Попаданка в академии драконов

И Эзалон достает из ножен кинжал.

— А… э… — у меня перехватывает дыхание: ну точно убить решили.

— Валерия, смотри на меня. — Эзалон берет кинжал левой рукой, опускает правую и рассекает ладонь тонким лезвием. Кровь струится по пальцам, капает на пол. — Клянусь силой, клянусь жизнью…

Во все глаза смотрю на профессора, а он, глядя на меня, продолжает:

— …Что все, сказанное ректором Дегоном, правда, и он не желает тебе зла.

Кровь с его руки и пола взвивается в воздух, сплетается сложным витым узором. Секунду он парит между нами и с хлопком исчезает, обдав потоком пахнущего металлом воздуха.

— Это клятва на крови. — Больше кровь не течет, Эзалон спокойно убирает кинжал в ножны. — Можешь почитать о ней в библиотеке и убедиться, что ректор Дегон сказал правду.

Эффектно. Очень. Правда. И мне хочется верить в их добрые намерения. И если уж они согласны кровь себе пустить ради моего согласия, то просто так точно не отстанут.

— Ладно, запечатывайте, — тихо произношу я.

Горячие ладони ректора прижимаются к моим лопаткам. Тепло от них ползет по коже, выстраиваясь в узор. Всю спину на миг обдает жаром.

— Вот и все. — Дегон похлопывает меня по плечу.

Поднявшись со стула, Эзалон приближается с вытянутой рукой, проводит пальцами перед моей шеей. Невидимые тиски меня отпускают.

— Можешь повернуться, — бодро предлагает Дегон.

Я в магии не специалист, но, сдается мне, только что запечатанная способность позволяла видеть нечто такое, недоступное остальным одаренным, тайное. Иначе не было бы таких предосторожностей, не было бы сейчас разрешения смотреть.

Медленно оборачиваюсь: ректор Дегон выглядит совершенно обыкновенно, как в первую нашу встречу и поднимает с края постели посох. Эзалон встает рядом с ним.

Очень хочется спросить, проверить свое предположение, но, едва пытаюсь составить вопрос о запечатанных способностях, мысли разбегаются. Я знаю, что способности есть, но поговорить о них… не могу?

Чувствую, как вытягивается лицо и округляются глаза: что это за шутки с сознанием?

— Мы поговорим об этом позже, — обещает Дегон. — Когда ты успокоишься, обещаю.

Успокоиться? Как можно успокоиться, когда тебе не просто часть магии запечатали, но еще и в голове будто поковырялись? Да я… да мне… Даже дышать тяжело от злости.

— Все хорошо, — уверяет Дегон. — Раз вопросов нет…

— Есть вопросы! — подскакиваю я. — Эта печать, она… Вы, конечно, сказали, что я ее даже не замечу, но в быту как она с другими печатями сочетается? С лечебными там… с косметическими?

— Ну и молодежь! — всплескивает руками Эзалон. — Тут судьба решается, а она о косметических печатях вспомнила!

Попробовал бы он хоть раз эпиляцию шугарингом, так бы не говорил. Просто представляю, как он верещит на столе косметолога. Дегон расплывается в улыбке. У Эзалона вытягивается лицо и уползают вверх брови.

Вскидываю голову:

— А вдруг у меня зуб заболит? Или травма какая-нибудь случится, я же боевой маг, мало ли что. Не просто же так нам надбавку за вредность дают.

— Нет таких целебных и косметических манипуляций, которые способны выдать твою печать или не сработать из-за ее наличия. — Дегон продолжает улыбаться. — Валерия, тебе следует поспать. И раз вопросов больше нет, не буду мешать тебе восстанавливать силы. Всего хорошего.

Один удар посоха об пол — уши снова слегка закладывает, а потом появляются звуки: далекие шаги, шелест ветра за окном. Еще один удар — и ректор исчезает. А я ведь даже никакого вопроса придумать не успела.

Эзалон странно на меня смотрит. Вздыхает и направляется к двери.

— Я попрошу мисс Клэренс не беспокоить тебя вопросами. — Он тут же выходит.

Снова опускаюсь на койку.

Почему Эзалон так на меня смотрел? Неужели он, как и профессор Санаду, видел мысленный образ со своей депиляцией? Если так, то надо поосторожнее со своими мыслями, особенно о профессорах.

Сижу, жду. Целительница не идет. Усталость давит на плечи, и я вытягиваюсь на кровати поверх покрывала.

О клятвах на крови надо обязательно почитать: доверяй, как говорится, но проверяй.

Но правильно ли я поступила, согласившись на запечатывание? И что это была за способность? Не из-за нее ли глаза принца показались мне светящимися, а на его лице я увидела золотой узор? Ведь этого не было ни в первую нашу встречу, ни во вторую, ни в третью. Может ли способность видеть такое представлять для кого-то угрозу?.. Как? Чем?

Глаза закрываются, мысли ползут медленно, будто увязают в чем-то густом. И тело постепенно расслабляется…

Звук открывающейся двери и шаги заставляют меня открыть глаза.

Передо мной — багряные цветы вроде роз, только лепестки у них вытягиваются в махровые пестики.

— Я главная целительница академии драконов. Можешь называть меня мисс Клэренс. — Она ставит цветочную корзину на тумбочку у кровати. — Было под дверью, написано, что тебе.

— Э… — Приподнимаюсь на локте, чтобы лучше разглядеть диковинные цветы. — А я…

— Потом посмотришь. — Целительница решительно придавливает меня к постели, вглядывается в лицо. — Как ответственная за здоровье студентов и подданная империи, я обязана спросить: ты проклинала принца? Делала приворот? Тобой кто-то манипулирует?

От возмущения теряю дар речи, просто смотрю на нее. И мысль такая: они все здесь чокнутые? Или только она?

— Вы с ума сошли? — отмираю я. — Я только что сюда попала, я ничего не умею! С чего вы взяли такую дурь? — Отталкиваю ее руки и сажусь. — Я что, не могу кому-то просто понравиться?

Мисс Клэренс внимательно смотрит мне в глаза, так что мурашки по коже. Наконец вздыхает и мягко произносит:

— Валерия, прости, не хотела тебя обидеть.

— И все же…

— Я отвечаю за здоровье студентов, — резко произносит она. — И нельзя сказать, что привороты и попытки таковых не имели места в стенах академии и не приводили к печальным последствиям. А тут речь не о рядовом студенте, а о наследном принце империи. — Она передергивает плечами и снова смягчается. — Принц Арендар хоть и дракон из правящего рода, но совсем исключить возможность его приворота нельзя, а его отношение к тебе ненормально.

— Чем?

Мисс Клэренс задумчиво продолжает:

— Хотя, возможно, это из-за его матери. — Она кивает. — Да, вероятнее всего, дело именно в этом.

— А что с его матерью? Надеюсь, я не ее точная копия?

— Нет, конечно. Но она тоже была из непризнанного мира и тоже попала на боевое отделение.

— Была — значит, она умерла? — Грусть сжимает сердце: даже представлять не хочу, каково потерять маму.

— Бесследно исчезла пятнадцать лет назад. Ладно, это дело давно минувших дней, сейчас я должна тебя осмотреть, подлечить, провести несколько тестов.