Попаданец на максималках - 1

Что там мои внучки про нимф говорили? Внучки… Внучки… Хмм… Как их зовут? Не помню! Как так?! И детей не помню имена. Вот, что жену Еленой звали, помню. Или Мариной? Да что же это?! Как я мог забыть? Почему?!..

Я просидел весь остаток дня, пытаясь вспомнить имена своих близкий. Нет, не помню. Елену, жену свою вспомнил. Елена Николаевна. Да сына Леонида ещё вспомнил. Беда! Беда! Надо срочно записать то, что ещё не выветрилось из головы, иначе беда.

Писал я почти всю ночь, лишь под утро устало выронил перо из пальцев. Проспав часа три, снова принялся писать. Много я забыл или мало? Не знаю. Сравнить не с чем. Что это? Проклятье богов или закономерная адаптация моего прежнего сознания в этом мире. Забывают же люди постепенно свой родной язык, если на нём не говорят. Вот только как можно забыть имена детей и внуков? Вероятно, можно. Вероятно, есть какой-то механизм… не знаю, как иначе назвать… постепенно стирающий из моей памяти то, что не пригодится в этом мире, но дающий воспоминания умершего мальчишки.

Я-то ещё месяц назад изредка начал видеть во снах Прокопия Второго, но не придал этому особого значения. Раньше лишь рассматривал его на немногочисленных картинах, а теперь вот вспоминаю, как он гулял со мной, рассказывал истории, учил фехтовать маленькой шпагой. Ну не могу же я всё это придумать?! Не могу. У кого бы спросить, что со мной происходит? Что это за изменения?

Зевс! Гера! Кто-нибудь!.. Помогите!

***

Тук-тук, бум. Тук-тук, бум. Тук-тук, бум.

Прямо передо мной находится гора, из недр которой поднимается дым. Странные звуки разносятся по округе. Ритм этих звуков напоминают какую-то песню из моей прошлой жизни. Что это? Моё тело меня не слушается и я не могу даже голову повернуть, чтобы рассмотреть местность.

Тук-тук, бум. Тук-тук, бум. Тук-тук, бум.

Вдруг все звуки стихают. Почти все. Лишь какие-то равномерные глухие удары раздаются из пещеры, что виднеется в горе. Но эти звуки не похожи на прежние. Они похожи… на звук шагов.

И точно… Из пещеры хромая выходит огромный мужчина в коротком платье и в шапке. В руке он держит кузнечный молот… Лицо его так себе, не очень приятное.

– Зачем ты звал меня, смертный?

– Я… я тебя не звал… Гефест… – заблеял я, дрожа как лист.

– Такой молодой и одновременно старый человечишка меня решил обмануть?

– Я не обманываю! Я просто не звал именно тебя, – нашёлся я как выкрутиться из неприятной ситуации.

– Да, ты не звал именно меня. Но на твой зов пришёл я.

– Почему ты? – спокойствие начало овладевать мною.

– Ты принёс мне жертву. Ты ухаживал за моим жертвенником.

– Не помню такого.

– В городе ты вылил на мой жертвенник вино, а потом стал очищать его от грязи.

Точно! Когда я искал Власа во Владимирграде, то действительно, что-то подобное сделал.

– Да, было такое. Я увидел позабытый всеми алтарь и решил привести его в порядок… как смог, конечно.

– Вот за это я даровал тебе моё благорасположение, – произнёс Гефест. – Мы, боги, пренебрегаемы сейчас многими людьми… очень многими. Вот раньше…

Олимпийский бог пустился в воспоминания и долго рассказывал о прежних временах, когда вино и кровь жертвенных животных непрестанно возливались на алтари, когда люди каждый день возносили молитвы. Я слушал и не перебивал. Мне было интересно, к чему всё это?

– Но не только жертвы угодны нам, но и искреннее желание сделать добро. Вот ты один из тех, кто смог мне дать не только силу от жертвы, но и показал свою искренность.

Я продолжал молчать, боясь неосторожным словом испортить благодушие Гефеста.

– Спрашивай, смертный. У меня сейчас не так много дел, так что я могу ответить на твои вопросы, которые ты считаешь важными.

Вот оно!

