Попрыгунья

Роджер вскрикнул. Так вот же о чем надо было предупредить Уильямсона о кресле! Надо было втемяшить Уильямсону, как прежде Колину, что кресло было там с самого начала. Теперь уже поздно.

– А, Шерингэм? Ты что-то сказал?

– Да нет, ничего. А, вот что: что ты ответил насчет этого кресла?Роджер старался не смотреть Колину в глаза.

– Сказал, натурально, что не помню. А как, по-твоему, вообще такое можно упомнить?

– А они что?

– Попросили постараться припомнить. Постарайтесь, говорят, мысленно вернуться в тот момент, когда нашли тело, и попробуйте представить себе всю картину и скажите, где было кресло? Ну, я кстати как раз и вспомнил, что под центром треугольника виселицы кресла не было, потому что тогда я спокойно там прошел. И я сказал им, что кресло было точно под телом.

– Да?!

– А они мне говорят, что оно не могло быть под телом, потому что тогда миссис Стреттон смогла бы на него встать. Тогда я сказал, значит, оно было в сторонке, так? Оно ведь должно было быть где-то рядом, да? И тогда они спрашивают, вспомнил я или нет, что оно было в стороне, а мне все это малость надоело и я сказал, что вспомнил; а, спрашивают, могу ли я в этом присягнуть, нет, говорю, не могу, потому как не готов присягать, но где ж ему еще и быть-то, а теперь, Рональд, дай мне чего-нибудь выпить. Я ведь прошел все три степени, парень. А? До тебя, видно, не дошло. Сперва с этой полицией, потом с Лилиан, теперь вот с вами.

– Лилиан?- вяло переспросил Колин.

– Да встретил ее на лестнице, и ей, естественно, тоже все надо знать,мистер Уильямсон испустил тяжкий супружеский вздох.

Роджер мысленно присматривался к его рассказу. Уильямсон подарил ему неожиданный шанс. По крайней мере, он не отрицал наличие кресла под висельницей как такового, что вообще-то вполне мог бы сделать. Но судя по его словам, полиция строит свои вопросы довольно странным образом: похоже, их интересует только точное расположение кресла, а не то, было ли оно вообще. Надо ли это так понимать, что их беспокоит только этот пустяк, а другая альтернатива им и вовсе не приходила в голову? Если так, они еще тупее, чем казалось Роджеру; однако он был бы им крайне признателен за такую тупость.

Тем временем Уильямсон, потягивая выданный ему шерри, продолжал свое повествование.

– Ну не знаю даже, чего вам еще рассказать. Ну расспрашивали обо всем таком, а инспектор все записывал. Где? А, мы были в зимнем саду. Я разве не говорил? Э? Ну да, там вот мы и были. Инспектор, суперинтендант и я. В зимнем саду. А, вот еще они о чем спрашивали. Да, слушай-ка, Рональд, они пронюхали про все эти ваши дела с твоей невесткой. Ей-богу пронюхали. Ты уж гляди в оба! Еще, чего доброго, устроют тебе неприятности - с них станется. Э? Довел бедняжку до самоубийства - ну, принял холодно и все такое.

– Ты про какие-такие наши дела?- сурово вопросил Рональд.

– Да ясно какие, старик,- что все вы ненавидели эту даму, все равно как змею. Что? Верно я говорю? Ну так вот, они все это разнюхали, будь спокоен.

– С чего ты взял?

– Как же - расспрашивали меня, не заметил ли в тот вечер какой-то натянутости между миссис Стреттон и кем-либо из родственников ее мужа? Не назревал ли какой скандал или еще что? Знал ли я, что миссис Стреттон была в этом доме персона нон грата или как там называется? Видел я или нет, чтобы миссис Стреттон ссорилась в тот вечер с мужем?

– Ну и?- резко спросил Рональд.- Что ты ответил?

– О, я вас не заложил. Все в полном порядке. Само собой, я сказал им, что в первый раз об этом слышу, что ничего такого не заметил; что, на мой взгляд, она и твой братец обожали друг дружку; в общем, получилось, все вы ее на руках носили и не знали, как угодить. Порядок!- с гордостью подытожил мистер Уильямсон.- Я им такую лапшу навесил на уши!

– Ясно,- сказал Роджер.- А что, полиция до сих пор там? Случайно не знаете, Уильямсон, чем они там занимаются?

– Как же,- охотно сообщил Уильямсон,- знаю. Продолжают съемку. Они все время фотографируют, а инспектор то и дело выскакивает к ним из зимнего сада, как черт из табакерки,- пытается делать два дела сразу.

– Так, говорите, фотографируют?- переспросил Роджер несколько напряженным голосом.

– Ну да. Там наш фотограф из Уэстерфорда, что ли, хотя как они его заловили утром в воскресенье, ума не при ложу. Уж не знаю как, но они притащили его сюда, и он теперь снимает и крышу, и виселицу, и еще бог знает что, под всеми мыслимыми углами. Признаться, мне показалось, это уже малость чересчур, но надо думать, они считают иначе. Они тут у вас ушлые ребята, Рональд, эти полицейские.

– Еще бы,- безрадостно произнес Рональд.

– Позволено ли мне будет намекнуть,- Роджер тщательно подбирал слова,что это помещение выходит на лестницу, а голос у Уильямсона довольно громкий?

Пока он говорил, раздался телефонный звонок, и Рональд пошел в кабинет к аппарату. Роджер и Колин переглянулись. Колин, глядя поверх очков, поднял брови, а Роджер пожал плечами. Вид оба имели мрачный.

– Знаете что,- очень серьезно проговорил Уильямсон.- Знаете что, Шерингэм?

– Да?

– Знаете, у Рональда ужас до чего хороший шерри. Не пробовали? Надо обязательно. Узнать бы, где он такой берет. Не в курсе, Колин, а? Не знаешь?

– Да заткнись ты, Осберт,- отозвался Колин.

Мистер Уильямсон посмотрел на него удивленно, но без обиды.

В дверях кабинета показался Рональд.

– Шерингэм,- проговорил он,- можно тебя на минутку?

– Конечно,- Роджер проворно вскочил на ноги.

Рональд закрыл за ним дверь кабинета.

Роджер не скрывал беспокойства:

– Новые неприятности?

Рональд кивнул.

– Брат звонил. Говорит, полиция только что увезла из дома тело Ины. В морг. Кажется, дело серьезное, правда?

– Все может быть. Послушай, Рональд. Перезвони брату сейчас же и пригласи на ленч. Ничего, если он опоздает - зато это благовидный предлог заполучить его сюда. И скажи ему - пусть до встречи со мной ни на чьи вопросы не отвечает.

– Хорошо, я так и сделаю. Спасибо. Дэвид малость... Что все это значит, Роджер? Получается, полиция явно что-то ищет? Бог их знает, чего им еще не хватает - но ведь чего-то им явно надо. Какая-то у них засела колючка в мозгах.

– Колючка?- сокрушенно отозвался Роджер.- Да у них там под фуражками по целому кактусу!

* 4 *

На звук гонга, возвестившего ленч, спустились все дамы. К счастью, продолжающееся присутствие полиции в доме было ими воспринято лишь как часть положенной в таком случае процедуры, так что, хотя назвать этот ленч веселым было трудно, обошлось, по крайней мере, без всеобщей мрачной подавленности. Но когда к середине ленча подоспел Дэвид, издерганный и резкий, его присутствие усилило общую скованность.