Попутный катафалк

– Мне кофе, только не горячий, – попросил Карпенко.

Он все еще смотрел на Бориса с нескрываемой злостью. Он не понимал Манюню. Его сотруднику только что заехали по зубам, а он веселится и шутит с задержанным. Он был не знаком с манерой Манюни вести допрос.

– Пока мы почаевничаем, подойдет Фесенко. Тогда и поговорим о деле, – продолжил Манюня.

Ольга разнесла чай с печеньем. Борис, не стесняясь, прихватил на свое блюдце почти полпачки. Кто знает, когда накормят следующий раз.

Вошел Фесенко и очень удивился веселому чаепитию. Взял с подноса свою чашку и спросил.

– Кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит?

– Объяснит вот этот молодой человек, когда допьет свой чай, – ответил Манюня.

Борис спрятал остатки печенья в карман брюк, залпом допил остывший чай и спросил:

– Что объяснять?

– Расскажи, как ты замочил Сущенко и Комкова, – нарушая субординацию почти выкрикнул Карпенко.

Манюня посмотрел на Карпенко красноречивым взглядом и далее вел допрос сам.

– Никого я не мочил, а этих даже не знаю.

Манюня протянул снимки.

– А-а-а, эти! Гена и Витек. Только я их не убивал. Узнал, что их зарезали от Митрича, швейцара «Элит клаб».

– Когда Вы познакомились с Митричем?

– Два года назад. Играл иногда в рулетку. Когда стал встречаться с Татьяной, пришлось бросить это баловство.

– Зачем Вы опять пошли в «Элит клаб»?

– Искал этих, Гену, Витька и еще Виста по всем ночным заведениям, а Митрич сказал, что они работают в «Элит клаб».

– Виста? Вы знали Виста?

– Да я с этой троицей в один день познакомился.

– Зачем Вам нужны были Вист и эти охранники?

– Хотел забрать у них свою куртку, только не знал, у кого из них она находится.

– Николай Петрович, есть предложение, – вмешался Фесенко. – Пусть расскажет все по порядку с момента, когда и где первый раз встретился с ними.

– Не возражаю. Когда это произошло? – согласился Манюня.

– В начале декабря, в понедельник. Сильно похолодало. Решил съездить домой за дубленкой.

– В Зарябинки? – уточнил Манюня.

Лист с данными о семье Бориса уже лежал перед его глазами.

– Да! И тут началось такое, что вы мне не поверите….

– Проверим и поверим, если сказал правду, – вмешался Фесенко.

– Начну с начала. Стою на выезде из города и ловлю попутку на Зарябинки. Останавливается УАЗ. Я замерз изрядно, потому вскочил в него не глядя. А это катафалк с гробом….

Борис пытался рассказывать с юмором, но вскоре шуточные интонации и выражения выветрились из его речи. Историю с таксистом Борис, мягко говоря, упростил. О мордобое при встречах с Геной и Витьком пришлось рассказать. Борису показали фотографии с последствиями его бесед с ними.

Михаил делал пометки в блокноте. Он записывал возникающие вопросы.

Борис закончил свой рассказ эпизодом встречи с Митричем, когда тот сообщил ему об убийстве охранников.

– Сделаем небольшой перерыв, – предложил Манюня. – Павел Петрович, побудьте с Ковалем в приемной. Нам нужно кое-что обсудить. Да, Коваль из приемной может позвонить своей невесте, чтобы ее успокоить. Только лишнего ничего не говорить. Если невеста спросит, когда освободим, можно сказать что сегодня.

– А он не сбежит? – Карпенко невольно взялся за челюсть.

– Куда ему бежать? Он пока только свидетель.

Когда Борис и Карпенко вышли в приемную, Фесенко произнес недоверчиво:

– Нагородил тут парень много. Выходит, Вист жив, а Гопа об этом не знает. Сомневаюсь, что….

– Не сомневайтесь. Он не знает также, что Коваль случайный свидетель. Иначе он не навел бы нас на него, – перебил Михаил. – Итак, Митрич докладывал о контактах Коваля с охранниками, но Гопа, уверенный в смерти Виста, никак не связывал эти два факта.

– Получается, Коваля нужно прятать и защищать, если все, что он рассказал, правда.

– Сейчас проверим, – Фесенко достал мобильный телефон и позвонил куда-то, когда ответили, произнес в трубку. – Валерий Иванович, срочно установи, был ли звонок из крематория в город на телефон 41-14-77 в начале декабря. Мне нужно знать время начала и конца разговора. Жду.

– Тут много чего нужно проверять, – заговорил Манюня. – Пока повременим, чтобы не вспугнуть Гопу. Если Коваль видел Виста, то нужно срочно делать фоторобот.

– Вист мог изменить внешность, – напомнил Михаил.

– Зато фоторобот поможет установить личность по картотеке. Мы не знаем, кто скрывается за кличкой Вист и фамилией Вислюк.

– Если мы отпустим Коваля, то Гопа сделает вывод, что мы не клюнули на его приманку и продолжаем раскапывать смерть Виста. Он-то знает, кто сопровождал «покойника» в крематорий, – рассуждал Фесенко.

– Интересно, почему они не убили его сразу? – поинтересовался мнением присутствующих Манюня.

– Покойник слишком заметен и тяжел. А так вывели за угол, посадили в катафалк с пустым гробом. Никто не заподозрит, что один из провождающих, и есть покойник, – предложил объяснение Михаил.

– Получается, документы на покойника оформили заочно, – сделал вывод Манюня. – Мрачная история. Роль капитана и врача предстоит выяснить очень тщательно. Но после того как разберемся с Вистом.

Зазвонил мобильный телефон Фесенко.

– Валерий Иванович? Слушаю! Так, пишу…. Записал. Спасибо! – Фесенко спрятал мобилку в карман и сообщил присутствующим. – Проверил в Телекоме. Все совпадает! Значит, история правдивая. Думаю, он поработал кулаками больше, чем в том признался, но это малоинтересные для нас детали. Давайте наметим план действий.

– С планом все ясно, – произнес Манюня. – Делаем фоторобот Виста. Прячем Коваля и его невесту. Даем в прессу утечку, что задержан подозреваемый в убийстве охранников. Ищем Виста, а дальше посмотрим. Михаила можно отпускать к жене. Думаю, он на нас не обидится.

– А чего ему обижаться. Сливки снял и можно отдыхать. Нам остается черствый хлеб жевать и черную работу делать, – заговорил Фесенко. – Повержен, но восхищен. Готов хоть сейчас уступить свое место Михаилу.

– Жертву я не принимаю! – ответил Михаил. – Ешьте свой черствый хлеб сами. У нас в районе его не меньше. Можем даже пригласить на сливки, если начальство отпустит к нам Анатолия Ивановича. Правда, район не город – сливок маловато. В переносном смысле. А натуральными сливками, угостим до отвала.