– Почему мне дали второй шанс на жизнь?

– Почему бы и нет? Не ты первый, не ты последний. Боги привыкли развлекаться и не хотят отказываться от этого.

– Почему я постепенно забываю то, что знал совсем недавно и вспоминаю, чего никогда не видел?

– Это хороший вопрос, смертный. Я попытаюсь тебе объяснить, но не уверен, поймёшь ли ты. Представь, что ты долго живёшь на острове, где бьёт лишь один родник. Ты счастлив и доволен. Но потом тебе кто-то сказал, что на соседнем острове вода вкуснее. Ты преодолеваешь серьёзные препятствия, чтобы попасть на тот остров и, припав к источнику, понимаешь, что вода действительно приятнее. Где ты захочешь жить?

– На втором острове, наверное.

– Со временем ты привыкаешь к новым ощущениям, но забываешь прежнее место жительства, и в твоей памяти остаётся лишь воспоминание, что там было хуже. Зачем тебе помнить, что где-то и когда-то тебе было хуже? Незачем.

– Наверное, я понимаю тебя, Гефест. Но почему я приобретаю новые воспоминания?

– Некоторые смертные могут позабыть о том, как жили раньше, когда придут в новое место. Но в новом месте они могут не обрести удовлетворение. Чтобы ты не испытывал скорби по тому, чего ты не в силах вспомнить, тебе даются новые воспоминания. Да и не такие уж они и новые. Для тела, в котором ты сейчас обретаешься, эти воспоминания являются родными.

– Почему я не могу помнить и то, и другое? Почему я не могу сам решать, что мне помнить, а что можно забыть?

– Ох, уж эти смертные! – неожиданно рассмеялся бог-кузнец. – Всё вам мало. Может ли ты одновременно спать на первом и втором этаже? Можешь ли ты одновременно плыть на корабле по морю и взбираться на высокую гору, находящуюся в пустыне? Долго на двух стульях не усидеть. Наступает время, и приходится выбирать что-то одно.

– Разве я могу выбрать свою прежнюю жизнь?

– Нет, конечно! Ты от неё отказался в тот момент, когда умер. Теперь у тебя новая жизнь, и с воспоминаниями прежней следует расстаться.

– Я понял тебя, Гефест, – с грустью произнёс я. – Но как я тогда смогу помочь всем тем людям, среди которых живу? Я так много читал в прежней жизни полезного, и теперь начинаю забывать обо всём!

– Хмм… То есть, ты просишь не для себя, а для других?

– Ну… И для других тоже.

– Мне нравится твой честный ответ, смертный. Невозможно любить других, если не любишь себя. Тебе будут возвращены все знания, которые ты искал в прежнем мире, дабы помочь людям, живущим в новом. Но то, что успел позабыл, – из приобретённого ещё тогда, когда не помышлял о новой жизни, – оно утеряно безвозвратно, как несущественное.

И прежде, чем я что-то успел сказать, Гефест ударил молотом по земле.

***

Открыв глаза, я увидел перед собой стол и кучу исписанных бумаг. Я спал? Это был сон или?.. Я взял лист, исписанный более чем на половину и начал его перечитывать. Ага, рецепт выплавки стекла. Хмм… Вот вижу ошибку… Вот ещё одну… Беру другой лист и снова вижу ошибки в тексте. Ура! Гефест не обманул, и мне возвращены важные знания.

И тут же я испускаю вопль отчаяния, – я не помню имён своих дочерей! Хотя, были ли у меня дочери? Да, были… Был сын Леонид, была жена Елена. Эх, Гефест... Ты и тут сказал мне правду… Горькую правду.

Надо будет приказать принести в мои покои алтари олимпийских богов. Нет, это будет неправильно! Получится, что я заберу их у тех, кто тоже к ним приходит. Значит, я буду приходить туда, где ранее почитали богов. Раз они так сильно влияют на мою жизнь, то пренебрегать ими неразумно. Да и просто выразить свою благодарность надо. Ведь я не знаю, кто именно вернул мне воспоминания. Гефест – покровитель кузнечного ремесла, изобретений, но воспоминаниями людей он вряд ли может управлять. Хотя может надо подумать над словом изобретений?