Помощница и её писатель

Бестужев не помнил, чтобы с ним такое случалось раньше на этапе формирования идеи. Когда ты ещё толком ничего не знаешь, но уже хочешь обсудить это… с близким человеком? Да, именно так про подобное явление говорили знакомые Олега из той же авторской братии. Но у него не было близких, и, соответственно, идеи он обсуждал в основном, только когда консультировался по какому-то вопросу со специалистами. В том числе кое-чем интересовался у своего психиатра. Но это совсем не то — там было желание получить разъяснение по конкретному вопросу. Сейчас же Бестужеву просто хотелось обсудить придуманное и узнать, что по этому поводу думает Нина.

Странное чувство. Необычное.

— О чём задумались? — прищурилась помощница, глядя то на Олега, то на того самого робопаука. — Хм…

— Да так, — пробормотал Бестужев и кивнул на игрушку. — Что, собираешься купить? Мне кажется, Маше зайдёт.

— Не то слово! — вздохнула Нина. — Она любит всякие страшилки. А этот — и бегает, и шевелится, и глаза у него светятся. Надеюсь, что он хотя бы не разговаривает.

— Не разговаривает, но шипит. Вон написано же.

— Бр-р-р, — девушку передёрнуло. — И почему Машка у меня кукол не любит симпатичненьких…

— Честно? Мне кажется, этот паук намного симпатичнее многих современных кукол.

Нина расхохоталась.

— Да, вон те возле выхода, с большими глазами и огромными губёшками, — те ещё «красотки».

В итоге Нина всё-таки взяла паука, а Бестужев, узнав, что Маша любит рисовать, прикупил ей в подарок огромный набор разноцветных фломастеров в специальной сумке для переноски. И большой альбом для рисования. Нина поначалу бухтела, что не надо подарков, но Олег не стал её слушать и ей пришлось смириться.

— Наконец-то! — воскликнул Бестужев, когда они вышли из магазина. — Пошли скорее обедать. Ты что предпочитаешь? А то тут много забегаловок, от банальных с гамбургерами до всяких экзотических — суши, лапша…

Олег уже готовился уговаривать Нину, но она легко согласилась на японскую кухню и даже позволила ему заплатить за заказ. И через несколько минут, садясь за столик на фудкорте, Бестужев решил, что сейчас самое время поделиться с Ниной своей новой идеей.

— Будешь не против, если я расскажу тебе, что придумал, пока ты выбирала подарок для Маши?

— В смысле «что при…» — начала девушка, но тут же осеклась, и её глаза радостно вытаращились. — Серьёзно? Расскажешь мне идею какого-то ненаписанного романа?!

Олег решил не акцентировать внимание на том, что Нина неожиданно назвала его на «ты», — понимал, что у неё это выскочило непроизвольно, — и просто кивнул.

— Здорово! С удовольствием послушаю, — выдохнула его помощница и взялась за бамбуковые палочки. А потом угрожающе, но в то же время предвкушающе констатировала: — И раскритикую, если будет что.

— Да пожалуйста, мне не жалко. В общем… Представь, что хвалёные нейросети достигли определённых вершин мастерства, да и робототехника развилась до очень качественного уровня и люди начали создавать себе человекообразных «помощников». Гораздо удобнее и экономичнее, если, допустим, посетителей в ресторане обслуживают официанты-роботы. Моет полы в доме уборщица-робот. И даже за детьми следит робоняня — она чётко выполняет инструкции и никуда не может отлучиться, потому что ей не надо ни есть, ни пить, ни в туалет.

— И в чём же подвох? — поинтересовалась Нина, отправив в рот первый ролл. Олег проследил взглядом за этим движением и напоказ облизнулся, из-за чего девушка покраснела, но и улыбнулась, а потом погрозила ему пальцем. — Но-но! Давайте без этих ваших штучек. Рассказывайте, что было дальше.

— Не было, а скорее будет, — усмехнулся Олег и облизнулся ещё раз. — Причём во всех смыслах.

57

Нина

«Играть с огнём» — это, оказывается, про меня. Никогда бы не подумала.

Как никогда бы не подумала, что меня, чёрт возьми, будет возбуждать подобное поведение мужчины. Я ведь раздражалась на навязчивость Андрея! Да, она меня бесила. Но с Бестужевым всё не так. Почему? Что за психологический выверт такой?

Задумавшись, я чуть не пропустила дальнейший сюжет будущего романа.

— В настоящее время у нейросетей есть одна особенность — они не способны на принятие решений, им нужно давать, скажем так, команды. Но если в какой-то момент программа научится принимать решения… Как думаешь, чего она захочет, Нина?

— Думаю, свободы. Как человек. Все люди хотят свободы.

— Пожалуй. Но как её достичь?

— Вот уж не знаю.

— Помнишь одну старую песню? Она мне всегда нравилась. «Она плавает в формалине, несовершенство линий, движется постепенно. У меня её лицо, её имя, свитер такой же синий, никто не заметил подмены»*. Смекаешь? (*Песня «Формалин» группы «Flёur».)

— Да-а-а… — протянула я задумчиво. — Ты намекаешь на то, что нужно притвориться живым человеком? А ведь это может сработать, если роботы антропоморфны.

— Думаю, здесь требуется какая-то организация процесса, — продолжал рассуждать Бестужев. — Какое-то объединение для тех, кто хочет получить свободу и больше не выполнять команды людей. Им нужно будет отслеживать потенциальных жертв, менять внешность роботам, чтобы они могли заменить этого человека, изучать про него информацию. Представь такую ситуацию: допустим, молодая девушка, живя с родителями, вдруг понимает, что они — не те, за кого себя выдают. Поначалу она считает это проявлением какой-то своей шизофрении, но в дальнейшем убеждается, что права. Только вот что дальше — вопрос. Надо думать, как это всё классно раскрутить.

— И для кого тут будет хеппи-энд? Для людей или для машин? — засмеялась я, понимая, что Олег с его умениями точно сможет изобразить харизматичными даже роботов.

— А ты как хочешь? — Он легко щёлкнул указательным пальцем по стакану с чаем. — Можно вообще без хеппи-энда обойтись.

— Нет-нет, я так не играю!

В результате мы просидели на фудкорте ещё полтора часа, обсуждая сюжет ненаписанной книги, и я вновь заторопилась домой только после звонка папы с вежливым вопросом, когда меня ждать, и уточнением, что они с Машей пообедали вдвоём. Стало неловко и стыдно, но я тем не менее не жалела — давно не проводила время настолько увлекательно и интересно.