Поправка-22

— Что за дьявольщина, Дэнбар?

Лейтенант Э. Фортиори слез со своей койки и знаком предложил Йоссариану выйти в коридор. Опасливо хромая и хватаясь по дороге за все, что попадалось ему под руки, Йоссариан выбрался из своей палаты и притащился в соседнюю, где Фортиори остановился возле койки какого-то весьма затравленного на вид пациента с прыщавым лицом и скошенным подбородком. При их появлении он приподнял голову и, подперев ее рукой, искательно глянул на Фортиори. Тот показал ему через плечо большим пальцем на дверь и лаконично скомандовал:

— Сгинь, гнида!

Затравленный пациент вскочил и поспешно сгинул. Фортиори лег на его койку и превратился, судя по температурной карточке на спинке койки, в Дэнбара.

— Это был Фортиори, — объяснил он Йоссариану. — У тебя в палате не оказалось свободной койки, поэтому я использовал воинское звание в личных целях и прогнал его на мое место. Использовать воинское звание в личных целях очень, знаешь ли, приятно. Советую попробовать и тебе. Причем советую попробовать прямо сейчас, а то ты валишься, насколько я понимаю, с ног.

Йоссариан действительно валился с ног. Он глянул на худосочного пациента с желтовато-задубевшим лицом, лежащего справа от Дэнбара, ткнул через плечо большим пальцем и сказал:

— Сгинь, гнида!

Сосед Дэнбара злобно напыжился и угрюмо нахмурился.

— Он майор, — пояснил Йоссариану Дэнбар. — Я бы на твоем месте выбрал гниду рангом пониже и заделался бы, к примеру, младшим лейтенантом Гомером Ламли. Тогда твой отец стал бы членом Законодательной ассамблеи штата, а сестра — невестой чемпиона по лыжам. Скажи ему, что ты капитан.

— Я капитан, — сказал Йоссариан, повернувшись к левому соседу Дэнбара, который испуганно затаился на своей койке. — Сгинь, гнида! — приказал ему Йоссариан, ткнув большим пальцем через плечо.

Пациент поспешно вскочил и задал стрекача. Йоссариан лег на освободившуюся койку, чувствуя, что его мутит и прошибает липкий пот. Он обессиленно уснул, а когда через час проснулся, снова захотел стать Йоссарианом. Выяснилось, что отец-законодатель и сестра — невеста чемпиона по лыжам не приносят ему особого удовлетворения. Дэнбар пришел вместе с ним в его палату и послал Э. Фортиори на свое место. Гомер Ламли в их палате не появлялся. Зато появилась медсестра мисс Крэймер, которая принялась радостно шипеть на них, как сырая головешка. Она приказала Йоссариану немедленно лечь, но загородила проход к его койке, и он не смог ей подчиниться. Ее миловидное лицо стало еще гаже, чем было. Чувствительная и добросердечная, она бескорыстно радовалась чужим помолвкам, свадьбам, дням рождения и юбилеям, даже если это случалось с абсолютно незнакомыми ей людьми.

— Вы в своем уме? — гневно осведомилась она у Йоссариана, с негодованием тряся перед его глазами осуждающим пальчиком. — Мы не позволим вам загнать себя на тот свет!

— Я сам себе хозяин.

— А ваши ноги? Мы не допустим, чтоб вы потеряли ногу!

— Я сам хозяин своей ноги.

— Ничего похожего! — вскинулась мисс Крэймер. — Это государственное имущество. Как любой другой инвентарь, вроде клизмы или клистира. Пока вы учились на летчика, в вас вложили огромные деньги, и мы не позволим вам разбазаривать правительственные капиталовложения.

Йоссариан не считал себя государственным имуществом, а свои ноги — правительственными капиталовложениями. И не мог подойти к своей кровати, потому что мисс Крэймер загораживала ему дорогу. У него отчаянно разболелась голова, а мисс Крэймер лезла к нему с какими-то вопросами. Он ткнул большим пальцем через плечо и сказал ей:

— Сгинь, гнида!

