Попаданка в академии драконов

Мы припускаем по коридорам. К счастью, в здании никого нет. Наверное, испуганные драконьим гневом сотрудники ждут, когда Эзалон утихомирит ректора.

Пряча книгу под устроившимся на руках Повелителем, я быстро возвращаюсь в больничный корпус.

С внутренней лестницы едва слышен спор охранников.

— Надо ломать дверь, — уверяет один, но напарник возражает:

— А вдруг она не одета? Принц Арендар нам головы пооткусывает.

Бедняжки так и караулят у туалета, им даже невдомек посмотреть, кто вошел.

Я влетаю в палату: Пушинка лежит на прежнем месте. Сидящий в костяном кресле Огнад держит за руку мисс Клэренс, та поднимает голову.

— С тобой все в порядке? — Целительница хмурится. — И кстати, здесь не место котам. Даже таким.

Фыркнув, Повелитель спрыгивает в изножье койки и застывает изящной статуэткой.

А я поспешно открываю черную рукописную книгу. Огнад заглядывает сбоку, закашливается и порывисто ее выхватывает.

— Ты где это взяла?

— В библиотеке, — почти честно сознаюсь я, главное ведь не говорить, в чьей именно. Хотя… можно перевести стрелки: — Наследного принца.

— А-а, — тянет Огнад и неохотно возвращает книгу. — Возможно, ему подобное нужно для расследования.

— А что это?

— Один из гримуаров «Культа Бездны».

ГЛАВА 21

Книга выпадает из моих ослабевших пальцев. Огнад ловко ее подхватывает и обмахивает мое похолодевшее лицо.

Что у ректора Дегона делает гримуар «Культа Бездны»? Это просто сокровище, или… или… ректор же испугался, что из-за внимания ко мне принца могут узнать о запечатанной способности. Вдруг ректор пытался чужими руками от меня избавиться? Нет меня — нет проблем.

— Эй, ты в порядке? — Огнад поддерживает меня под локоть и усаживает в изножье рядом с заворчавшим Повелителем:

— Ну что ты испугалась? Какая разница, чей гримуар? Тебе что важно, средство или результат? — Он указывает хвостом на Пушинку. — Если результат, то давай бери себя в руки и приступай к делу.

Решительно забираю страшную книгу у Огнада и открываю оглавление. Оно выглядит на удивление безобидно: лечебные и поддерживающие заклинания для разных существ, усиливающие чары, взаимодействие с фамильярами изначального мира.

— Раздел фамильяров, — муркает Повелитель.

— Так… ты говоришь, что Пушинка отравилась магией порождения Бездны, а теперь предлагаешь лечить ее чем-то из арсенала фанатиков «Культа»?

— Фанатики «Культа» — это не порождения Бездны, среди них полно вполне приличных существ, предпочитающих иные способы получения могущества. Да и состав у них сначала был исключительно культурный и высокоинтеллектуальный, это сейчас берут всех подряд, даже круглых идиотов.

Ладно, пока верю на слово. Тем более Огнад смотрит на кота так осуждающе, словно просит заткнуться и не разглашать секретную информацию.

В разделе фамильяров изображены зверьки наподобие Пушинки и называются они «симбиоты», на одном изображении половина зверька обрисована пунктирной линией и не раскрашена.

«В условиях нашего мира способны приобретать невидимость», — корявым почерком значится под этим изображением.

Пролистывая описание вида, зацепляюсь взглядом за фразы: «случайное переселение», «сгусток магии», «используются для усиления».

Из раздела «Возможные проблемы», продравшись через кривопись слов, узнаю, что симбиоты, не связанные с кем-то физическим из мира случайного пребывания, очень уязвимы для сильных всплесков магии и физических травм. Такие бесхозные существа после травм стремительно погибают, если не найти им хозяина.

Хозяином стать просто: смешать кровь симбиота и «невинной девы, не познавшей слияния с энергией мужчины, что могло бы повлиять на верность симбиота», поместить ее в серебряной плошке в центр изображенной пентаграммы, позволить потокам магии провести алхимическую реакцию. Затем желающий образовать связь должен положить симбиота в низ своего живота на источник магии и выпить получившееся из крови зелье.

— Так, а ложечка зачем? — Перечитываю инструкцию. — Тут нет никакого упоминания ложечки. Только серебряная плошка.

— Ложечка — это секретный ингредиент, — Повелитель осуждающе на меня смотрит. — Неужели ты думала, что в книге все расписано, чтобы каждый мог воспользоваться инструкцией? Конечно, нет! Давай сюда ложку, я ее использую, когда потребуется.

Помедлив, вытаскиваю из декольте нагревшуюся ложечку. Повелитель берет ее в зубы и кивает на гримуар, намекая, что надо поторопиться.

Ладно, котик, с тобой мы все обсудим позже. Хотя он больше похож не на котика, а на монстрика. Из-за волнения я почти восклицаю:

— Мне нужна серебряная плошка, кровь зверька и моя собственная.

Огнад в мгновение ока уносится из палаты, мисс Клэренс — следом.

— Держись, малышка, осталось немного, — уговариваю Пушинку, выискивая среди записей последствия ритуала для меня. Конечно, подобранные заклинанием понимания обозначения «фамильяр» и «симбиот» прозрачно намекают, что у нас с Пушинкой будет магическая связь. Вероятнее всего, полезная, иначе в гримуаре я бы вместо «симбиота» увидела «паразит».

— Серебряная плошка. — Огнад вручает серебряную мисочку и отступает. — Ты уверена, что хочешь сделать то, что написано в этом гримуаре?

Пожимаю плечами:

— В крайнем случае, вы сделаете из меня зомби.

Огнад так смеется, что опирается на изножье койки, чтобы не упасть:

— Ты мне нравишься. — Он с трудом сдвигается, пропуская мисс Клэренс с металлической коробочкой.

— Подержи ее, — просит целительница.

Пушинка так слаба, что вряд ли сможет сопротивляться. Накрываю ее ладонью больше ради ее же успокоения. Маленькие глазки умоляют меня о помощи. Усилием воли я смотрю в них, а не на шприц. Пушинка выгибается и пронзительно стонет.

— Потерпи. — Пока я шмыгаю носом, мисс Клэренс перехватывает мою руку.

Ее укол профессионально быстр, у меня даже мурашки бегут с запозданием.

— Валерия. — Мисс Клэренс показывает мне два стеклянных шприца с кровью.

Кровь Пушинки переливается, точно радуга. Огнад ставит плошку на кровать. Я выдавливаю шприцы. Сливаясь с моей кровью, кровь Пушинки краснеет.

— Так. — Собственноручно опускаю серебряную плошку в центр нарисованной в гримуаре пентаграммы. В углах рисунка вспыхивают огоньки, пробегают по линиям и ударяют в серебро. То будто раскаляется, но не прожигает бумагу.