Помощница стража тьмы. Брак по контракту

— Значит, сейчас все зависит от тебя, Оссим, — Эйдар подошел к окну и остановился, глядя в сад. — Если Аллан придет в себя, мы втроем сможем защитить миры от тьмы. Зло, конечно, никуда не денется, но оно не будет расти, как плесень на подкормке темной силы. Прошу тебя, Оссим… — его голос дрогнул, — будь осторожен. Предельно осторожен.

— Мог бы и не просить, — буркнул тот. — Нужно положить его на что-то ровное и твердое. Там, где можно полностью погасить свет. Чтобы была полная темнота. И тишина. Вот что, лучше отвезем его в центр.

Эйдар взял Аллана на руки, и мы вышли в сад. Водитель подогнал паромобиль к крыльцу и помог нам забраться. Оссим уехал на своей повозке, причем умудрился обогнать нас.

«Эйдар, Елизавета, запрет на ваше ментальное общение снят, — прилетело от Оссима, когда мы уже подъезжали. — Но все же постарайтесь по возможности от него воздержаться, чтобы никоим образом не складывать свою силу».

Нас ждали в том зале, где проходило общее собрание координаторов. Только теперь рядом с помостом стоял большой стол, на который Эйдар положил Аллана.

«Сядьте и молчите. Мне нужна полная тишина».

Когда мы сели, свет погас. Время шло, тишина давила — только дыхание пространства пульсировало в ушах. Иногда мне казалось, что в темноте проскакивают крохотные бледные искры. Хотелось позвать Аллана, успокоить его, подбодрить, но я боялась помешать Оссиму.

Только бы получилось, повторяла я раз за разом. Пожалуйста, пусть у него получится. Он не может умереть, он же еще совсем малыш. Необычный малыш, необыкновенный. Он так нужен этому миру. Всем мирам! И нам тоже очень нужен — Эйдару и мне.

Вдруг будто что-то треснуло. Это был не звук, а некое странное ощущение, словно пробежавшее с кровью по моим сосудам, от сердца до кончиков пальцев на руках и ногах.

— Папа! Лиза!

— Аллан! — я вскочила со стула.

Запрет? Да черт с ним, с запретом!

Вспыхнул свет. Аллан сидел на столе и удивленно озирался по сторонам. Оссим стоял рядом, улыбаясь довольно и устало. Эйдар обогнал меня, подскочил к столу и крепко обнял Аллана. А я обняла их обоих.

* * *

Оссим с нами не поехал, но пообещал заглянуть с утра.

— Вам всем надо как следует отдохнуть, — сказал он, провожая нас до паромобиля. — Только не оставляйте Аллана одного. В вашем доме может быть опасным любой.

— Ключники? — нахмурился Эйдар. — Ты думаешь?..

— Я не могу утверждать наверняка, но подозреваю, что они более уязвимы перед тьмой, чем стражи или обычные люди. Именно по своей двойственности.

— Изелла тоже из них? — я поправила свесившуюся ногу Аллана. Он заснул на руках отца — но это был самый обыкновенный сон уставшего ребенка.

— Конечно, — кивнул Оссим. — В домах стражей вся прислуга — ключники.

— Их так много?

— Намного больше, чем стражей.

Я вспомнила слова Эйдара, сказанные Ойгену: о том, что он не доверяет ключникам. Интересно, почему? У него были какие-то основания? Или просто что-то чувствовал?

— И вот еще что, — Оссим посмотрел сначала на Эйдара, потом на меня, — постарайтесь держаться втроем. Вдвоем вы опасны для нас, втроем — наоборот, для тьмы. Майкель, наверно, сказал вам, что сегодня не было ни одной тревоги. Это не к добру. Если неожиданно случится прорыв, вы должны быть вместе.

Майкель ждал нас дома. Доставив Изеллу в тюрьму, он вернулся и узнал, что мы уехали в координационный центр. Когда мы вошли в гостиную, вскочил с кресла, но увидел, что Аллан шевельнулся у Эйдара на руках, и вздохнул с облегчением.

— У Оссима получилось! Какое счастье!

— Да, — Эйдар осторожно положил Аллана на диван и сел рядом. — Теперь дело за малым: спасти мир.

— Не думаю, что тут уместна ирония, — поморщился Майкель. — Хочешь ты этого или нет, но вы избраны. Уж не знаю кем. Судьбой, жизнью. Или теми силами, которые управляют мирозданием. Вероятно, ваша встреча с Лизой не случайна. Я на связи с дежурными в центре. Если поступит сигнал тревоги, сразу извещу вас. Но, учитывая обстановку, прорыв может быть внезапным, в любую минуту.

— Оссим предупредил нас, что мы втроем должны постоянно находиться вместе, — я остановилась у камина, согревая замерзшие руки: похоже, лето ушло окончательно.

— Он прав. Я еду домой, а вы ложитесь спать. Это был очень длинный и очень трудный день.

Майкель вышел, и Эйдар посмотрел на меня.

— Давай отнесем Аллана в детскую. Я лягу там на диванчике, а ты в комнате Изеллы.

Мне совершенно не хотелось спать на кровати Изеллы, а диванчик в детской был таким маленьким, что даже я поместилась бы на нем, лишь поджав ноги.

— Не лучший вариант, — возразила я. — У меня в спальне широкая кровать. Ляжем по краям, а Аллана положим посередине.

Если он и был шокирован, виду не подал.

— Ну можно и так, — сказал, подумав, и снова взял на руки недовольно заворчавшего Аллана.

В моей комнате Эйдар раздел его, а я откинула покрывало и одеяло на кровати. Едва рыжая копна волос коснулась подушки, Аллан свернулся клубочком — как маленький зверек. Я укрыла его и погасила свет, оставив лишь тусклый ночник.

— Ложись, Лиза, — Эйдар коснулся моей руки. — Я выйду пока.

Быстро сполоснув лицо, я разделась и легла. Аллан тут же подполз ближе, и я обняла его. Это было так странно — обнимать спящего ребенка, доверчиво прильнувшего к моему плечу. Странно — и необыкновенно. И так жаль, что это не мой ребенок. Не я родила его от любимого мужчины, не я выкормила соками своего тела. Но я могла хоть немного заменить ему мать.

А еще… я поняла это сегодня. Еще я люблю его отца. Да-да, вот этого типа с несносным характером, резкого и вспыльчивого, с ядовитым языком и отвратительными манерами. Того, с кем мы связаны самым необычным образом, далеким от любовной связи.

Интересно, а если бы между нами были взаимные чувства, как это повлияло бы на нашу особую силу? Сделало бы ее больше? Или, наоборот, пригасило? А может, и никак не повлияло бы. Что толку гадать?

Вернувшись в спальню, Эйдар закрыл дверь, разделся и лег на самый край кровати. Я честно пыталась смотреть в сторону, но глаза не слушались и косились. Впрочем, ничего особо интересного я не увидела. Нижнее белье, которое носили мужчины этого мира, оставляли мало простора для фантазии: длинные белые подштанники, не слишком свободные, но и не облегающие, и такая же белая рубашка с длинным рукавом.