Попаданка в академии драконов

Цветы жалко, но, может, корзинку с цветами ему на незащищенную голову надеть? И пнуть в живот. Хотя с длинным подолом я так ногу не задеру. Но можно ударить по коленной чашечке.

Да, сначала корзинку на голову, потом по колену — и бегом в комнату.

— О, сколько страсти в твоем взоре, моя сладенькая.

Нет, цветы не жалко. Крепче сжимаю корзину.

— Геринх Дольф! — разносится по улице гневный женский крик. — Так вот кто разобрал доспехи!

Вытаращив глаза и пригнувшись, оборотень закрывает гульфик полами сюртука.

— Варвар, верни гульфик на место! — вопит все тот же голос.

— До скорой встречи, сладкая. — Оборотень, на бегу удлинив руки в лапы, прыгает в кусты и уносится прочь на четырех лапах.

— Геринх Дольф, а ну стоять! Гульфик отдай!

Но Геринха и след простыл, и даже хвоста вдали не видать. Поворачиваюсь: на крыльце, глядя вслед умчавшемуся оборотню, стоит пожилая женщина в сером, трепещущем на ветру платье.

— Вот паразит блохастый, — цедит она и качает головой. Затем внимательно оглядывает меня. — Простым студентам мужского пола без специального разрешения в женское общежитие не войти, так что здесь можно спрятаться от нежелательного внимания.

Только, наверное, на Арендара и других существ с ключами от пространственных коридоров это ограничение не распространяется.

— А если сильно кто-то донимает, обратись к наставнику.

Представляю, как наставник Дарион «обрадуется» просьбе защитить от домогательств.

Придерживая подол корзинкой, подхожу к женщине ближе. Она продолжает меня рассматривать.

— Ты ведь Валерия?

— Да. — Останавливаюсь напротив нее, ветер продолжает наседать, но женщина не спешит зайти внутрь.

— Как хорошо, что мы встретились. Когда поступала, ты была… несколько не в состоянии со мной пообщаться. Называй меня мисс Анисия, я комендант общежития. Отвечаю за порядок, даю разрешение на вход гостей и вечеринки в честь дней рождений и других значимых мероприятий. Если потребуется совет по быту нашего мира, обращайся, я постараюсь помочь. С соседкой по комнате познакомилась?

— Да, спасибо, соседка у меня просто отличная.

— Это замечательно, — улыбается мисс Анисия. — Мы с профессором Эзалоном решили, что девушка из торгового сословия прекрасно подойдет тебе в компаньонки. У торговцев зазнайства поменьше, чем у благородных, а связей бывает и побольше того, особенно таких, которые потом помогут работу подыскать.

— Э… спасибо за заботу, — отзываюсь я, хотя такой подход слегка смущает цинизмом.

В холле раздается грохот. Всплеснув руками, мисс Анисия забегает внутрь, на ходу вытаскивает из кармана палочку со звездой на конце. Я заскакиваю внутрь и чуть не вляпываюсь в мыльную лужу.

— Вот ведь растяпа, — причитает мисс Анисия, размахивая жезлом-усилителем. — Так отвлеклась на этого охальника, что поддержать заклинание забыла. Ох уж этот Геринх Дольф.

Повинуясь взмахам жезла, губки взмывают к зеркалам во всю стену и начинают их натирать. Еще несколько взмахов — и поднимается опрокинутое ведро, а разлитая вода заныривает в него.

— Здорово, — тихо произношу я.

Теперь понятно, почему у них так мало персонала: магия и големы наверняка обходятся дешевле.

— А, пустяки, — отмахивается мисс Анисия. — Для этого только внимательность и нужна. Кстати, если увидишь Геринха Дольфа, передай, что если он не вернет гульфик доспехам, то рискует остаться без того, что им прикрывает.

— Неужели оторвете? — испуганно ляпаю я, хотя, с другой стороны, мало ли какие тут наказания практикуют.

— Нет, конечно, но доспехи еще позапрошлый ректор зачаровал, и они… мм, имеют неприятную привычку по ночам самостоятельно возвращать утащенные шутниками-студентами элементы. И, насколько мне известно, деликатностью при этом не отличаются. Так говорят среди сотрудников, на самом деле их уже несколько лет никто не тревожил.

— Хм, ну, значит, Геринха ждет веселая ночь, — невольно усмехаюсь я.

— Похоже на то, — мисс Анисия хмыкает, ее глаза задорно вспыхивают. — В конце концов, мы его просили отдать, если не вернет гульфик, сам виноват.

Заговорщически подмигнув мне, она снова взмахивает палочкой, и губки начинают бодрее протирать зеркала.

А я, поднимаясь по лестнице, осознаю, что до ужина еще пара часов и можно понежиться в ванне — мне сейчас не помешает расслабиться.

* * *

Расслабиться особенно не получается: лежа в теплой душистой ванне, я не могу выкинуть из головы ситуацию на границе. Может, в этой зацикленности виновата метка на запястье, то и дело цепляющая взгляд, но я постоянно задумываюсь, чем кончится открытие порталов в Бездну, в порядке ли Арендар? Наверняка там опасно. Хотя, с другой стороны, наследника должны хорошо охранять.

В комнате резко хлопает дверь. Каблуки торопливо процокивают к окну, к двери, снова возвращаются к окну. Проносятся между кроватями. Замирают у окна. Что-то разбивается, и от этого внезапного звука у меня чуть не выскакивает сердце.

Выскочив из ванны, прижимаюсь к запертой на шпингалет двери.

— Ника, это ты?

Несколько мгновений мучительной тишины — и слабый голос:

— Да… да, это я.

Едва обтеревшись, намотав полотенце на волосы, впрыгиваю в пушистый халат и распахиваю дверь.

Бледная Ника с закрытыми глазами стоит у окна, возле ног — разбитая кружка.

— Что случилось? — почти кричу я.

— Ничего. Ничего определенного не случилось. — Ника вдыхает и выдыхает несколько раз. Открывает влажно блестящие глаза. — Точнее… Может быть, ты слышала о ритуальных убийствах под Серабургом. Это в королевстве Озаран. Там начались беспорядки, а это всего день пешим ходом от Вортреда, где живет моя семья.

— О… надеюсь, с ними все в порядке, все же целый день пешим ходом… это ведь далеко?

— Все у них хорошо, — решительно произносит Ника и, сжав кулаки, несколько раз вдыхает и выдыхает. — Я не буду притягивать мыслями дурное. Я буду… буду спокойна, и с ними все в порядке. — Сморгнув слезы, она вымученно улыбается. — Как первое занятие боевой магией?

А у самой глаза влажные и губы дрожат.

— Ты уверена, что стоит так себя сдерживать?

— Я менталист, мои мысли… могут влиять. Не слишком глобально, но все же лучше мыслить позитивно: у папы связи и охрана, он всех защитит. Поэтому давай рассказывай, отвлекай меня от мрачного.

Судорожно вдохнув, Ника опускается на корточки. Простирает ладони над осколками, и те, дрогнув, поднимаются в воздух. Я застываю с открытым ртом. Ника выпрямляется и, пока осколки парят и кувыркаются под ее руками, в несколько шагов доходит до урны. Тихо звякая, осколки падают вниз.

— Вот так-то лучше, — нарочито бодро заявляет Ника и отряхивает ладони. — А теперь давай пить чай. А еще лучше — напеку-ка я блинчиков. Да, это очень успокаивает.

— Помочь?

— Нет, я сама.