Помощник ездового

По пещере неожиданно пронесся едва слышный стон, сменившийся…

Отчетливым русским матерком.

Лекса жестом показал Косте уйти в сторону, а сам скользнул вдоль стены на звук.

— Здесь я… не бойтесь, не буду стрелять… — прислонившийся спиной к камню русобородый парень отбросил револьвер в сторону и сильно закашлялся. Вся его грудь была залита кровью.

— Где девочки? — Лешка отбросил ногой наган в сторону. — Говори, сучье вымя!

— Там… — бандит вяло ткнул рукой. — В полу дыра, на ней решетка. Девки там…

— Костян…

— Сейчас, командир…

Костя убежал, а через несколько секунд донесся его ликующий голос.

— Есть! Живые! Живехонькие, только глазами недобро зыркают…

Лекса с трудом сдержал счастливую улыбку и сухо поинтересовался у бандита:

— Русский? Хер с тобой, давай перевяжу…

— Нет! — прохрипел парень, поспешно закрывая грудь руками. — Не надо, лишнее оно, пусть. Все равно, отжил свое. И поделом. А ты быстрый, малец. Видел тебя я, мог срезать. Но как боженька руку придержал, чуток промедлил. А ты… ты медлить не стал. Ну и пусть, живи дальше, а мне поделом…

— Как же тебя угораздило связаться с этими? — искренне посетовал Лекса. — Как отец с матушкой прозвали?

— Вот так и угораздило… — криво усмехнулся парень. — Прошка я, казачьего рода, из Семиречья. Еще до отца последнего царя батюшки наши туда переселились, колонисты. Жили хорошо, курени поставили, землица родила, а потом ваши пришли. Поначалу ладили, а потом… нас выбросили, как собак шелудивых, отобрали все, сказали… сказали, что мы коло… колонизаторы какие-то, угнетатели. Мы? У меня братка меньшой с вашими связался, да сгинул за новый порядок. Не посмотрели. Никто даже слушать не стал. Был там один, Сапаров или Сафаров… этот каин заставлял инородцев наших бить, сука краснопузая. Но не суть. Батяня с матушкой мои померли, а я озлился, да пошел лучшей доли искать, по ватагам кочевать. Вдоволь вашей кровушки пролил, ой вдоволь, но на душе лучше не стало. Ты слушай меня, слушай, малой, окажи милость, как перед батюшкой перед тобой душу открываю…

Семиречье — историко-географическая область в Средней Азии. Область расположена между озёрами Балхаш на севере, Сасыкколь и Алаколь на северо-востоке, хребтом Джунгарский Алатау на юго-востоке, хребтами Северного Тянь-Шаня на юге.

Алексей слушал и молчал. Ему отче-то было стыдно.

— В головенке мысль постоянно зудела: что ты делаешь, Прошка, грешно ведь! — горячо шептал Прохор. — Кому служишь? Нехристям? А свои же, как бы ни назывались, все равно свои! Но злоба не давала остановиться. А сейчас… — казак криво ухмыльнулся. — Сейчас как прозрел, но поздно уже. Ты вот что, малой. Понимаю, что поздно. Но… хочу помочь тебе! Не грехи свои замыть, а просто помочь. Слушай, слушай, малой, недолго мне осталось! Тебе ведь Мухаммед-бек нужен? Ждет он нас завтра в ночь, место скажу где. Он с малым числом охраны будет, возьмите девок с собой, сами переоденьтесь, заблазните ему глаза. Али затаитесь там, до того как он придет. А хочешь, лучшее тебе подскажу! Возьмете всех скопом! Через месяц встреча будет, Курширмат будет встречать какого-то важного турка, да все беки соберутся на сход, чтобы рядить, как дальше воевать с вами, главного надо всеми выбирать Можете там всех скопом накрыть. Слушай, малец, внимательно слушай, все скажу…

Прохор говорил долго, как и обещал, все рассказал, а потом последний раз вздохнул и умер. Спокойно умер, словно заснул.

Лешка немного посидел рядом, закрыл ему пальцами глаза, а потом резко встал и пошел к Костику.

А когда увидел его, от души выругался.

— Твою же кобылу!!!

Костя полулежал, привалившись спиной к стене и сипло, надрывно дышал. С уголка рта стекала струйка тягучей слюны, лицо сильно отекло и посинело.

