Попаданец Павлик Морозов

Но Николай Иванович мялся и говорил, что ему надо переварить эту информацию и посоветоваться с товарищами.

И тут вошел Сталин. Вошел, как наверное привык, как недавно заходил к Крупской — без стука.

— Эй, Бухарчик, я тут папиросы забыл в кабинете. Ну как моя квартирка-то, получше твоей хибары. Эй, бичо, я тебя у Рыбы недавно видел — да?

Он посмотрел на меня желтыми (рысьими!) глазами и не ожидая ответа пошел в сторону кабинета.

В моей прошлой профессии умение мгновенно принимать решения были жизненно необходимы. Одного взгляда на красного «Бухарчика» было достаточно, дабы понять — сдаст, сдаст прямо сейчас.

Я сжал пальцы в куриную гузку и ударил Бухарина ниже соска, в точку смерти, в точку остановки сердечного ритма. И, пытаясь подхватить тело не пригодившегося предка, заорал как можно более пискляво:

— Дядя Сталин, тут товарищу Бухарину плохо.

Сталин вернулся мгновенно. Он помог мне уложить тело Николая Ивановича на паркетный пол и попытался нащупать биение жилки на шее. Но или не умел, или не нащупал, резко встал и крутанул ручку телефона на тумбочке у входной двери:

— Девушка, алло, доктора дай мне срочно, Сталин говорит! Левинсон [77] ? Яков Борисович, бегом в мою старую квартиру, тут с Бухариным беда! — Приговаривая: — «Как не вовремя, как не кстати» — Сталин вернулся к телу и вновь попытался нащупать пульс на шее. Рубаха его распахнулась, открывая почти безволосую грудь, типичную для жителей Северной Осетии. Потом обратил внимание на меня:

77

ЛЕВИНСОН Яков Борисович — врач, гигиенист. Д-р медицины. В годы 1-й мир. войны служил воен. врачом, в 1918–19 — в РККА. Организовал Упр. сан. надзора Кремля (1919) (впоследствии Лечсанупр), к-рое возглавлял до 1936, до 1939.

— Ты что здесь забыл, бичо?

— Я его сына побил, вот и пришел повиниться. Я не знал чей это сын, — постарался я ответить, запинаясь.

— Повинился? Ну тогда дуй отсюда, пионер-герой, твою мать!

Я не замедлил смыться. По дороге домой купил бутылку кагора — снять стресс. Хотя, особых переживаний не испытывал. В какой-то мере я даже спас Бухарина от унижений и страхов.

(Смертный приговор Бухарину был вынесен на основании решения комиссии, которую возглавлял Микоян, членами комиссии из 35 человек были также Л. П. Берия, Н. И. Ежов, Н. С. Хрущёв. Поскольку Ленин в письме канцлеру Веймарской республики в 1922 году называл Бухарина своим сыном, то в комиссию были включены Н. К. Крупская и М. И. Ульянова. Впоследствии были репрессированы А. И. Икрамов, И. М. Варейкис, В. Я. Чубарь, С. В. Косиор, П. П. Постышев и другие — половина членов комиссии[45][46]. Ходатайство о помиловании было отклонено, и через два дня он был расстрелян на полигоне «Коммунарка» Московской области и похоронен там же.)

На другой день меня вызвала к себе Надежда Константиновна.

— Я разговаривала с профессором твоих курсов, — сказала она, протягивая ладошку для обязательного массажа по точечной методике, — он очень доволен твоими успехами. Говорит, будто ты вундеркинд, это означает — одаренный. И что с такими успехами ты сможешь не просто в университет поступить, но и сразу на второй курс. Я очень довольно и в Наркомпроссе довольны, мы решили повысить тебе стипендию народную.

