Попаданка в академии драконов

— Я не сделала ничего предосудительного.

— Не ври! — аж подпрыгивает Фабиус. — Ингар все видел! И уважаемая Вильгетта подтвердила, что ты напала на нее и сломала ей обе руки.

Да они с ума сошли? Или сговорились? Но когда, как успели-то?

— Это ложь. Я не…

— Отчислить я тебя не могу, к сожалению, — цедит Фабиус. — Но накажу так, чтобы больше неповадно было.

— Я не виновата, — тоже цежу я, стискивая кулаки. — Она напала на меня, я ее пальцем не трогала, она сама упала.

С каждым моим словом лицо Фабиуса краснеет сильнее, кожа покрывается корками, глаза наливаются кровью. И голос его клокочет от гнева:

— Валерия Белкина! Весь семестр пятьдесят процентов средств на твое содержание будут удерживаться в пользу пострадавшей Вильгетты Кофран.

— Это нечестно!

— Нечестно нападать и бить в спину!

— Но…

— Скажи спасибо, что более пятидесяти процентов содержания списать нельзя. — Фабиус умолкает. Губы его презрительно дергаются.

Мерзкий карлик! Да он… да почему так-то? И это мои деньги, мои! Они мне нужны, чтобы здесь обжиться.

— И на сладкое, — продолжает мерзкий карлик, — дежурство по туалетам на месяц. Без магии.

— Что?

— Будешь мыть туалеты без помощи магии, чего непонятного-то? Или у вас, неместных, туалеты мыть не принято? — И гаденько так ухмыляется.

Вдыхаю и выдыхаю, вдыхаю и выдыхаю. Только не сорваться и не начать кричать, грубость тут не поможет, только хуже станет.

— Давайте пригласим Ингара, — голос у меня подрагивает от напряжения. — Я точно знаю, что Вильгетта упала сама, и я не понимаю, почему он…

— Не трать мое время. — Фабиус хлопает по столу. — Именно Ингар сообщил о твоем нападении на студентку. И у него нет причин лгать.

— Какая-то причина все же есть, иначе зачем этот неизвестный мне Ингар солгал?

Хмыкнув, Фабиус что-то пишет в пергаменте, скрепляет печатью и кладет ладонь поверх размашистой надписи. Пергамент рассыпается в пыль, и та серым облаком взлетает ко мне, оседает на запястьях невесомыми серыми браслетами.

— Послушайте меня, — пытаюсь оттереть пыль, но рисунок остается на коже. — Давайте разберемся. Вы не можете просто так меня наказать, это…

— Изворотливая, лживая тварь.

— Не смейте меня оскорблять! — Меня трясет от гнева, от насмешки в красных глазах карлика.

Придушила бы гада!

Пустые глазницы черепа на стене вспыхивают красным.

— На меня напасть хочешь? Да как ты… — Фабиус вскидывает руку.

Браслеты-метки опаляют запястья, невидимая сила рывком поворачивает к двери, тянет. Оглядываюсь на багрового от гнева завхоза. Он орет так, что брызжет слюна:

— Пока не отработаешь сегодняшнюю норму, браслеты не отпустят!

Меня вдавливает в дверь. Не с первой попытки открываю ее. Снова рывок, и я едва успеваю удержаться вертикально, почти бегу за руками: только бы не упасть, только бы не потащило меня волоком по земле.

К счастью, браслеты ведут меня не по центральной аллее, я лишь чуть-чуть пробегаю по ней и сворачиваю на дорожку между деревьями, дальше бегу вдоль торца центрального корпуса, едва успеваю разминуться с его углом и вихрем взлетаю на маленькое крыльцо черного входа. А уж внутри на поворотах меня основательно прикладывает об углы.

И притаскивает наконец в огромный вонючий туалет. Мерзкий паразит, похоже, выбрал самый грязный. Очень на это надеюсь, потому что если все сортиры в этой академии такие, то я вряд ли переживу это наказание.

Зажав нос рукавом, прохожу вдоль кабинок. Ощущение, что здесь драка была: многие двери с трещинами и вмятинами. В унитазах с треснутыми бачками горы перемешанных с туалетной бумагой фекалий. Судя по каплям и подтекам на стенах и пятнам на полу, некоторые не дожидались очереди и облегчались где придется.

Не знаю, можно ли так загадить туалет естественным образом или это полигон для особо провинившихся, но… это ужасно. Просто ужасно. Убираю рукав от носа и пытаюсь дышать. Смердит не только наваленным в унитазы, но и плесенью с отходами. Неужели ради моего наказания Фабиус пожертвовал своим любимым местом отдыха?

Нервно усмехаюсь.

Нет, это выше моих сил! Направляюсь к двери, но в дверном проеме натыкаюсь на невидимую стену. Руки выворачивает в сторону обшарпанной дверцы в стене. Открываю: в чуланчике швабры, щетки и ведра.

Снова пытаюсь выйти — и опять меня притаскивает к этому чулану. И снова, и снова. Пыльные браслеты начинают жечь кожу.

Бессильно опускаюсь на корточки и смотрю на вставленные друг в друга ведра, но не могу их рассмотреть из-за навернувшихся слез.

Что я этому Ингару сделала? За что он меня подставил? Или это тот оборотень, которому я в пах врезала? Или очередной защитник якобы околдованного принца?

Принц… он вызывает у меня совершенно противоречивые эмоции: вроде и помогает, но кто его, дракона, знает, что у него на уме. И из-за него у меня неприятности с Вильгеттой. К тому же Арендар принц, а я никто, и быть временным развлечением высокопоставленного самца мне совсем не хочется. Это же клеймо на репутации до конца моих дней. Будут потом такие вот Вильгетты своей ревностью жизнь отравлять.

Как же я устала. Хочу в комнату, в кроватку, но… Вздыхаю и поднимаюсь.

— Боюсь, ваше не принимающее отказов высочество, сегодня вам придется ужинать одному.

Оглядываю замаранные кабинки… И слезы градом текут по щекам: я никогда-никогда это не уберу. Это невозможно!

Снова бросаюсь к двери, но меня практически откидывает к чулану с ведрами. А там даже моющих средств нет, все надо как-то убирать обычной водой.

Глубоко дышу, пытаясь успокоиться. Только истерики не хватало.

Надо действовать, просто делать дело, пока нервы совсем не сдали, пока браслеты не перешли на следующий уровень воздействия. Не знаю, есть такой или нет, но что-то мне подсказывает, что Фабиус подстраховался на случай моего упрямства.

— Я справлюсь. — Подтягиваю длинный подол, пытаюсь дрожащей рукой переколоть булавки так, чтобы он не мешался под ногами.

Звук открывающейся и закрывающейся двери проносится по коридору. Застываю, прислушиваясь: шорох шагов — уверенный, твердый. Решительный какой-то.