Попытка контакта

– А ведь мы, господа, можем получить точное сравнение. Купить десятифунтовую гирю, да отослать... туда.

– И меру сажени тоже.

Князь, наконец, выразил часть одолевавших его сомнений:

– Но этот гранатомет - он такой тонкостенный. Со стволом... э-э-э... ничего не будет?

В полемику вступил командор как наиболее опытный в части оружия пришелец:

– Толстые стенки и не нужны: порох мы не используем.

– Но и казенная часть выглядит недостаточно прочной.

– Это тоже не требуется. Говорю вам: принцип не тот, что в пистолете или в ружье.

– Хорошо, а как же взрываются эти чугунные снаряды то бишь гранаты?

– - Тифор, поясни.

– Магистр прочистил горло.

– - Гранатомет отличается от, скажем, винтовки или пистолета тем, что он вообще не использует метание. Граната досылается в ствол движением затвора - вот он - и по нажатии вот этой кнопки мгновенно перемещается в заданную точку пространства. Прицел осуществляется перемещением ствола, наводка по расстоянию - этими ползунками. Вот так они двигаются; это грубая наводка, это тонкая. Если в точке, куда переместилась граната, есть твердо тело, то граната в него вклинивается, происходит взрыв., очень мощный. Если же граната перемещается в воду, взрыв все равно имеет место, только слабее. А вот в воздухе он будет совсем слабым: что-то вроде хлопка. Оглушить разве только... Препятствием для перемещения может служить... э-э-э... большая масса грунта... э-э-э... ну, сквозь земляной вал переместить нельзя. И еще одно: нельзя переместить в ту точку, что находится под воздействием негатора. Ну, это человек, который одним своим присутствием гасит магию. Такие здесь встречаются.

Лейтанант Мешков был прежде всего артиллеристом, что и доказал вопросом:

– - Вы сказали, что граната сильно взрывается. Насколько сильно?

– - Вопрос скорее к нашему командору.

Малах постарался не допустить на свое лицо выражение превосходства.

– Это, господа, надо не рассказывать, а показывать.

– Подожди, Михайло. Мне другое непонятно: как тут целиться?

– Правильно спросили, Тихон Андропович. Снова скажу: мне куда проще показать, чем рассказать.

– Еще минуту, Малах Надирович. Вы говорили, эти гранаты литые из чугуна?

– Именно так, Владимир Николаевич, из него самого. Вообще-то можно из чего угодно делать: например, из камня; это недорого, только сила взрыва меньше будет... примерно вдвое.

– Так что, господа, идем?

Хорунжий попытался приподнять гранатомет вместе со станиной.

– Вдвоем нести можно, и пупок не треснет, - резюмировал он.

– Разрешите, господа, помочь, - вдруг предложил дракон, и под взглядом красноватых глаз орудие вдруг поднялось в воздух.

– Так куда несем?

Малах ткнул пальцем:

– Вон к тому кусту. А целью будет каменный выступ, самый высокий в том направлении - видите его? Господа, помогите нести снаряды.

Люди в некотором обалдении подхватили в обе руки по одному снаряду.

– Магия?
– шепнул Семаков Тифору, уже зная ответ.

– Она самая, только Таррот в ней сильнее.

– И любой маг так может?

– В университете учат. Даже я так могу. Но нашему славному дракону это в меньший труд, - пояснила маг жизни.

– Ящик сюда, снаряды нести было б куда удобнее, - проворчал Тифор.

– Не подать сквозь портал, - возразила женщина.

– Ящики можно достать, - заметил Мешков.
– Владимир Николаевич, запиши.

Местные моряки принялись устанавливать свои устройства для измерения дистанции. На свет появилась грифельная доска.

– Вы на этом делаете временные записи?
– догадался капитан Риммер.

– Ну да. Удобно, что записал, а потом и стер. Вот так.

На определение дистанции потребовалось менее четверти часа.

– Пять и три десятых кабельтова, - щегольнул знанием дробей Мешков.

Вперед вышел Малах.

– Господа, сейчас демонстрируется стрельба по наземной цели. На море это по-другому, и отличия существенны. Если ставится цель повредить сооружение или поражение солдат противника, то целиться надо с недолетом, но главное: четко определить расстояние. Сейчас я это делаю на глаз и по нашим меркам, - лейтенант задвигал ползунками на серебряных линейках.
– Имейте в виду: вот эти деления означают наши меры длины, они, сами понимаете... Ну вот, готово. Теперь: кто готов поработать заряжающим?

– Я! Вероятно, мне как артиллеристу и предстоит стрелять потом.

– Михаил Григорьевич, вам надо бы следить за процессом наводки. Уж лучше я.

– Мне ж еще есаулу докладывать, так что надо бы...

– Господа, не будем спорить. Каждый зарядит по одной гранате вот сюда, в этот лоток. Он вмещает пять снарядов. Кстати, в бою надлежит предусмотреть быструю подачу боеприпасов. У меня на корабле матросы их передавали по цепочке. Да, вот мера безопасности. Я настоятельно советую не стрелять в упор из гранатомета, особенно на суше. Может своих же посечь осколками.

– А любопытно бы знать, как...

Что именно хотел знать хорунжий, так и осталось неизвестным. Пока он говорил, пушкарь из иного мира сдвинул рычажок, пояснил: "Это стопор", затем ткнул пальцем на диковинную букву, выдавленную на серебре. Затвор шмыгнул туда-сюда, пропуская снаряд вниз и досылая его на обратном ходе в ствол. Мгновенно земля на расстоянии примерно пять кабельтовых вздыбилась жутковатым черно-рыжим веером. Звук пришел не сразу.

– Недолет тридцать ярдов, - успел сказать Малах прежде, чем грохот обрушился на уши зрителей.

– Как сорокаведерную с порохом рвануло, - казак думал, что сказал это себе под нос, хотя на самом деле произнесено было во весь голос.

– Нет, казаче, тут не бочка была - куда больше.

Взлетевшая в воздух земля еще не успела опасть обратно, как посыпались вопросы:

– Малах Надирович, что за силища там поработала?

– Сам точного названия не знаю, только слышал однажды, как Профес сказал: при попадании в камень эта граната, дескать, эквивалентна ста килограммам тротила.

– Килограмм - французская мера веса, два фунта сорок два золотника, в этой гранате примерно шесть пудов четыре фунта получается, - заявил эрудированный Семаков, - а что такое "тротил"?

– Тоже не знаю; у нас вашего пороха нет, мне не с чем сравнивать.

– Ну разве что на глаз... В пересчете на порох более двенадцати пудов, за это ручаюсь, а в бочке и десяти пудов не будет.

– Владимир Николаевич, ведь в городе переполох может быть: этакий гром не услышать нельзя.