Попаданец

В лагере Хани и Лаванды не было, не было и коня Рифуса. Гадал, в какую сторону направился предатель, когда услышал девичий крик. Так быстро я ещё не бегал. Как же я обрадовался, увидев рыжую сидя на траве, а фею с подорожником в руках.

– Хвала небесам! С вами всё в порядке!

– В порядке? Я бы так не сказала, милорд, - со слезами на глазах, жаловалась Хани.
– Так коленку ушибла, что и не знаю теперь. Может помру, а может и нет! А ещё головой стукнулась о землю - болит, будто треснула.

– Потерпи немного, милочка, - дуя на рану, попросила фея.
– Всё будет в порядке.

Крылатая приложила лист. Как-то сбили они меня с толку своими проблемами, я и ничего рассказать не успел, как Лаванда уже приказала нести Хани в лагерь, а сама взяла корзину с грибами.

– Зайбула хоть отыскали?

– Угу, - пыхтя, ответил я (не двадцать же метров нести пришлось шестидесятикилограммовую ношу).

– Хоть поедим вкусненько.

– Угу.

– Да что вы всё угукаете, милорд? Тяжело, что ли?

– Угу.

В лагерь мы прибыли одновременно с Каином, который точно так же, как я, нёс потерпевшего. Правда не на руках, а на плече, но к чести убийцы его поклажа и весила в два раза больше. Первой в себя пришла Хани:

– А ну быстро положи Жорика на землю, одноглазый ублюдок, а не то милорд из тебя фарш на котлеты сделает. Этого зверя лучше незлить!

Бесчувственная туша свалилась с грохотом - Душегуб с радостью исполнил приказ. Как же прытко Хани кинулась к белобрысому, и коленка прошла, и голова болеть перестала. Вот гадина, совсем не жалко ей меня - столько тащил, что сам с трудом на ногах стою. Хани трясла бедного рыцаря до тех пор, пока несчастный не открыл глаза.

– Живой! Ура! Он живой!

– Мои...
– На лице Фонаря отразилась неописуемая боль, будто ему иголки под ногти засовывали.

– Твои? Что твои? Что ты с ним сделал? Я тебя спрашиваю, упырь?

Душегуб прищурился - попахивало разборками.

– Хани, замолчи!
– поспешил встрять я. Не язык, а помело, потом мне ещё отдуваться придётся.
– Ты ведь ничего не знаешь.

– Мои...
– повторился красный, словно рак Жора.

– Да скажи уже, наконец! Мои! Мои!
– кривлялась рыжая.
– В последний раз спрашиваю, что ты с ним сделал?

– Для начала убери ногу с мужского достоинства, пока парень не окочурился, а потом узнаешь остальное, - усмехнулся Каин.

– Ох! Как же так!

– Спасибо...

Измученный Фонарь расплылся в благодарной улыбке, откинувшись на спину...

У меня ушло около получаса, чтобы успокоить своих товарищей, доказывая, что им ничего не угрожает, и угрюмый дядя с внешностью бывалого головореза на нашей стороне и совсем-совсем не обманывает, а наоборот - говорит правду. Даже мечом Каина пришлось потрясти и рассказать, как он спас меня от проклятых близнецов. Ворчливой Хани и этого показалось мало, она настаивала на полном разоружении опасного индивидуума.

– Пусть будет так, - согласно пожал плечами Душегуб. Увидев победную улыбку на личике моей подопечной, он прибавил, - я ведь и голыми руками неплохо справляюсь.

Конечно же, подобные высказывания дали отрицательный результат - все без исключения смотрели на Каина с опаской. Страсти страстями, но кушать ведь хочется. Вместе с Душегубом и феей (трусившей меньше других находиться в обществе одноглазого) мы отправились резать зайбула. Поскольку всё оружие у нашего новоиспеченного товарища отобрали, а на месте выдать строго-настрого запретили, то разделывать зверя пришлось Лаванде и мне. В это же время Каин занялся погребением близнецов. Побродив по лесу, он отыскал им яму, словно ожидавшую подобного случая. Осталось лишь притащить трупы и засыпать землёй.

