Попаданка ледяного дракона

Король Элемарр отступает на шаг. Склонив голову набок, чуть оскалившись, следит за Сараном. Тот в ответ чутко следит за ним.

– Подумай, – сипло просит Саран. – Подойдя к этой девушке, я выдал её, обратил на неё внимание. Я бы не стал этого делать, если бы знал, что ждёт моих братьев. По сути дела я своими действиями натравил на неё все службы Срединного альянса. И после этого ты считаешь, что мы были в сговоре?

– Значит, тебе она безразлична, только и всего.

– Тогда мне следовало бы откусить ей голову, чтобы выслужиться перед тобой, а не сидеть в Звёздной комнате. Но ты иди, конечно. Лелей разочарования и обиды на то, что твой младший сын не так хорош, как тебе хочется. Можешь даже запереть меня здесь навсегда. Отличное решение, особенно, если учесть, что я единственный могу хотя бы приблизительно ощутить, где прячется эта культистка!

Саран отходит к звёздной стене и прислоняется, всем телом ощущая, как вплавленные в неё кристаллики вытягивают его магию.

– Иди, – усмехается Саран. – Обратись к своим стражникам, агентам, имперцам, слугам, ведь любому из них ты веришь больше, чем мне.

– В тебе, Саран, слишком много граней. У каждой своя форма и свой цвет, но ни одна из них не показывает сердцевину.

Изумление Сарана проявляется лишь в одном – во вздёрнутых бровях.

– Ты как клинок, – продолжает король Элемарр, – со скрытыми лезвиями и замаскированной пружиной. Держать тебя в руках опасно: никогда не знаешь, прикосновение к какой части выпустит эти скрытые ядовитые лезвия, и не ударят ли они руку, что сжимают рукоять.

Саран криво улыбается:

– Не знал, что у тебя склонность к поэтическим сравнениям. Что ж, надеюсь, они помогут тебе в поимке культистов и зачатии нового наследника. Будешь приводить его сюда и показывать меня в качестве дурного примера и страшилки.

У короля Элемарра дёргается губа. Он молча поднимает фонарь и уходит из темницы. Едва дверь закрывается, Сарана окутывает расцвеченная звёздами-кристаллами темнота, так обманчиво напоминающая бескрайнее ночное небо.

***

На следующий день король возвращается с такими же чёрно-звёздными, как стены, ошейником и браслетами – блокираторами магии.

– Надевай, – командует Элемарр. – Будем искать эту девку.

Севший Саран облокачивается на согнутое колено и пристально смотрит на отца.

– Тебя не смущает, что это моя потенциальная избранная? Не боишься, что я предам ради неё?

– Избранных может быть несколько, а жизнь у тебя одна. Надеюсь, мы поняли друг друга.

– Более чем. – Саран поднимается. – Я, в принципе, не так глуп, как ты думаешь.

Империя Эрграй, приграничные земли

На улице слякотная осень. И дождик кап-кап-кап. Тоска – хоть вой. Тело свободно от контроля, но после целого дня тренировок единственное, на что я способна – стоять у окна, прислонившись к стене и глядя, как серые капли дождя сползают с отражения лица, тела в старомодном платье и глаз опутавшего шею тёмного существа.

Если скосить взгляд, можно увидеть отражения играющих за столом менталистов и дремлющих в креслах доноров вампирши. Девушки очень бледны и худы, последнее время едят лишь под угрозой хлыста хозяйки и почти всё время спят. Даже когда я бегаю по полигону, они обессилено лежат на траве. Не надо быть гением, чтобы понять – они умирают.

Но ни красавице вампирше, ни моему отцу, ни третьему в их компании субъекту – молодому чернявому парню с бегающими глазами – это безразлично. Они просто играют, бросая кости, переставляя фишки на круглой доске и перекидывая друг другу монеты.

Эх, не так я представляла себе революционеров и прочих заговорщиков по учебникам истории и романам. Мне казалось, они должны строить планы, что-то обсуждать, мечтать о будущем, за которое борются. Спорить. Даже если не за идею, а ради выгоды трудятся, то хоть выгоду обсудить. А эти… Сидят, как преступники в камере.

Тишину вечера нарушает шум в глубине дома, где-то у входной двери. Играющие даже бровью не ведут, отец бросает кости.

Наверное, менталисты поняли, кто пришёл, поэтому не реагируют.

За дверями грохочут шаги, створки распахиваются.

Широкоплечий шатен окидывает гостиную насмешливым взглядом и громко объявляет:

– Погода – дрянь!

Капитан Лэв решил поиграть в капитана Очевидность.

Переставляющий фишку отец морщится, чернявый парень закатывает глаза. А вампирша запрокидывает голову, чтобы оглядеть вошедшего:

– Ты считаешь нас слепыми и глухими?

– Я пытаюсь вас расшевелить! – пачкая паркет водой и грязью с сапог, Лэв подходит к вампирше и чмокает в руку. Направляется ко мне. – Леди Витория!

В его взгляде читается насмешка, поцелуй в ладонь короток. Сидящее у меня на плече глазастое существо Лэв рассматривает с некоторым любопытством, но без страха.

– Зачем явился? – интересуется отец.

– У меня для вас интересные новости. – Лэв возвращается к столу, что-то вынимая из-за пазухи.

Выкладывает поверх монет лист.

Напряжение воздуха становится невыносимым, в ушах звенит так, что не слышны капли дождя. Доноры тревожно ворочаются в креслах.

– Витория, иди в свою комнату, – приказывает отец таким тоном, что я… подчиняюсь.

По пути к выходу пытаюсь скосить взгляд на таинственный лист, но чья-то воля заставляет смотреть прямо перед собой, пока не оказываюсь за дверями. И закрыть их меня вынуждают плотно. Ведут до тускло освещённой лестницы на второй этаж.

Едва почувствовав, что контроль снят, замираю.

Подслушать менталистов не удавалось никогда – они чувствовали моё присутствие и заставляли отойти. Но в этот раз, возможно, они увлекутся и не заметят? Тем более за попытки подслушать меня не наказывают.

Подхватив подол, стягиваю туфли и на цыпочках сбегаю по укрытой ковром лестнице, подкрадываюсь к двери в гостиную. Тёмное существо на мне тянется вперёд. Оно тоже любопытное. И в любом случае избавиться от него невозможно.

За дверью… ругаются. Точно ругаются!

Я жадно приникаю к холодной створке. Преграда неузнаваемо искажает голоса.

– Это опасно!

– …она нужна нам в любом случае…

– …её ищет весь Срединный…

– …выбора всё равно нет…

– …другой вариант…

– Это ты за ней недосмотрел!

– Потому что Шерн уронил ящик!

– Ты за ней не смотришь даже сейчас!

Мгновение тишины. И тело само разворачивается и вновь идёт к лестнице.

Бесит, как же меня это бесит! Ненавижу, ненавижу их всех!

В бессилии стискиваю кулаки, с них срываются чёрные сполохи. От прикосновений моей магии перила и ступени с ковром разъедает, точно кислотой. Мою душу так же разъедает ярость.