Помощник ездового

— Лезьте, епта! — пилот махнул рукой. — Шевелись, шевелись, пешеходные.

Разместиться в тесном пассажирском отсеке оказалось непросто, правда, делу способствовал миниатюрный размер китайца, которого Алексей выбрал себе в пару. Жень действительно выглядел как ребенок и доставал макушкой едва до плеча Лексе.

— Маленькая самолета… — пожаловался Жень, крутнулся юлой и скрылся полностью под обшивкой. — Така нолмально, камандила? Твоя салесит?

— Салесит, нолмально, нолмально, — подтвердил Лешка и чертыхнулся. — Тьфу ты, черт нерусский…

— Ага, нелуская моя, моя китаися! — гордо заявил Жень и затих.

Зачихали дымом движки, самолеты по очереди начали выруливать на полосу. Лешка до этого момента абсолютно не волновался, но сейчас даже сердце забухало от непонятной тревоги. Мучительно захотелось закурить, хотя Алексей никогда не курил, ни в этой, ни в прошлой жизни.

— Поехали, епта, мать вашу ети! — весело заорал пилот, бывший царский поручик Спиваков. — Не ссыте, если взлетели, то долетим. А если не взлетим, то хер долетим, га-га-га…

«Пошел ты кобыле в гузно…» — коротко послал его Алексей и закрыл глаза.

Дробно стуча колесами, аэроплан коротко разбежался и взмыл в воздух, сразу уходя на плавный разворот.

Лексу немедленно замутило, желудок подкатил к горлу. Как он уже успел убедиться, древние «этажерки» держались в воздухе уверенно, но жуткое дребезжание и вибрация всех составных частей аэроплана спокойствию и самочувствию не способствовали.

Было хорошо видно, как от земли отделился и ушел на круг второй самолет, потом третий и четвертый. Пятый «Сопвич», в котором находились недавние нарушители устава Модя и Федот, пошел на взлет, но…

Но, в самом конце полосы, вдруг припал на левое крыло и сразу закрутился волчком, скрывшись в облаке пыли…

— Минус один, епта… — заорал Спиваков, повернув голову. — Решай пацан, что делать. Летим али садимся? Живее!

Алексей стиснул зубы, немного помедлил и стукнул рукой по обшивке.

— Летим!!!

Он подсознательно ожидал чего-то подобного, поэтому особо не удивился. Оставшихся восемь человек должно было хватить для выполнения задачи. Теоретически. На практике, как давно уже давно убедился Лекса, все происходит совсем по-другому.

— Наш человек! — заржал пилот и качнул крыльями, приказывая остальным выстраиваться в летный ордер.

— Сто тама командила? — завозился внизу Жень.

— Летим дальше.

— Не падаем? Холосо! — уточнил китаец и опять затих.

Через несколько минут Алексей совсем успокоился и даже начал наслаждаться полетом. Зубчатая линия гор отчетливо выделялась в лазоревом небе, внизу медленно проплывали почему-то разноцветные поля — сверху оказалось неожиданно красиво.

'Может летчиком стать? — подумал он и улыбнулся сам себе. — Все же не лошадям хвосты крутить. Но и падать… того, гораздо выше, чем с коня. Так что, вряд ли. Быстрей бы уже выбиться в Москву…

— Командила, дай посмотлеть! — Жень высунул голову и сразу охнул. — Ойее… класиво!!! Моя не летал есе в восдуха!!! Никто не повелит, что Жень летал! Ойее… класиво…

Самолет вдруг дернулся, рыскнул, провалился и задрожал крупной дрожью.

— Ой, биля, биля… — китаец мгновенно нырнул обратно.

Алешка невольно засмеялся, но уже через минуту ему стало совсем не до смеха. Хрупкий аэроплан стало выворачивать так, что он жалобно заскрипел и даже жалобно завыл. Лекса вцепился в борта обеими руками, с трудом удерживаясь, чтобы не проблеваться, а пилот Спиваков только ржал и бешено матерился.

К счастью, болтанка скоро закончилась, но когда Алексей обернулся, то нашел за хвостом только…

Только два аэроплана.

Третий исчез.

Совсем.

Алексей едва не вылез из кабины на крыло, но найти третий самолет так и не смог.

Спиваков заложил крен влево, потом вправо и мрачно сообщил:

— Сопвича Череваткина нет. Хрен его знает, может назад повернул, а может гробанулся. Летим?

Алексей в голос выругался, недолго поколебался и скомандовал:

— Летим, кобылья сиська!

Дальше ни о чем не думал, просто молился, прося, чтобы оставшиеся самолеты долетели. А когда надоело молиться, начал думать, как помочь стране.

'Советская армия слегка уступала вермахту в техническом плане, но лишь слегка, — размышлял Лекса. — А в количественном уверенно превосходила, так что, по большей части роковую роль в провале первых дней войны сыграли организационные, в том числе организационно-штатные недостатки. На эту тему я много читал, так что могу считаться, в некотором роде, конечно, специалистом. А еще, гребанная слабая механизация — едва ли не самая главная причина проблем. Сравнить штатный состав немецкого танкового подразделения и нашего, сразу все понятно становится. Но как ее решить? А никак, индустриализация страны шла полным ходом, вряд ли ее можно ускорить, но, все равно, к началу войны не справились. Вся страна жилы рвала. Что я один могу сделать? Построить десяток машиностроительных заводов и выпустить десятки тысяч артиллерийских тягачей? Хрен там. На такое даже двадцати лет не хватит. Разве что перепрофилировать кучу легких, почти ненужных танков в тягачи и носители зенитных установок. Но хрен разрешат. И так почти во всем. Конечно, можно что-то сделать тактически, попробовать, как вариант, организованно отвести войска в первые дни войны на подготовленные позиции, на ту же линию Сталина, да еще модернизировать ее, но… опять же, кто меня послушает?

Как там Борух говорил? В цепочке нужно правильное звено, которое вытащит всех? То есть, найти кого-то влиятельного, кто меня поймет и действовать через него? Хрен его знает, все очень сомнительно, но пытаться буду. Больше ничего не остается…'

— Летим, командила? — снова забеспокоился Жень.

— Летим, летим, — успокоил его Лешка, быстро оглянулся и, увидев, что аэропланов меньше не стало, облегченно выругался. — Кобылья срака…

— Ага, слака! — подтвердил китаец, попытался снова высунуть голову, не смог и опять замолчал.

Через полчаса Лешка окончательно задубел, зубы весело и бодро выбивали дробь, но, к счастью, немецкая «этажерка» исправно тарахтела движком и падать не собралась, а за хвостом маячили все те же два самолета — никто не потерялся.

Когда величественные громадины гор закрыли весь горизонт, Спиваков, наконец, сообщил:

— Заходим на посадку, епта!

После посадки предстоял трехкилометровый марш на место засады, затем оборудование позиций, но все это должно было происходить на привычной земной тверди, так что Алексей об этом этапе почти не беспокоился. Но сначала предстояло сесть.

Колеса гулко хлопнули об землю, «Эльфауг» подскочил на пару метров вверх, взвыл движком, снова упал и снова подскочил, а потом, трясясь как припадочный, покатился по мелкой щебенке, пока не остановился совсем.

— Кобылья срака! — восхищенно завопил Лешка и рывком вылетел из аэроплана, но сразу же с болезненным воплем завалился на бок — свело ноги. К тому времени, как он вскочил, Жень уже стаскивал с крыльев контейнеры с оружием. Потом они схватили самолет за крылья и развернули.

— Бывайте, епта!!! — замахал рукой Спиваков, поддал газу и, после короткого разбега, взмыл в воздух.