– Тяжелые бугаи, - справившись, пожаловался Душегуб.

– Всё одно лучше с ними провозиться, чем в крови зайбула плавать, - заметила фея.

К вечеру мы уселись за стол. Хани немного пожурила Фонаря, узнав, как глупо он угодил под копыта.

– А как выделывался! Хвостик распускал, аки павлин! Охотничек нашёлся... Милорду вон из-за тебя жизнью пришлось рисковать! Это ж надо с мечом на такую громадину полезть.

Фонарь смиренно слушал, молча соглашаясь со сказанным, так что покончить с затянувшимися издевательствами рыжей пришлось лично. Наконец настал долгожданный момент - мясо зайбула было готово. Вместе с печеными грибочками уходило на ура. Оно действительно оказалось таким вкусным, как утверждали мои товарищи, даже ещё вкуснее, если это возможно, но главное, что за поеданием божественного ужина мы расставили все точки над "i" в волновавших вопросах. Взяв с феи слово о неразглашении секретной информации, Каин начал рассказ с посещения трактира в Алькасаре, а если точнее, то с неправильно расшифрованного предупреждения. Во время этой короткой истории я и Жора ощутили на себе недовольный взгляд рыжей. Чувствую, придётся объясняться в недалёком будущем: наша злопамятная не простит скрытности - тайны и секреты не приветствуются ни в каком виде, даже если они во благо. Медленно, но уверенно Хани превращалась из прислужницы в сурового воспитателя. Повезло, Каин за нас заступился.

– Осуждать парней не стоит. Возможно, и сам бы не так растолковал, будь я на их месте.

– Скажите, а вы взаправду тот неуловимый преступник, что разыскивается во всех девяти патриумах Астера?
– робко спросила Лаванда.

– Тот самый.

– Как это воз... волнует. Много народу уложили за время странствий?

Не могу сказать, что моему спасителю нравился повышенный интерес феи к его непростой профессии, но он старался быть максимально тактичным, проявляя ангельское терпение к её трёпу.

– От моей руки действительно пало немало людей, господа, но не спешите осуждать. Всё они без исключения были предателями, вступившими в заговор с врагом. Я, как и небезызвестный вам Леонард, борюсь с Мраком и его приспешниками уже много лет. Правда, роль мне отведена не самая приятная... Я прекрасно понимаю, что героем для жителей Астера мне никогда не быть, но разве это главное? Мне достаточно знать, что я тружусь во благо, а всё остальное неважно.

Никогда бы не подумал, что передо мной ярый поборник Добра. Внешний вид и репутация говорили об обратном. Почему-то вспомнился белокурый любитель поэзии, успешно пудривший наши головы, цепочка размышлений привела к Леонарду, а точнее как старец сорвался с места, едва приехав в Алькасар.

– А как же Рифус? Что он передал Тетёхе на самом деле?

– Послание от Ведила.

– Так Ведил с ними заодно?
– поинтересовался я.

– Нет. Думаю, он не подозревал о предательстве Рифуса. Никто тогда не подозревал...

– Ага! Я же говорил, он с гнильцой, а оказалось с ещё какой!
– злорадно выкрикнул Фонарь.

Тоже мне умник, нашёл время для торжества. Под недовольными взглядами здоровяк сразу же притих, съёжился, желая стать как можно незаметнее.

– Эх, барон.

– Пардоньте, господа, не удержался. Вы не обращайте на меня внимания, продолжайте.

Покашляв для солидности, Каин вернулся к рассуждениям:

– Готов поклясться, получив послание, Рифус навёл прихвостней Мрака на Ведила и его дочь Ашу. Следующей целью был Леонард. Написанное другом письмо пришлось как нельзя кстати... Я был вместе с магом, когда мы угодили в западню в землях данков. Мы дрались с колдунами и нелюдями спина к спине, но их оказалось слишком много.

– Волшебник жив?