Попаданка в семье драконов

– Их выращивала только мама, это была одна из её личных клумб для успокоения и медитации. Она как бы… училась мягкости.

Сложно представить Ланабет за таким занятием. И, похоже, оно не слишком помогло её смягчить.

– После того, как мама пропала, отец занимался поисками и никому из слуг не поручил эти клумбы, а я рвался из дворца, поэтому меня запирали, и цветы со временем завяли. Когда мы опомнились, спасать их было поздно, и отец не стал сажать новые. Сказал, мама сама их восстановит.

Опять холодок тоски трогает сердце: как же Ланабет посадит цветы и зачем, если она их не видит?

Арен вздыхает:

– Ладно, не будем сейчас об этом, надо собираться. Сердце коллекции я здесь не оставлю, нам надо успеть перенести его в малую цитадель.

Присев возле колбы-кристалла, Арен накладывает ладони на его основание. Золотые магические печати вспыхивают внизу, над ними вспыхивают следующие и следующие, выстраиваются в линии, постепенно пробираясь к верхушке. Смыкаются там.

Щёлк.

Арен отступает. В полуметре вокруг капсулы загорается золотой восьмигранник. Поднимается, замыкая её в решётчатый короб с большим пространством над верхушкой. Капсула поднимается выше, отрывается от земли, обнажив спрятанный в основании прибор с кристаллами.

Прозрачные грани внешней защиты темнеют до угольно-чёрного, превращаются то ли в металл, то ли в сплав наподобие пластика. Золотые магические знаки загораются в основании и возле верхушки.

Арен выставляет вперёд ладонь и, не касаясь короба, проводит рукой в сторону. Вся огромная конструкция отплывает по воздуху ближе ко мне. В душе Арена вместо тоски вдруг вспыхивает щемящее, нежное чувство, и я удивлённо слежу за ним: сидя ко мне почти спиной, он что-то вынимает из выемки под кристаллом. Что-то очень ценное. Но ведь сердце коллекции Арена – цветок Ланабет, что ещё может храниться так же трепетно?

Глава 29

– Арен, что у тебя там? – обойдя короб с сердцем сокровищницы, наступаю на Арена.

Он оборачивается, не спеша показывать то, что достал из выемки. Но я же чувствую, что он держит что-то важное…

От любопытства уже свербит.

– Да что там такое? – ухватив Арена за плечо, перегибаюсь через него…

В руке у него алый шитый золотом платок. Тонкий ажур кружева едва заметен в полумраке. Кажется, раньше на Земле платки дарили девушки в знак своей благосклонности. В крови вскипает пламя, голос меняется на рык:

– Чьё это?

– Моё, – коварно улыбается Арен.

Зарычав, выхватываю платок. Нюхаю: пахнет сандалом и мёдом. Но это сейчас. И веселье Арена мне совсем не нравится.

– Кто тебе его подарил? – внутри пылает так, что прорастают когти, я эту тряпочку вмиг порву!

– Никто не дарил, взял в гардеробной, как и многие вещи.

– Почему он тебе так дорог? Не увиливай, а то спалю его!

Арен улыбается во все зубы, глаза весёлые-весёлые. У меня от гнева распахиваются крылья. Вот теперь понимаю, почему драконы такие буйные: внутри горит от эмоций, и если сначала они были слабыми, то пламя их усиливает, превращает в пожар, выжигающий всё разумное.

– Лера, разве ты не помнишь? Это платок, которым я вытер твою слюнку при первой нашей встрече.

Ох ведь, да… Лицо и уши заливает жаром, хочется спрятать их в ладони, да хоть в этот платок. Моё появление здесь, инициация на кристалле академии, полуобморок и Арен со своим властным драконьим шагом. Моё позорное бессилие и замечание, что я пускаю слюни на наследника. Щёки пылают. Впиваюсь взглядом в алую с золотым шитьём ткань… Сердце замирает. И стыдно, и…

– Арен, и ты хранил его с тех пор?

– Да… Сначала просто держал при себе, потом, когда заклинание порядка чуть не утащило его, спрятал здесь.

Платочек и мои пальцы расплываются из-за навернувшихся слёз.

– Это так… мило, – шепчу я, и сердце трепещет. – Значит, ты с самого начала серьёзно ко мне отнёсся?

Прижимаю платочек к груди, сердце бьётся часто-часто.

Сидящий рядом с выемкой Арен разводит руками:

– Это трудно объяснить словами, и, честно говоря, я не сразу это осознал. Сначала сердце чувствует, до разума доходит не сразу.

Сердце рвётся из груди, я сжимаю платочек – напоминание о том времени, когда будущее не казалось таким страшным. О том времени, когда Арен помогал… и пугал… когда мы спорили… и когда я училась понимать драконов… когда на меня нападали, а он заступался… когда никто не мог поверить, что я стану хотя бы избранной… когда я думала сопротивляться Арену до победного, а он с тем же упорством собирался меня завоёвывать…

Слёзы скатываются по щекам.

– Это так романтично, – шепчу я. – А я даже пуговку твою потеряла. Точнее, Пушинка у меня её увела.

– Пушинка – это что-то с чем-то, я от неё даже кровать свою спасти не мог, куда уж тебе отнять пуговицу. – Арен вытаскивает из выемки тонкий браслет и улыбается. – А я твой образ сохранил.

Моя золотая проекция возникает в воздухе всего на пару мгновений.

– Не буду зря тратить заряд, оригинал всё равно лучше.

– У меня тоже оригинал, – утерев платочком слёзы, прячу его в карман на груди. – Наверное, нам пора.

– К сожалению, да. – Арен поднимается, оглядывает беседку, тахту, на которой мы спали…

– Мы ещё вернёмся, – я переплетаю наши пальцы.

– Иначе и быть не может, – поцеловав тыльную сторону моей ладони, Арен убирает браслет в карман и взмахом руки отправляет короб с сердцем коллекции лететь вперёд.

Снова под нашими ногами шуршит гравий. Арен не смотрит по сторонам, лишь выйдя в шахту лифта, оглядывается.

Всё больше цветов накрывают плёнкой. Оранжерея засыпает.

Арен прижимает меня к себе, чтобы в следующий миг на сильных золотых крыльях вместе с коробом вознести наверх.

Стена встаёт на место, но на этот раз за ней что-то пощёлкивает, скрежещет.

– Всю шахту заполнит каменной породой, – поясняет Арен. – Чтобы трудно было обнаружить сокровищницу в случае, если башню разрушат.

– Это тоже идея Линарэна?

– Да.

– Продуманный он.

– Лера, если драконы дерутся – могут горы пострадать, не то что здания. Но надо признать, к системе защиты Лин подошёл основательно, учёл даже возможность перебоев с магией, чего не было у прошлой системы.