Попаданка в семье драконов 2

— Помогите им, — шепчу я, пытаюсь выдохнуть пламя, но не получается.

— Изумительно, — восхищенно произносит красноволосая демоница. — У Безымянного ужаса простои изумительный арсенал, как жаль, что его невозможно полноценно изучить.

Ее слова тонут в звоне в ушах. Почему-то Арен припадает на передние лапы, опускается на землю. Как же болит в груди. И лапы разъезжаются... и... почему все так смотрят на нас?

Опустившиеся крылья Арена открывают демона с переливающимися прядями. Шип пробил его насквозь, нанизав на острие и прятавшуюся за ним брюнетку...

Их щит не выдержал?

Мир переворачивается, и меня с силой ударяет о землю. Все кружится. И в груди опять больно, так больно, что трудно дышать. И во рту вкус металла.

«Лера...» — тускло звучит голос Арена.

Не только щит демонов не выдержал... Боль разрывает изнутри, разливается по телу, рвет когтями сердце.

«Арен, Арен...» — меня колотит, как в лихорадке, я с трудом поднимаю голову: Арен лежит передо мной, едва дыша, бессильно распластавшись. От его груди к Безымянному ужасу уходит тонкое, острое тело шипа... нет, не шипа: канала, через который у него откачивают магию.

У него и у меня тоже. И у Сарана, и у лидера демонов, и у кого-то из не успевших увернуться вампиров. Вокруг все приходят в движение.

— Надо что-то делать!

— Перерубить!

— Выжечь!

— Перебить снарядом.

Заполошные голоса звучат, как сквозь толщу воды. Уже не могу разобрать, кому чей принадлежит, теряю и само понимание слов.

Все облетает, точно шелуха. И только одно остается: нить, связывающая меня с угасающим, все чаще замирающим сердцем Арена. Его надвигающаяся смерть разливается и по мне, окутывает холодом, отнимает силы. Мы ведь связаны навсегда, живем, пока жив другой. И мне почему-то даже не жаль, что оно так, потому что связь с ним того стоила, жаль другое:

«Арен, прости, что я так и не подготовилась к свадьбе».

«Ничего страшного...»

«Я люблю тебя, правда, просто... я мечтала о... я часто свою свадьбу представляла раньше, и всегда там были родители, знакомство жениха с ними, и... наверное, мне трудно было расстаться с этой мечтой, с этим привычным образом».

Боже, ну почему я говорю сейчас о таких глупостях? У нас мир умирает, мы умираем, а я... с другой стороны, мой мир — это Арен, и объясниться с ним надо, и это последнее, что я могу.

«Ничего страшного, — тускло звучит его ответ. — Я не обижаюсь. Я же люблю тебя, поэтому не могу обижаться... просто жаль, что не получилось».

Хочется выть, но... не могу: я просто парю в беспросветной тьме, и только золотая, истаивающая нить связывает мое сердце с где-то потерявшимся в этой темноте Ареном.

Во тьме прорезается золотая полоса. Она расширяется, ослепляя сиянием, огромная настолько, что обзора не хватает одновременно увидеть оба ее края.

Полоса превращается в овал, раздается все шире и шире, теснит мрак золотым светом, он отливает на золотых выпуклостях под сияющей щелью и над ней. Щель шире-шире-шире. Вдруг застывает. Ослепительное сияние чуть тускнеет, словно запас светимости наконец выработан или кто-то приглушил его.

Сияние концентрируется в огромном золотом круге. Посередине его диск ровного света, а от него расходятся чуть неравномерные радиальные полосы с более темными и более яркими участками, словно... как будто...

Это невероятно, но это — невозможно огромный золотой глаз. И его гигантский обладатель смотрит на меня.

Если глаз такой необъятный, то какого же размера взирающее на меня существо? И кто это?

«Здравствуйте, — мысленно приветствую на всякий случай. Вежливость лишней не бывает, тем более когда собеседник такой. — Меня зовут Лера, я... э... рада вас видеть. А как ваше имя?»

Он молчит.

Огромный глаз изучает меня, свет зрачка озаряет, заглядывает прямо в душу, выхватывает воспоминания, мысли, образы. Должно быть страшно, но... тепло. Внутри меня тепло от этого света, и жуткий холод в груди от раны Арена гаснет, а связывающая наши сердца нить, наоборот, уплотняется.

Время идет...

Или не идет?

Невозможно понять, потому что я... не дышу, и сердце не бьется. Я будто застыла.

Обладатель глаза молчит, и я опять пытаюсь заговорить:

«Простите, вы не могли бы помочь мне вернуться назад? Очень надо, там у меня жених, сражение в самом разгаре...»

Глаз неподвижен, просвечивает меня золотым лучом падающего из зрачка света.

Кто же это?

Оглядываюсь насколько хватает обзора при полной невозможности шевельнуть чем-то, кроме взгляда... Эти золотые выпуклости вокруг глаза, если подумать... похожи на чешуйки. Да и сама структура глаза как у Арена, когда дар Видящей активен, и мне заметны потоки магии в зрачках и радужках.

Похоже, я вишу перед громадным драконом...

Золотым драконом...

В памяти вспыхивает календарь на стене в здании суда Нарнбурна, во многих других государственных учреждениях. Календарь, в центре которого изображен громадный золотой дракон.

Великий дракон, создатель Эерана!

Ощущение тела возвращается, будто меня выпускают из невидимых тисков. Заплетающимся языком выдавливаю:

— Великий дракон, для меня огромная честь увидеть вас... Э-э... простите, что сразу не узнала. И я не знаю, как приветствовать вас по всем правилам. Простите мое невежество.

— Прощаю, — голос у него рокочет, как прибой.

Разговаривает со мной — уже хорошо. Молитвенно складываю лапы:

— Помогите нам, спасите Арена, спасите Эеран от Безымянного ужаса.

— Беда Эерана — последствия ошибок и грехов его обитателей, мир бы и раньше погиб, если бы я наказал их по всей строгости.

— О чем вы?

— О глупцах, затеявших войну с обратной стороной своей силы, с миром Шааршем. О наглецах, презревших запрет и пожелавших разделения, а потом запечатавших переход между мирами. Об отступниках, почти уничтожавших мое отражение в Эеране — золотых драконов.

— Простите их. Переход запечатали из страха перед Безымянным ужасом, на золотых покусились по глупости, а те, кто живут сейчас в Эеране к этому непричастны, о многом даже легенд не осталось. И мы снова открыли проход между мирами. А если вы поможете нам, то в Эеране будет два рода золотых драконов, а из них могут появиться новые ветви.

— Помочь? Я не могу воздействовать на мир напрямую, я только выдохну рядом, и он испепелится от моей силы.

— Но можно же что-то придумать! Какой-то вариант, вы же бог, вы сильный и умный.