Дождавшись моей искренней благодарности, Крупская продолжила:

— Ты вчера был свидетелем ужасной смерти Бухарина. Такой человек погиб. Надорвался! Всего себя отдал партии! Тебя хотел заместитель Менжинского — Ягода допросить, сам Сталин запретил, сказал, что он лично присутствовал при смерти своего товарища и нечего мальчика впутывать во взрослые дела!

«Ну спасибо! — подумал я. — Это тебе зачтется, хитрый Коба!»

Домой я шагал по холодку и весело, перебирая в голове карательных руководителей:

Ф. Э. Дзержинский — умер от сердечного приступа в 1926 г.

Г. К. Орджоникидзе — застрелился в 1937 г. (позднее жена и двое братьев осуждены, старший брат расстрелян).

Я. Х. Петерс — расстрелян в 1938 г. как контрреволюционер (жена посажена на 10 лет).

И. К. Ксенофонтов — умер в 1926 от язвы желудка.

Д. Г. Евсеев — умер в 1942 г. от болезни в Ташкенте.

К. А. Петерсон — умер в 1926 г. от туберкулёза.

В. К. Аверин — в 1938 году осуждён на 8 лет, в 1945 г. после освобождения убит неизвестным.

Н. А. Жиделев — не осуждался, умер в 1950 г.

В. А. Трифонов — расстрелян в 1938 г. как контрреволюционер.

В. Н. Васильевский — умер в 1957 г.

Мою гбешную считалку прервал женский окрик. Вот уж чего не ожидал — Татьяна Морозова лично явилась в Москву навестить своего блудного сына. Рядом с мамашей спешил мой, якобы брат, Алексей.

— Здравствуйте, матушка, — сказал я спокойно. — Как я рад вас снова обнять…

Глава 29

Полночный прохожий заметит: В деревне, уснувшей давно, Опять у Морозовой светит Пятном золотистым окно. То Павлик читает. Ни разу За вечер он с лавки не встал, — И горьковский Павел Власов Товарищем Павлику стал. С горячей, бесстрашной верой В народ, в правоту свою Вошёл он в мечты пионера В далёком таёжном краю… «Павлик Морозов» (поэма), Щипачёв Степан.

Сегодня проводил маму с братишкой. С удивлением осознал, что она меня по-настоящему любит. Казалось бы, полуживотное, отупевшая и неграмотная бабка, а надо же — любит сына старшего, переживает, слезами рубаху оросила, когда в дом зашли. На улице — стеснялась, такая вот деликатность деревенского человека, не привыкшего к открытости и многолюдью горожан.

А братишка какими глазами смотрел и все норовил тоже обнять, прижаться. А когда пошли погулять (мама отказалась), то все время за руку норовил держаться.

Вечером помянули Феденьку. Наверное тело тоже оказывает некое влияние на сознание, мне после рюмки самогона (Татьяна привезла с собой картофельный) захотелось, чтоб она погладила меня по голове. И она погладила!

С интересом я слушал и рассказы о том, как они устроились, какой дом с подворьем выделил им председатель по приказу Крупской, как хороша их новая корова — Пеструшка, сколько они закупили кур и гусе.

— Представляешь, — добавлял к рассказу мамы Алексей, — там рядом речка и озеро, все гусей держат или уток, им так хорошо…

Но не будем расслабляться, проводил… и хорошо! Баба с возу. Стыдно, старый ты циник — ишь, по головке его погладили! Тем более, что они тупо закорочены на религии. Вместо того, чтоб похвалить ребенка, который успешно готовится к поступлению в Московский Университет (от сохи за кафедру), посоветовали чаще молиться:

— Вон Боженька, как о тебе позаботился, в такой красивой хате живешь, пусть и без огорода. Ты молись, сынок, почаще. И икону повесь вон туда, вместо этого поганого зеркала. Не зеркало, а сплошной блуд (это про раму из витой бронзы с прекрасной финифтью на эмалевых вставках: ангелочки и полуодетые Музы…). Я вот тебе привезу нашу старую икону, ты повесь, сынок, повесь!