Попаданка под соусом

Интересно, сколько сейчас времени и каковы мои шансы дожить до суда?..

Глава восьмая

Камера как камера… Наверное. Я в тюрьме никогда не была. Зарешеченное окошко, руку и то с трудом просунешь, под самым потолком. Три двухэтажные кровати. Закопченные стены — да, электричества тут нет, но и свечей, наверное, тоже? Ночами холодно, особенно зимой. Белье на кроватях чистое, но какое-то бедненькое, впрочем, я же не в Букингемский дворец приехала, чего ожидать?

Столик, две табуретки, одна вон сломанная валяется. Пол деревянный, в углу туалет, но цивильный, совсем как у Федро. Интересно, это тюремщики у него подсмотрели или он в тюрьме побывал? А, да не об этом мне сейчас надо думать.

Я постаралась не привлекать внимания. Первая девица все еще держала ножку табуретки — меньше отсвечиваешь, меньше шансов этой ножкой получить. Нар было шесть… Еще одна узница где-то ходит, подумала я и села в уголок.

Вторая девица с синяком что-то сказала первой. Я закатила глаза — сейчас опять будет драка, но в это время третья словно очнулась.

— Хорош уже, куры тупые! — рявкнула она, и девиц мгновенно разметало по углам, а я…

Я остолбенела.

— Ты… россиянка? — пискнула я. — Или просто русскоязычная?

— А, а-ха-ха, — зашлась смехом девица. — А я гляжу на тебя и думаю — наша, не наша!

Обидно даже. Что, прям так заметно, откуда я и кто?

— Я Люся, — девица живенько пересела ко мне. — А этих кур не бойся, они здесь из-за мужика оказались. Они местные, работают, их оштрафуют и выпустят.

— А мужик?

— А что мужик? — пожала Люся плечами. — Ну, может, они и его потом побьют. Я, короче, не выясняла, кто из них там этого мужика у кого увел. Задолбали они уже махаться, пока по роже вон той не дала…

— Так это ты ее? — уточнила я, испытывая сильное желание отсесть. Не тут-то было.

Люся приобняла меня за плечи — я аж крякнула. Ладно, пока хоть давит, а не бьет. Против такой силищи я что могу выставить? Только ор благим матом. Ну или не благим, как получится по ситуации.

— А, много наших тут побывало, — хохотнула Люся. — Пока я тут сижу…

— Давно?

— Ага, шестую неделю, — охотно поделилась она. — Ну, я же как? Приехала в большой город, хомутнула мужика… А что мужик, ну, купил мне шмотки: обычный масс-маркет. Раз постирал, два постирал, вот уже и тряпка. Ну, смартфон купил: обычный, ничего особенного. Отмыл, как говорится, снял угол в коммуналке, и давай со мной того-этого…

Я сочувственно покивала. Притворно, конечно. А она на что рассчитывала — на барона Мюнхгаузена или сразу на члена королевской семьи?

— Потом, — прикрыв глаза, продолжала Люся, — я решила мужика побогаче найти. Ну, нашла. Еще хуже — тот только что квартиру отдельную снял, и та у черта на рогах. Ни ноготочков, ни шмотья. А у него, между прочим, жена на такой крутой тачке ездит и двое детей знаешь где учатся? То есть бабки-то есть, но жадный… на меня-то. Так года три я прожила, думаю — нафиг, поеду в Турцию.

Ага, мы такие разные, а сидим теперь в одной камере. И каким же путями мы сюда пришли? Да еще и шесть недель… Не нравится мне такая перспектива.

— Ты, значит, тоже договор не читала, — удовлетворенно заметила я.

— А зачем? — протянула она небрежно. — Ну, попала сюда, все здорово, первые пару дней, потом хозяйка конуры, куда меня сунули, на уши присела, мол, давай работай, а то съедят. Я не поверила так-то, потом девчонки сказали. Так это, я и пошла работать. Ну а чего, здесь так-то круто, можно спать хоть до шести утра, не то что в деревне — встаешь с петухами.

Я слушала, мотала, как говорится, на ус, а сама думала: и как она сюда в итоге попала? Должна же она сказать, ей, поди, скучно без ушей новых?

— В общем, работала я на этом заводике, привозят там фермеры всякую лабуду, а ты ее моешь, разделываешь и фасуешь. Ничего сложного, только скучно. И денег не особо, ну я и… прихватила на раздаче яйца. Раз, другой, так набралось с полтинник, я их и продала на рынке. Потом опять и опять.

— И в итоге тебя поймали, да? — попыталась угадать я. — За воровство?

— Тю-у! — присвистнула Люся. — Фигушки. Поймали, да только за незаконную торговлю. Ну и на яйцах ни штампов, ни документов, ничего. А я что? А я их не понимаю! Вот хоть убейте.

— То есть у тебя тоже переводчика нет?

— Почему тоже? — фыркнула Люся. — Вон, — она потрогала шикарную грудь, — болтается, я же его припрятала. Купила восстановленный за пять гелдов. Фиговенько, но работает, так мне же не диссертацию защищать. Сижу вот, жду, пока они концы найдут. Сплю да кур гоняю.

— А когда найдут, что будет? — задумчиво спросила я. — Тебя… съедят?

— Не-а. — Вот человек — мне бы ее оптимизм! — Я-то понимаю, что они говорят. Штраф мне будет и общественные работы. Документы-то у меня все ок-норм! А всех жрать, дракон лопнет. Но я рассчитываю тут еще пару-тройку недель посидеть, кормят тут так погано, смотри, я уже на капусте килограмм десять скинула! — И она, вытянувшись, продемонстрировала мне действительно и талию очень приятную, и зад, тоже так ничего. Платье, правда, на ней висело. Но хороший способ худеть, ничего не скажешь. — А еще спать можно сколько хочу, и матрасик ничего, не скрипучий диван в родном доме. Если бы еще эти… не голосили!

Я устроилась с ногами на нарах. Пока Люся со мной, меня не побьют. Ну и мне, конечно, что они там обещали? Общественные работы? Ой, плохо. Но лучше, чем дракон.

А да, и переводчик. Мне бы тоже такой не помешал, восстановленный, он же сто процентов дешевле нового.

Но спросила я другое.

— А четвертая за что сидит?

— А она как раз за кражу. Сидит, гадает, сколько ей дадут работ и штрафа. А ты за что?

Какие-то у меня разговоры пошли, вот чего-чего, но подобного я себе даже в самых смелых мечтах не рисовала. От сумы и от тюрьмы, или как там говорят, не зарекайся?

— Договор не зарегистрировала.

Люся вздрогнула и отодвинулась. Глаза у нее стали как плошки, на лице отобразился страх.

— Слушай, а где ты восстановленный переводчик купила? Мне тоже…

— А тебе, — со вздохом сказала Люся, — боюсь, он уже не понадобится.

Э? Но главнюк вообще-то вернуть меня обещал! Кто-то мне врет в глаза, а кто? Ой, ситуация. И, главное, вот теперь мне уже точно бежать некуда. Куда я денусь из тюрьмы, кроме как на кухню, только уже не как работник, а как еда?