Попаданка в семье драконов

Дарион изумительно деятельный: ему несколько заданий дали, но к моменту, когда мы с Ареном выходим из лабораторий Линарэна, весь дворец уже стоит на ушах – готовится к переезду. А отряды гвардейцев из медведеоборотней и драконов занимают посты на стенах.

– Что за малая цитадель? – наконец отрываюсь от переживаний за Нику: магией её напитали, Валарион рядом… ей должно быть очень хорошо.

– Она расположена в старом замке времён, когда мои предки ещё не были правящим родом.

От удивления сбиваюсь с шага:

– Мне казалось, вы всегда были правящими.

Грустно улыбнувшийся Арен качает головой:

– Золотые драконы редки, а род, из которого мы произошли, не был правящим, не входил даже в первый уровень вассалов Фламиров. Нам просто очень повезло, что последний золотой дракон встретил свою денею.

– Последний?

– В неправящих семьях появляются не только мальчики, но и девочки, а ставшие избранными девочки продолжают род мужа. В таких же неправящих семьях наследование дело случая. И это если не брать во внимание смерти на службе и во время конфликтов. Видар Первый был последним из своего рода, когда встретил Аранею на ярмарке. Она сбежала от отца прогуляться по незнакомому городу, Видар шёл к приятелю, они встретились в толпе, едва соприкоснулись плечами, и он почувствовал в ней свою половинку, а она в нём свою. С тех пор они не расставались. Аранея была драконицей ветра, так что им понадобилось всего двенадцать лет, чтобы она напиталась магией достаточно для трансформации их источников и превращения в денею.

– Двенадцать лет?

– Понимаешь теперь, какой ценный дар преподнесла нам Пушинка, зарядив артефакт и ускорив процесс, – Арен обнимает меня за плечи. – Теперь поторопимся.

***

В башне магические светильники не встречают нас сиянием. Мрачно и прохладно, словно жилище… умерло.

– Арен, – ухватываю его за рукав, останавливая подъём по лестнице. – Тут как-то странно.

– Здесь всё держалось на магии: уборка, ремонт, доставка еды с первого этажа. Теперь магии не хватает, она используется на более важные нужды. На поддержание сокровищницы, например.

Невольно улыбаюсь: конец света грядёт, дворец почти без охраны, но защита сокровищницы – одна из первоочередных задач.

В сумраке поднимаемся до самого верха. Стена в ванной открывается медленно, будто неохотно. Обняв меня, Арен расправляет крылья и вступает в тёмную шахту.

Нехватка магии чувствуется и в самой сокровищнице-оранжерее, в которую нас пропускают раздвижные стены: тускло горят светильники, големы передвигаются заторможено… Некоторые ряды цветов в огромном амфитеатре накрыты мерцающей плёнкой.

Но запах – сладкий запах цветов всё такой же живой, насыщенный.

– Консервация началась автоматически, – Арен ступает на гравий дорожек. – В големов вставлены кристаллы подпитки… Честно говоря, не думал, что эта модернизация пригодится.

– И долго цветы проживут в консервации?

– Если вытягивание магии не коснётся резервных кристаллов, они смогут поддерживать цветы в стазисе около столетия.

Холодок охватывает меня, что-то невидимое сжимает сердце.

– Кхм, – поглаживаю руку Арена. – Довольно практично.

– Лин предлагал заготовить резерв на два столетия, но я тогда… Честно говоря, не думал, что такие меры когда-либо потребуются хотя бы на день, – он усмехается, но в обращённом на засыпающие сокровища взгляде неизбывная тоска – как и в сердце.

Маленькие големы скользят между рядами цветов, накрывая их мерцающей, прозрачной плёнкой. Точно трудолюбивые паучки, они окутывают «паутиной» всё больше и больше растений.

– Надеюсь, мы скоро вернёмся сюда, и твои цветы оживут, – мягко касаюсь подбородка Арена, он разворачивается ко мне. – Думаю, у тебя есть время обойти сокровищницу, полюбоваться ими, убедиться, что за ними хорошо ухаживают.

Кивнув, Арен коротко сжимает мою ладонь и переплетает наши пальцы.

– Пройдись со мной, Лера.

– С удовольствием.

Я помню первое знакомство с оранжереей Арена, и как он с гордостью показывал цветы, рассказывал, откуда они. Теперь часть прекрасных нежных растений закрыта плёнкой, магией погружена в сон на неизвестно какое время… точно сотни спящих красавиц, они будут ждать принца, чтобы он вдохнул в них жизнь.

Големы на гусеницах продолжают свою немного жуткую, но необходимую работу. Вблизи слышно слабое механическое пощёлкивание механизмов, их глаза горят, как и у големов Пат Турина. Шелестит под нашими ногами гравий…

Жёлтые, алые, розовые, голубые, оранжевые, пурпурные, белые, фиолетовые, зелёные, смешивающие в себе несколько цветов – растения прекрасны. Вид некоторых отзывается в сердце Арена грустью, другие порождают воспоминания о чём-то забавном, есть те, что пробуждают гордость. Вопросов «почему?» не задаю – просто чувствую вместе с ним, любуюсь его сокровищами так, будто они и мои тоже. Переживаю так, словно это я прощаюсь с чем-то дорогим сердцу.

Эти маленькие жёлтые соцветия, будто звёздочки раскинувшиеся над пятнистыми листьями… те голубые колокольчики с закрученными спиралями пестиками… цветы-бабочки… огромные, похожие на пионы цветы, усыпающие куст так, что листьев не видно… цветок-хищник… расползшиеся по земле каменные мхи с кристаллическими бисеринками бутонов… фосфоресцирующие цветы… аквариумы с подводными растениями…

Мы идём по спирали, постепенно приближаясь к увитой плющом беседке в центре, к сердцу сокровищницы, и каждый шаг даётся Арену всё труднее, хотя он понимает необходимость происходящего, знает, что так его цветы будут в большей безопасности. А я не такая железная, у меня от прощания будто сердце разрывает, настолько всё кажется безнадёжным. Словно мы на похоронах – похоронах целого мира, и эти цветы – подношение на его могилу.

– Арен, ты отправил послание тому таинственному архивампиру?

– Да, сразу после собрания, – он кончиками пальцев проводит по длинным листьям цветка с крупными золотистыми бутонами. – Эти Рассветные звёзды должны были распуститься через три дня, я хотел показать их тебе…

– Покажешь, когда победим Безымянный ужас, – натянуто улыбаюсь.

– Лера, я чувствую твои эмоции. Знаю, что тебе тоже страшно.

– Страх – это естественная реакция, – отвечаю словами своего тренера. – Страх помогает действовать более продуманно и отступать в безнадёжных ситуациях.

– Ты моё главное сокровище, – Арен обнимает меня, гладит волосы. – Главное – уберечь тебя, а цветы… цветы можно вырастить и новые.

Но всё равно его сердце колет от этих слов. Коллекция ему тоже дорога, дракон ведь.

Мы спускаемся по гравию к центру. Под сенью беседки пол затянут густой низкой травой. В полутораметровом кристалле-колбе будто заключено несколько языков пламени – так похож на них срезанный цветок, когда-то подаренный Арену мамой в день её исчезновения.

– Я… а ведь я не видела в саду таких цветов.