Попутный катафалк
Шрифт:
2. Найти дантиста-хирурга.
3. Поговорить с родителями.
4. Поговорить с патологоанатомом по поводу травм убитых.
5. Тризна.
6. Врач нарколог.
7. Кто занимался смертью Виста в милиции?
8. Семья Виста.
9. Крематорий.
Всё так зыбко
Совещание у Мнюни состоялось в том же составе, что и в понедельник. Фесенко отмалчивался, но согласился поручить своим людям, разыскать врача нарколога и работников милиции, расследовавших смерть Виста. Еще проверить по картотеке у Тризны,
Павлу поручили найти врача дантиста с помощью объявления по телевизору. Нужно показать фотографию Комкова и попросить отозваться врача, который ставил ему скобы на челюсть третьего или четвертого декабря.
На прощание Фесенко высказал свои сомнения:
– Не понимаю, причем здесь смерть Виста и убийство этих парней.
– Два совпадения. Первое, он игрок, а они работники казино. Второе, между событиями около недели времени, – оправдывался Михаил.
– Если не знаешь, что делать, то и это годится. Сделаем, нам не трудно. Потратили больше времени впустую.
Михаил слишком хорошо знал Фесенко, чтобы обижаться на него. Он не сомневался, что тот сделает все как нужно. У Анатолия Ивановича был один недостаток: не хватало воображения в нестандартных ситуациях.
Михаил уже убедился, что ситуация с убийством охранников как раз такая.
На сегодня Михаил для себя наметил посещение места преступления и места работы, а также беседу с родителями Комкова. Родители Сущенко жили далеко на севере области. Они приезжали на похороны. Разговор с ними людей Фесенко ничего не дал. Сына они не видели с лета.
Мать Комкова жила в селе в пяти километрах на север от города. Новые границы городской территории уже включали этот населенный пункт. Разговор предвиделся мало приятным, но Михаил ошибся. Никаких истерик не было. Видать мать уже свыклась с потерей. У нее было еще двое: дочь и младший сын. Сын собирался весной в армию. Дочь была замужем.
Крепкая женщина пятидесяти лет прятала седые волосы под черным траурным платком.
Михаила интересовало, что знала мать об ограблении Геннадия.
– Так меня уже спрашивали. Все рассказала.
– Убийцу до сих пор не нашли. Я новый следователь. Меня назначили заново расследовать это дело.
– Он два дня как купил эту дубленку. Приходит с работы с разбитым лицом в какой-то одежде с чужого плеча. Я спрашиваю: «А где дубленка?», а он отвечает, что его ударили. Забрали дубленку и деньги из кармана.
– А эта одежда, в которой он пришел, осталась?
– Осталась. Он ее не носил, у него была другая, еще не старая. А я одеваю эту, когда управляюсь по хозяйству с птицей и поросенком.
– Можно на нее посмотреть.
– Сейчас принесу из сарая, – мать Комкова вышла.
Михаил принялся разглядывать комнату, где спали братья. Он не надеялся сделать какое-нибудь открытие, так как знал, что здесь поработали следователи Фесенко и эксперты. Удивительно, что их не заинтересовала чужая куртка. Возможно, что нет никакой связи между ограблением и убийством. Нет пока и доказательств, что такая связь отсутствует.
Возвратилась с курткой мать Комкова. Она держала в руках модный у молодежи года три назад китайский пуховик.
Теперь пуховик годился только как рабочая одежда, хотя после химчистки и замены зиппера можно было появиться в нем на людях.– Не выбрасывайте куртку, возможно, она нам понадобится на время в качестве вещественного доказательства.
– Доказательства чего?
– Грабителей, отобравших дубленку, не нашли.
– А бандитов, убивших сына, нашли? – в голосе матери звучало неодобрение. – Куртку, видать, ему дали на работе.
– Вы мне подсказали одну вещь. Я заберу эту куртку, чтобы найти сотрудника, который ее одолжил. Вам оставлю акт об изъятии.
– Берите без всякого акта.
– Так положено!
Михаил возвратился в город с курткой неизвестного доброхота в багажнике. Найти его будет новым заданием Карпенко.
Ночные клубы открывались в четыре часа дня. После обеда в столовой Управления у Михаила оставалось время. Он направился к экспертам-медикам. Нужно было поговорить со специалистом, который обследовал тела убитых охранников. Михаил знал, что сегодня нужный человек находится на работе. Пока они совещались у Манюни, Ольга все выяснила по телефону.
Незнакомый седой мужчина в хирургическом халате, но без шапочки вышел к Михаилу в вестибюль.
– Добрый день! Следователь Гречка. Вам звонили из городской прокуратуры.
– Добрый день! Игнатенко, рад встрече. Ольга меня предупредила. Однако я в недоумении. Все есть в моем заключении. Мне нечего добавить.
– Согласен, заключение исчерпывающее. Но я хотел бы услышать ваше мнение о травмах недельной давности на лицах этих ребят. Чем они могли быть нанесены. В Вашем заключении только слова: «твердым не металлическим предметом».
– Если бы это был кастет или труба, то мы имели бы рассечение кожи. Свидетели показали, что один из них упал в гололед. При ударе о ледяной нарост можно получить такую травму. Другого ударили грабители. Наиболее вероятно, что деревянной дубинкой. У бандитов сейчас в моде биты для бейсбола. Это пожалуй все, что я могу добавить к своему заключению.
– Спасибо! Пожалуй, не стану Вас больше задерживать.
– Напрасно Вы себя затрудняли. Все это я мог бы сказать по телефону.
– У меня есть время. В таком случае предпочитаю личную встречу. Надеюсь, не слишком отвлек Вас от работы….
– Все в порядке! Рад был познакомиться. До этого только слышал о Вас.
Ехать в клуб было еще рано. Он возвратился в прокуратуру. Павел был на месте и что-то писал за столом на компьютере.
– Что пишешь?
– Отчет о встрече с дантистом.
– Так быстро его нашел!
– Да! За пару часов. Только не через телевидение. Там это долго. Пока получишь добро, подготовят сюжет. Объявят вечером. А у кого-то кабельное телевидение. Местное радио слушают все и везде, в том числе и на работе.
– Ну и что интересного сказал дантист?
– Интересно только то, что Комков соврал.
– А именно?
– Сказал, что разбил челюсть, поскользнувшись в ванне.
– Это естественно. Он побоялся, что дантист сообщит в милицию. А так бытовая травма.