Помощница по вызову

Откуда мне было знать, что “ведомая” вовсе не значит бесправная? Или пассивная.

Теперь знаю.

Что подчиняться можно по-разному. Можно так, что у самой и сомнений не останется в своей чувственной власти.

Голову откидываю, ощущая, как скользят волосы по голой спине. А потом быстрым движением трусики снимаю. И скидываю верх - он тонкий, нежный, но даже это соприкосновение с моей кожей - слишком.

– Сядь на столик.

На журнальный стол имеет в виду. Это перед ним. Совсем перед ним…

Сглатываю и сажусь. Я ниже оказываюсь, но это позволяет не только лицо поднять, но и выгнуться, опираясь руками о поверхность гладкую. Коленки инстинктивно разъезжаются в стороны, потому что он так смотрит сейчас… Невозможно просто, чтобы не разъехались.

Между ног горит и тянет. Я не к месту - может и к месту - думаю, что наверняка пятно влажное на полированном дереве останется. Или даже отпечаток голой задницы.

Еще сильнее прогибаюсь. Подставляю ему себя.

А он… он вдруг встает и меня подхватывает, поднимает. К себе спиной разворачивает… И я слышу звук вытаскиваемого ремня. На запястья холодные петли ложатся, описывая восьмерку…

– Мы не закончили кое с чем, Ис-скр-ра… - шепчет Влад и вперед толкает.

Может это и не он. А я первая делаю шаг в сторону окна.

– Знаешь, что я хотел сделать тогда?
– Поздняков низко говорит и глухо, и между ног у меня все пульсирует в такт его словам.
– Юбку твою задрать, нагнуть так, чтобы попка оттопырилась, и шлепнуть, проверяя, насколько ты готова к таким развлечениям. Следы красные оставить на белой коже...

Его голос и слова заводят так же сильно, как тот факт, что я обнажена - во всех смыслах - а он полностью одет. Моя грудь чуть сплющена прохладным стеклом, соски каменные, и если он немедленно к действиям не перейдет…

На первый шлепок отзываюсь вскриком. И тут же Поздняковское, восхищенное следует:

– Красиво.

Второй шлепок.

Это даже не больно. Странно и будоражаще, дрожь внутреннюю вызывает, где все сотрясается тоже. А еще странную эмоцию, что вот я ему все позволяю, его фантазии воплотить - и никакого страха нет, только интерес, что еще будет.

Третий.

Назад подаюсь невольно и ноги раздвигаю. Поздняков за бедра крепко обхватывает и к себе прижимает, чтобы я почувствовала его член через ткань брюк. А потом… волосы мои вперед перекидывает, открывая спину и ведет по позвоночнику языком горячим. До копчика. Кажется, встает на колени...

Четвертый. Я всхлипываю, а Влад шепчет:

– Я бы проверил, насколько ты готова, и засадил на всю длину сразу…

– А если бы не была готова?
– вырывается у меня хриплое.

Смешок. А потом я чувствую его язык… там. Дергаюсь, сбежать пытаюсь, но он крепко держит.

В этом есть что-то ужасно извращенное. Что мужчина, который ни разу в губы не поцеловал, с такой охотой ласкает… другие мои губы.

Тот, кто всегда тебя на колени ставит, сам на коленях...

Извращенное, непоследовательное, дикое.

Его язык проникает совсем глубоко одновременно с еще одним шлепком. Я оседать начинаю, потому что ноги не держат больше…

Влад же в одно движение встает. Ремень с моих запястий убирает и к себе разворачивает.

– Ты - готова,- констатирует с тем же смешком.

Я - да. Я кончить готова уже, хотя мы... даже не начинали.

Киваю только. И не могу не спросить:

– И что бы ты делал потом?

– Трахал тебя без жалости во всех возможных позах.

Происходящее делает меня ненормально дерзкой. Я пересохшие губы облизываю, взгляд на него смело поднимаю и шепчу:

– На словах ты, конечно, хорош...

Серые глаза черными становятся от расширившихся зрачков. А потом меня снова разворачивают спиной, толкают вперед, так что я на спинку дивана животом налетаю, перегибают через эту самую спинку и после секундной паузы и шуршания фольги действительно насаживают на себя на всю длину.

– Ох...

Влад говорит более матерно, тоже с этих букв начинается.

Я не видела его голым, не знаю какой он там, но судя по тому, насколько меня распирает, несмотря на готовность - все у него хорошо с размером. И желанием.

Меня и правда жестко трахают. По другому не назовешь - молча натягивают с такой скоростью и размахом, что я взвизгиваю на каждое движение. В этом положении я вообще не могу пошевелиться. Ноги до пола не достают. Остается только за диван ногтями цепляться. Каждое ощущение до одури острое. Его проникновение, диван в живот вдавленный, ворсинки под пальцами. Пошлые влажные звуки. Воздух, который из меня вместе с хоть какими-то связными мыслями выбивают. Его пальцы на бедрах, что единственные и остаются материальными в моем падении в пропасть. То как меня заводит все это действо, где я почти кукла резиновая, а он мой единственный владелец…

Влад одет и соприкосновение ткани с моей влажной кожей ощущается болезненно - сладко. Понимаю вдруг, что хочется потрогать его - именно его, а не костюм. Хочется ощутить его всего и то, что происходит с нами и между нами еще полнее. В голове мелькает совсем мысль страшная - что это первый и последний раз, и я снова могу кончить, так и не прижавшись к нему всем телом, не почувствовав всю его тяжесть…

Кажется, что-то из этого я проговариваю. Влад рычит непонятное и отстраняется резко. Из меня всхлип вырывается, потому что с ним-то невыносимо, но без него - невозможно. И пока я распрямляюсь и разворачиваюсь, он от одежды избавляется. На диван меня бросает, и я громко стону и выгибаюсь, потому что потом он делает единственное, что правильно для нас обоих.

Никогда не верила в половинки одного целого. Только вот прямо сейчас мне доказали обратное.

Я так потрясена этим ощущением, что, кажется, не дышу какое-то время. Зато Влад дышит. Дышит, рычит, жадно глазами меня пожирает. Смотрит на свой влажный член, который как поршень входит и выходит, на мою подпрыгивающую грудь, на шею, которую я подставляю… Пальцы кладет на пульсирующую жилку и чуть сжимает. А мне плевать, пусть даже сильно сожмет - я и так скоро сдохну. От его движений, взгляда, от ощущений, от его плеч под моими впившимися пальцами, от дурманящего запаха нашего секса, от того, как все это грязно, мокро, неудобно, не как в кино. Но совершенно офигенно. От того, как его много и внутри и снаружи, и какой он красивый…

Вуди Аллен сказал как-то, что правильней было бы жить в обратную сторону. И умирать от оргазма, который сопровождает наше зачатие.

Я именно этим и занята.

Потому что волны накатывают одна за одной, и я уже с ума схожу от этой тянущей медлительности, с которой меня на дно затягивает и распирает… Мне может только одного не хватает, чтобы утонуть окончательно.

Тянусь к нему, преодолевая сопротивление, тянусь то ли к камню, который придаст мне должной тяжести, то ли к спасению… Выгибаюсь, прилипаю, и чувствую, что струна лопается внутри у меня, у него, у обоих… Потому что он как-то особенно глубоко в меня входит, вжимается, а потом, понимая, что этой сцепки недостаточно, накрывает мой рот своим.