, — жалобно произнесла мама.

— Нет, пусть скажет. — Папа сжал кулаки. Он тоже хотел знать.

— Пожалуйста, — повторила я. — Это моя жизнь.

Доктор снова снял очки и посмотрел куда-то вниз. Всегда тяжело выносить посмертный приговор, верно? Он встал и подошел ко мне, положил руку на плечо и произнес:

— Не больше трех сезонов.

И вот тут меня как громом ударило. Не больше девяти месяцев. Как мало.

Мама не выдержала и разрыдалась. Папа обнял её. «Вы сильные, — думала я. — Вы справитесь. Вы должны». А у самой сердце разрывалось на кусочки.

— Ну, что, тебе еще недельку тут побыть, чтобы мы убедились, что приступа не повторится, и домой поедешь, — сказала медсестра. Она так приветливо улыбалась, что, на самом деле, было очень противно. К чему это фальшивая приветливость?

— Ага, — произнесла я. И девушка ушла.

Но я не собиралась сидеть здесь просто так. Я одна, никто ко мне не приходит. И я должна выяснить, почему. Беру рюкзак, который еще давно привезли мне родители, и собираю туда все вещи: запихиваю, не следя аккуратно или нет, лишь бы поскорее справиться. Снимаю с себя больничные вещи и надеваю свою одежду, привожу в порядок волосы и накидываю на плечи сумку.

Выйдя из палаты, я подумала, что, скорее всего, в таком виде уйти отсюда мне не удастся. Но другого способа у меня не будет. Я оббежала центральный коридор, оглядываясь по сторонам, — не заметил ли кто меня — и направилась к запасному выходу. Там есть пожарная лестница. По ней я спустилась вниз и уже спокойно продолжила свой путь.

Стоя у дома Лондон, я ждала, пока мне откроют. Сейчас, скорее всего, родители подруги на работе, следовательно, здесь только она и дворецкий. Я еще раз нажала на кнопочку звонка. Дверь открыла Лорен, но она не была похожа на себя: засаленные, сбитые в комок волосы, мешковатая одежда и тапочки. В руках она держала платок. Когда она увидела меня на пороге, то попыталась что-то сказать, но вместо этого высморкалась в платочек и прокашлялась. Она болеет уже так долго, не уж то никто не может её вылечить?

— Привет, — произнесла я.

— Привет, — прохрипела подруга. — Я же просила: не нужно приходить; я в порядке.

— Да я вижу, — смотря на ботинки, ответила я. Интересно, она слышит сарказм у меня в голосе?

— Прости, но я не могу тебя пригласить, вдруг заражу тебя. — Её голос был такой усталый и грустный.

Я кивнула. Нет, ей не до моих проблем, по крайней мере, сейчас. Я не винила Лорен за то, что она не может мне помочь; у каждого человека могут быть сложности в жизни, и сейчас такие трудные времена у нас обеих.

— Угу, — произнесла я. — Мне просто хотелось тебя увидеть. Выздоравливай. — И, отвернувшись, я зашагала прочь. Лондон тихонько захлопнула дверь.

Еще один дом. Я стучусь в надежде, что хоть здесь мне поднимут настроение. Черт возьми, выслушайте меня хоть кто-нибудь! Но нет.

— Майки болеет, — твердо сказала Фелиция, как только увидела меня на пороге. У неё в глазах было что-то такое… Не знаю, как объяснить. Словно она снова хочет меня за что-то отчитать.

— Ты врешь. — Я нахмурилась.