Она влепила ему зубодробительную оплеуху, и он едва не упал, а когда размахнулся, чтобы дать ей сдачи, ноги у него подкосились, и если б не подоспела сестра мисс Даккит, неминуемо упал бы. Поддержав его, мисс Даккит сурово спросила:

— Что у вас тут происходит?

— Он не желает ложиться! — ревностно отрапортовала мисс Крэймер. — И унижает мое достоинство при исполнении служебных обязанностей.

— Она назвала меня клистиром, — невнятно пожаловался Йоссариан.

— Вы будете ложиться? — холодно спросила его мисс Даккит. — Или мне надо взять вас за ухо и самой уложить в постель?

— Попытайтесь, — вызывающе сказал Йоссариан.

Мисс Даккит взяла его за ухо и уложила в постель.

Глава двадцать седьмая МИСС ДАККИТ

Медсестра Сью Энн Даккит была рослая, худощавая, зрелая женщина с прямой спиной, округлым задом, маленькими грудями и угловато аскетическим, типичным для уроженки Новой Англии лицом, которое могло показаться и очень красивым, и очень противным. Кожа у нее была розовато-белая, глаза как буравчики, а нос и подбородок — удлиненно остренькие. Искусная, исполнительная, благоразумная и строгая, она не боялась ответственности и сохраняла рассудок в любой самой трудной ситуации. На нее всегда можно было положиться, а она во всех критических случаях полагалась только на себя и ни у кого не просила помощи. Йоссариан искренне ей сочувствовал и решил, что должен помочь.

На следующее утро, когда она наклонилась у изножия его койки, чтобы расправить ему простыню, он воровато и сноровисто запустил руку ей под юбку. Она звонко взвизгнула и конвульсивно подпрыгнула, но недостаточно высоко, чтобы сразу освободиться, и дергалась, дрыгалась, извивалась и вырывалась не меньше пятнадцати секунд, прежде чем ей удалось наконец обрести свободу и в ужасе отступить с пепельным, судорожно дрожащим лицом к койке Дэнбара, который внимательно следил за происходящим и, когда она оказалась достаточно близко, привскочил на своей койке и обнял ее сзади, как пылкий любовник. Она опять пронзительно взвизгнула и отпрыгнула к Йоссариану, чтобы снова оказаться на крючке и опять отскочить, вроде теннисного мячика с ногами, к Дэнбару, бдительно поджидающему удобного мгновения, чтобы облапить ее снова. Однако на этот раз она вовремя вспомнила о нем и успела отшатнуться в сторону, а он, промахнувшись, нырнул, словно пловец, головой вперед в проход между койками, глухо стукнулся черепом об пол и отключился.

Очнулся он на полу, с расквашенным носом и теми самыми мучительными симптомами — тошнота и головокружение, — которые постоянно симулировал. Палата гудела, словно растревоженное гнездо шершней. Мисс Даккит рыдала, а Йоссариан, притулившись рядом с ней на краешке койки, виновато ее утешал. Начальник госпиталя, полковник медицинской службы, гневно рычал, глядя на Йоссариана, что не позволит пациентам приставать с непристойными вольностями к своим сестрам.

— Ну чего вы привязались к человеку? — печально спросил полковника Дэнбар, морщась на полу от боли в висках, которая пульсировала в такт его словам. — Что он вам сделал?

— Я про вас говорю! — сановито рявкнул ему тощий полковник. — Вы думаете, вам разрешат здесь такое вытворять?

— Ну чего вы привязались к человеку? — осанисто рыкнул ему в ответ здоровенный Йоссариан. — Он же не нарочно разбил себе голову — он просто упал.

— Я и про вас говорю! — разъяренно взвился полковник. — Вы у меня заречетесь хватать моих сестер за… за разные места!

— Я не хватал сестер за заразные места, — отрекся Йоссариан.

— А где у них заразные места? — поинтересовался Дэнбар.