Рядом с ним на корточках сидели три девочки и тихонько переговаривались между собой

— Ранен? Куда? — Лекса бросился к товарищу.

Костик вяло мотнул головой.

— Не хотел говорить. Укусило… что-то. Да ничего… сейчас отлежусь, да в седло…

— Чаен! Чаен! — тыкая пальцем в Костю, залепетала чумазая девочка, до глаз закутанная в платок. — Его кусить… такой, с хвостом!

Лекса сразу вспомнил, как на подходе к пещере Костян прятал руку за спину, понял, что именно тогда его укусили, отчего сам сильно растерялся. Что делать при укусе скорпиона, он даже не представлял.

— Вы можете… лечить? Что надо делать?

Самая взрослая девчонка быстро заговорила, активно жестикулируя руками. Остальные кивали.

— Если аллах захочет — будет жить! — перевела самая младшая. — Мы молиться будем.

— Твою же кобылу! — зло выругался Лешка, подбежал к пролому в стене, увидел своих и заорал, отчаянно махая руками. — Сюда, живее, чтоб вас приподняло! Быстрее!!!

Но, прежде чем красноармейцы добрались до пещеры, прошло не меньше часа. Лекса за это время успел сбегать вниз, намочил тряпки в ручье, после чего закутал руку и голову Кости. Ничего другого он просто придумать не смог. Девочки сбились в кучку и молились рядом. Лучше Косте не стало, но он все еще оставался в сознании и дышал. С трудом, но дышал.

— Его укусил черный скорпион, — сообщил Бердыев, осмотрев руку Костика. — Если сегодня ночью не умрет, будет жить. Я попробую найти траву, надо сварить и много поить. Должна помочь.

— Так какой кобылы ты здесь еще сидишь? — разозлился Лешка. — Иди и ищи.

Злость просто душила, Лекса было собрался наорать на остальных, но смог взять себя в руки и спокойно отдал приказания.

— Модя, Фрол, всех мертвяков обыскать, оружие, боеприпасы и все полезное в кучу. Да снимите с них верхнюю одежду. Чапаны да папахи, какие почище и получше выглядят. Только верхнюю одежду, исподнее не надо.

— Зачем раздевать? — вытаращил глаза Модест.

— Затем, — Лекса с трудом подавил в себе злость. — Позже узнаешь. Трупы в расщелину. Того, в отнорке, с русой бородой, не трогайте, я сам похороню.

— А зачем… — начал Модя, но глянув на Алексея, сразу осекся. — Как скажешь командир.

— Жень, Никита, Сергей, вы на посты, дорогу и тропу под присмотр. Остальные, обиходьте и устройте лошадей…

Закончив отдавать приказания, Алексей оттащил мертвого Прохора в дальний угол в пещере, где тщательно завалил камнями. Немного подумал, сладил из палок православный крест и пристроил среди камней. Личный состав косился на командира, но лишних вопросов не задавал.

Наконец, вернулся Бердыев, радостно заявил, что нашел все что нужно, а потом наварил целый котел мерзко воняющего отвара. Костю сразу вырвало, но дальше он сразу крепко заснул. Девочки сели в кружок возле своего спасителя, ухаживали за ним как могли и шипели, словно дикие кошки на каждого, кто осмелится приблизиться.

— Ишь, какие… — восхищенно покивал головой Модест. — Где бы себе такую бабу найти? Чтоб служила на совесть, в беде и в радости! Чтоб пнул ее, а она все равно ластится аки собака к хозяину.

— Баба она и есть баба, — умудрено хмыкнул Никита. — Они как кошки, не тебе служит, а ты ей. Понял, тютя?

— Много ты понимаешь!

— Да уж побольше понимаю, чем ты. Ты хоть бабу промеж ее рогаток нюхал-то?

— Да пошел ты, — озлился Модя. — Больно надо мне, нюхать-то…

— Лусская баба холосая! — сквозь дрему мечтательно пробормотал Жень. — Холосо пахнет…

— Новая власть хорошо! — вступил в разговор Бердыев. — Все правильно делает. Но… вот неправильно это, чтобы женщину возвышать. Ее место за мужчиной, а как только дашь женщине власть, сразу пожалеешь. Правду говорю, последние времена наступят! Старики так говорят, а они жизнь знают.